Сущность Альфы

– Нейджи… подожди… - сквозь всхлипы и стоны пробормотал Суйгетсу, сперва комкая в кулачках простынь, а после, осмелившись, робко прикасаясь к голове альфы и несильно сжимая его волосы. – Пожалуйста, подожди, - да, было приятно, даже более чем, он вообще не мог описать свои ощущения словами, разве что сказать, что это похоже на множество колких мурашек, которые начали свой путь по его телу с пальцев ног и постепенно заполонили его всего, превращаясь в тяжелые, горячие спирали, которые вот-вот должны были вспыхнуть.

– Прости, увлекся, - спешно пробормотал Нейджи, напоследок целуя острую тазовую косточку, а после вновь начиная осыпать тело блондина поцелуями, пока не добрался до алых, искусанных, влажных губ, которые он, не медля, захватил в плен головокружительного поцелуя.

Да, он, как альфа и мужчина, тоже хотел большего, чувствовал напряжение в паху, ощущал нетерпеливое подрагивание собственной плоти и усмирял порывы сущности, которая тянулась к своей половинке, но что-то его останавливало, что-то со стороны Ходзуки, будто тот и не сопротивлялся и в то же время что-то пытался ему донести. Он медленно разорвал поцелуй и уже хотел спросить, что случилось, как вмиг получил ответ на свой вопрос, так его и не задав. Получил, когда оказался опрокинутым на спину, и когда на его бедрах уверенно уселся омега.

Суйгетсу долго думал над тем, может ли он проявить инициативу, как альфа, и сделать то, что ему самому хотелось. Конечно же, в его желании не было ничего постыдного или непринятого, но все же он колебался, опасаясь реакции Нейджи. Пожалуй, он бы так и не решился проявить инициативу и продиктовать альфе свои условия, если бы не ментальные ощущения. Все это время они обменивались энергетикой, даже не прилагая к этому процессу особых усилий. Она сама соединялась и текла через них, их ментальные витки сплетались, как языки в поцелуе возлюбленных, а нити новых уз тонко вибрировали, отвечая на каждое прикосновение. Поэтому он решился. Потому, что он тоже хотел подарить любимому удовольствие.

Сказать честно, Нейджи был слегка растерян, потому что сперва он подумал, что блондин хочет ответить ему на ласку такой же, но после, когда он понял, то сдался прежде, чем смог воспротивиться, потому что сопротивляться подобному, особенно, если это не только чувствуешь, но и видишь, было просто невозможно.

– Боги… боги… боги… - шептал Суйгетсу, одной рукой придерживая член альфы у основания, а второй упираясь в постель. Поза, конечно, была не очень удобной, но омеге сейчас было на это плевать, потому что ощущение горячей, твердой, пульсирующей плоти, которая, раздвигая мягкие стеночки, постепенно заполняла его, было настолько ошеломляющим, что собственное возбуждение уже было болезненно-сладким и мучительно-томительным.

– Только мое имя… - приглушенно прохрипел Нейджи, принимая полусидящее положение после того, как блондин, полностью опустившись на его плоть, замер с закрытыми глазами и запрокинутой головой, жадными глотками хватая воздух. – Ты можешь шептать только мое имя, - положив руки Суйгетсу на талию, альфа медленно вскинул бедра, давая понять, что ему нравится, что он желает продолжения, что он разделяет все чувства и ощущения своего омеги, и ему ответили таким же движением навстречу, глубоко вдохнув, рвано выдохнув и на пике первой волны заполняющего удовольствия прошептав слова любви.

========== Глава 29. Часть 1. ==========

Медленно окинув комнату взглядом, Киба нарочито глубоко выдохнул, после чего присел на самый краешек нового, ещё обтянутого тонким целлофаном дивана – часы показывали только десять утра, а у него уже ноги подгибались от усталости, хотя эта усталость в какой-то мере была приятной. Что-то обдумав с полминуты, омега решил, что он все-таки может выделить в своем, необычайно плотном на сегодня графике немного времени, чтобы перевести дух, после чего завалился на спину, чувствуя, как под ним шуршит целлофан. Сейчас его внешний вид был слегка небрежным – потертые, подвернутые до колен джинсы, растянутая футболка, шлепанцы и бандана, но внутреннее состояние покоя и уверенности придавало шатену какого-то притягательного свечения, которое выражалось в легкой полуулыбке и мечтательно прикрытых глазах, что смягчило черты его, в последнее время заострившегося, лица и убрало из него печать тоски. Для самого Инудзуки все тоже было не совсем обычным, даже эта комната, которую он за последние два месяцы исходил вдоль и поперек, и блеклость которой так и не привлекла его внимания, воспринималась иначе, под другим углом, с иного ракурса, будто до этого он и вовсе ничего не видел сквозь пелену депрессии и апатии.

Киба и сам толком не понял, что же заставило его так измениться, причем кардинально и буквально за несколько минут, что стало ключом, который, наконец, помог ему закрыть дверь прошлого и открыть врата в будущее, но факт оставался фактом: после разговора с Хаку сфера, в которой он заперся, не подпуская к себе никого, дала трещину, а после и вовсе пала, обнажая его перед миром, от которого он так старательно отгораживался. Пожалуй, его поразила история мальчика, пусть он и не расспрашивал обо всех деталях, но, тем не менее, на фоне жизни омежки его собственная показалась ему не такой уж и беспросветной, пусть в ней и было много болезненных моментов. Но, главное, после знакомства с Юки он понял, что нужно отпустить свои страхи, поставить перед собой цель, быть решительным, преодолевать все трудности с высоко поднятой головой и, конечно же, доверять своему альфе, видя в нем опору и поддержку. Странно, но раньше, когда у них с Хиданом только налаживались отношения, именно так и было, пусть они совсем мало знали друг о друге, и сам омега не рассматривал их связь, как что-то серьезное и имеющее будущее, а после… скорее всего, он просто устал бороться, видя, что все, к чему он стремится, оборачивается прахом, принося только боль и разочарование. И ещё, за что Инудзуке было особенно стыдно, он начал принимать заботу Хидана, как данность, просто существовал при нем, не обращая внимания и не придавая значения тому, сколько же альфа делает именно для него, и что Хагоромо тоже тяжело ввиду того, что он не только не ощущал отдачи, но и понимал, что все его старания проходят впустую. Это задело Кибу, и он бы наверняка снова впал в отчаяние, продолжая твердить себе, что он настолько ущербный, что приносит окружающим только боль, беспокойство и обременительные проблемы, но на этот раз омега мысленно отгородился от всего неприятного, оставив его где-то там, за плечами, в порывах холодного зимнего ветра и мелком моросящем дожде ранней весны, перевел дыхание и вспомнил о тех, кто ему дорог и кому дорог он, сделал шаг вперед, что оказалось не то чтобы просто, но и не так тяжело, как он предполагал.

Конечно же, Киба не мог сказать, что он излечился от своей депрессии целиком и полностью, все-таки в его памяти и его душе все ещё жили призраки прошлого и, наверное, они никогда полностью так и не покинут его, но они больше и не досаждали, не разрывали его сердце и не терзали душу, став отголосками. Естественно, омега не мог с уверенностью сказать, что следующая неудача вновь не ввергнет его в прежнее состояние, но он поклялся себе, что сделает все для того, чтобы этих неудач было поменьше, а света в его жизни побольше.

К слову говоря, Хаку оказался довольно общительным и приятным омежкой, но при этом он не был болтлив или навязчив, не спрашивал больше, чем Кибе хотелось бы рассказать о себе, и не изливал ему свою душу до таких деталей, которые для самого шатена были бы обременительны или неприятны. В принципе, они могли бы стать хорошими друзьями, но нужно было немного времени, чтобы присмотреться друг к другу и перестать быть кем-то больше, чем просто товарищами по несчастью, и они оба это поняли, начав с того, что Юки изъявил желание помочь ему с обустройством дома.

Как ни удивительно, а Инудзука, честно сказать, даже стыдился просить о подобном после того, как он сам сознательно закрылся от своих друзей, Сай приехал к нему буквально через час после телефонного разговора, обеспокоившись такими разительными переменами. Да, шатен видел удивление на лице омеги, который с ощутимой опаской вошел в его дом, но после, когда он познакомил старого друга с Хаку, все как-то само собой стабилизировалось и утряслось, и сам Киба так и не понял, когда наступил тот момент, когда они втроем уже у него на кухне пили чай и обсуждали объем ремонтных работ в его доме. Конечно же, идей была масса, но омега понимал, что сейчас они с Хиданом не располагают достаточным количеством средств, честно сказать, он вообще не имел понятия, каким этим самым количеством они располагают, и что действовать придется в рамках разумного, но это было уже что-то по сравнению с тем, что до этого момента он так и не смог довести ремонт ни в одной из комнат до конца.

Начать решили с гостиной, после чего составили список всего необходимого и прикинули его приблизительную стоимость – получилось много, и Киба даже чуточку приуныл, но Сай быстро нашел выход из ситуации, подключив каких-то там знакомых Гаары, и, в итоге, уже менее чем через час в его гостиной хозяйничала бригада рабочих бет под начальством строгого альфы. В это же время Хаку настоял на том, что ничто так не подымает настроение, как покупки, и Инудзука даже начал слегка возмущаться, мол, нет у него сейчас лишних денег на то, чтобы обновлять гардероб, но, оказалось, омежка имел ввиду совершенно другое, вследствие чего в гостиной и появился новый диван, купленный, кстати, за его, Кибы, деньги, которые он получил при расчете с работы. Прежде чем вернуться домой, они посидели в кафе и поболтали, казалось, о совершенно неважных вещах, но от этого разговора самому омеге стало так приятно на душе, что он понял, что больше не хочет быть изгоем, а отказываться от общения только потому, что он ущербный – глупо. Нет, он не ущербный, он просто болен, как больные и другие, но, главное, у него ещё есть надежда на то, что все в его жизни наладится, и, естественно, не последнюю роль в этом сыграл его альфа, который, собственно, и дал ему эту надежду.