Суженый-ряженый

– - Но?

Он вздохнул с сожалением:

– - Подумай сама, Танечка, не могу же я подрывать трудовую дисциплину.

– - О Господи! Вот уж чего не ожидала от тебя услышать!

– - А все моя репутация, да?

Она не сказала "да", но ее взгляд говорил даже красноречивее этого коротенького, но исчерпывающего слова.

Захаров хмыкнул.

– - Знаешь, Тань, думаю, ты легко нашла бы общий язык с моей сестрой. Надо будет вас как-нибудь познакомить.
– - Он окинул кабинет задумчивым взглядом.
– - В принципе диван, ковер и даже письменный стол у меня есть и дома...

Попрощавшись с охранником за руку, Захаров обнял Таню, и они вышли на улицу. Она с грустью посмотрела на свою машину, поскольку уже поняла, что ее скромненькая бежевая "девятка" так и останется сиротливо стоять в этом уютном и чистеньком дворике.

На следующий день эта картинка дважды вставала перед ее глазами. Сначала, когда Таня ехала с работы домой на маршрутке, а потом, когда она, опаздывая, бежала вниз по эскалатору. Слава Богу, на ней были босоножки с каблуками всего лишь шесть сантиметров, а не туфли на девятисантиметровых шпильках, которые она собиралась надеть. Тогда бежать пришлось бы на цыпочках.

Единственной компенсацией за моральный ущерб и риск переломать себе ноги была другая картинка, которая, чередуясь с первой, тоже вставала перед Таниными глазами: Захаров, нервно поглядывающий то на часы, то на афишу. Поскольку парковка на Невском весьма проблематична, почитать, помечтать или просто подремать в машине ему не удастся. Ему просто ничего не остается, как стоять столбом у кинотеатра и ждать ее.

25

Они собирались пойти в кино еще три дня назад, но Таня на двадцать пять минут опоздала. В принципе билеты Глеб уже купил, и их, конечно, пустили бы, тем более что рекламный ролик был довольно длинным, обоим, однако, хотелось посмотреть фильм сначала, и они не пошли. Сегодня Глеб опять ждал Таню на том же месте, в тот же час, а она опять опаздывала.

Хуже всего было то, что он даже не мог с ней связаться. Ее телефон выключен не был, но Таня упорно не отвечала. Вывод напрашивался сам собой: опять она его где-то забыла, скорее всего у себя дома. Потому что чаще всего она его забывала именно там. Совершая кавалерийские набеги на собственную квартиру и меняя буквально на бегу сумку или пиджак, Таня постоянно забывала переложить свой мобильник в другую сумку или в другой карман. В результате дозвониться до нее в последнее время удавалось крайне редко.

Жара в тот день стояла ужасная, а прогноз на завтра был весьма противоречивым. Ссылаясь на синоптиков, различные радиостанции наперебой обещали дождь с дальнейшим похолоданием, продолжение жары без дождей, а также продолжение жары с ливнями и грозами. В поисках одежды, которая могла бы хоть как-то соответствовать всем этим капризам погоды одновременно, Таня трижды переодевалась. Телефон она тоже перекладывала трижды. В конце концов она взяла ту сумку, из которой только что его выложила. Обнаружилось это уже в метро на эскалаторе, когда у нее появилась возможность хоть на минутку остановить свой бег и позвонить Глебу. Ну не возвращаться же было, в самом деле! Если б еще она была на машине...

Два дня ее "девятка" простояла в уютном чистеньком дворике захаровской мастерской. Заполучить ее обратно Таня сумела только вчера. Лишь со второй попытки им с Глебом удалось пораньше встать, а потом еще и пораньше выйти, чтобы Таня успела доехать с ним до его офиса, взять свою машину и уже на ней домчаться в рекордные по утреннему времени сроки до Эрмитажа. Вроде бы и близко совсем, и проехать в общем-то удобно, а пробки, пробки... Тем не менее на работу она вчера попала вовремя. Какая она молодец!

С работы она, разумеется, тоже уехала на своей машине. А как же? Не могла же она, едва воссоединившись со своей скромненькой верной "девяткой", просто взять и оставить ее на стоянке! Сначала она, естественно, заскочила домой, а уже потом отправилась к Захарову. Разумеется, на машине. А как же еще? Господи! Зачем только она это сделала? Точно, затмение нашло. В конце концов, она ведь живет около метро, он живет около самого метро, и ехать от "Приморской" до "Василеостровской" максимум три минуты. Добралась бы быстрее, чем на машине. А теперь вот ее "девятка" стоит в другом уютном и чистеньком внутреннем дворике, на сей раз на Шестой линии. И стоит она там, потому что сегодня утром, продолжая спорить о какой-то ерунде, Таня совершенно бездумно уселась в машину рядом с Глебом и поехала с ним на работу.

Она опоздала на сорок две минуты. Скрестив руки на груди, он стоял и спокойно ждал, пока она к нему подойдет. И улыбался. Ее каблучки выстукивали по тротуару быструю нервную дробь, а ее бьющие через край эмоции были отчетливо видны даже невооруженным глазом. Она напоминала сейчас готовый к извержению вулкан, когда вслед за тучами горячего пепла из кратера начинают вылетать раскаленные камни.

Говорить о постоянном стечении совершенно нелепых обстоятельств, которые, кажется, полностью подчинили себе ее жизнь, Таня начала с ходу. Она вовсе не пыталась реализовать на практике известную формулу "лучшее средство защиты -- это нападение", ей просто нужно было выплеснуть свои эмоции. Тирада ее была довольно длинной и, как ни странно, весьма информативной.

Невозможно, однако, произнести так много слов да еще с такой скоростью и ни разу не перевести дыхания. Дождавшись этого момента, Захаров за плечи притянул Таню к себе и легонько коснулся губами ее виска.

– - Привет, золотко. Слушай, пошли куда-нибудь перекусим.

Она как раз успела восстановить силы для произнесения следующей тирады, но его спокойное и такое будничное предложение ее остановило. Черт возьми! Ведь это он как дурак проторчал сейчас сорок минут перед кинотеатром! А в прошлый раз сколько? Не важно. Так или иначе, но в кино они не попали ни в этот раз, ни в прошлый. Кстати, именно он рвался на этот фильм! А она оба раза опоздала. Да, конечно, по независящим... почти не зависящим от нее причинам. И у нее реально есть все основания для всех ее эмоций, но его-то эмоции куда подевались? Нет, она ни в коем случае не жаждет скандала или даже банального выяснения отношений! Но почему?! Ведь по идее это он должен бушевать и предъявлять ей претензии!

– - Ну, так как?
– - услышала Таня прямо над ухом и тут же почувствовала, что Глеб куда-то ее тащит.

– - Я все время чувствую себя Белым Кроликом из "Алисы в Стране Чудес"!
– - Все еще кипя, но уже не так бурно, она механически передвигала ноги.

– - "Вот и ношусь я целый день, как заяц угорелый", -- пропел Захаров строчку из песенки Белого Кролика.
– - "Установить бы кроликам како-о-о-ой-нибудь предел!" -- старательно вывел он и посмотрел на Таню.

Она улыбнулась.

– - У тебя тоже в детстве была эта пластинка?

– - Она у меня и сейчас есть.

– - У меня тоже. Вот только проигрывать ее больше не на чем.

– - А знаешь, ведь вышел диск, я себе купил.

– - Правда?
– - Таня была не столько удивлена, сколько сбита с толку. Слов нет, песенки Высоцкого великолепны, исполнение тоже, голос Алисы, пожалуй, слишком пронзителен... хотя... когда привыкнешь, ничего, умудряешься как-то от этого абстрагироваться. Но все-таки постановка детская... нет, не то чтобы совсем уж детская, но для детей. Впрочем, как и сама книга, взрослым она тоже может доставить удовольствие. Но покупать себе диск?