Суженый-ряженый

– - Я была на "круглом столе" в Фонтанном доме, -- не вдаваясь в излишние подробности, сообщила Таня.
– - Там Литейный выложен плитками, как раз в щель между ними и попал мой каблук.

– - Сломала?
– - сочувственно спросила Лера.

– - Угу. Представляешь, это были мои любимые светло-синие туфли. Так жалко... В общем, эта неприятность случилась у него на глазах, и он предложил отвезти меня домой.

– - Надо же! Прямо рыцарь в сверкающих доспехах!

– - Я тоже так подумала. Разумеется, тогда он и не догадывался о том, что у него может возникнуть желание уронить меня.

– - Вот как?
– - еще больше заинтересовалась подруга.

Таня вздохнула.

– - Понимаешь, Лер, он архитектор. И я упомянула его в своей последней статье о современных загородных домах, -- призналась она скромно.

– - И только-то?

– - Нет, я еще упомянула особняк, который проектировала их мастерская. И саму мастерскую тоже. В последнее время о ней вообще довольно часто пишут.

– - А что, авторов других статей твой архитектор тоже уронил бы при случае?
– - задумчиво уточнила Лера.

– - Думаю, нет. И вовсе он не мой.

– - Тань, а у тебя есть эта статья?

– - Есть где-то.

– - Слушай, дай почитать! Анечка, туда нельзя!
– - Лера подскочила к дочке, которая упрямо пыталась прорваться к краю тротуара. Впрочем, шансов у нее все равно не было: няня-колли была непоколебима.
– - Спасибо тебе, Агата.
– - Лера погладила умную собаку и вновь повернулась к Тане.
– - Погоди, Тань, я что-то не поняла: до того, как ты сломала каблук, вы уже были знакомы или нет?

– - Не совсем. Я-то его знала...

– - А он тебя нет?

– - Понимаешь, Лерочка, когда он писал диплом, я училась всего лишь на первом курсе. В то время я выглядела как минимум недостаточно взрослой для того, чтобы меня вообще заметил весьма избалованный... я бы даже сказала пресыщенный вниманием девушек Глеб Захаров.

– - Так его фамилия Захаров?
– - весело переспросила Лера.
– - Неужели, Танечка, ты была так жестока, что сравнила тот особняк с Адмиралтейством?

– - На том особняке тоже есть башенки.

– - Бедному архитектору можно только посочувствовать, -- без единого намека на сочувствие сказала Лера.
– - Я определенно хочу почитать твою статью. Кстати, а твой Захаров вообще не знал о статье или не знал, что ты ее написала?

– - Он отнюдь не мой, -- опять стала открещиваться Таня, -- на такое сокровище я, Боже сохрани, не претендую. Насчет своего авторства я просветила его уже по дороге домой, а саму статью Захаров прочитал перед самым началом "круглого стола" и еще не успел остыть. Знай он, что написала ее именно я, боюсь, на рыцарский поступок его не хватило бы.

– - Ну почему? Он же все-таки не уронил тебя, даже узнав о тебе самое худшее. Может, Таня, он в тебя влюбился. Правда, Рыжик?
– - Лера подхватила на руки шлепнувшуюся на асфальт дочку.

– - Да, -- очень серьезно подтвердила Анюта.

– - Исключено, -- одновременно с ней безапелляционно заявила Таня.
– - Такие не влюбляются. К тому же самого худшего он обо мне еще не знает. Дело в том, что информацию о моей статье партнер Захарова получил от своего бывшего преподавателя, профессора Николая Николаевича Головина, который всем нам читал историю архитектуры. Правда, уважаемый профессор не упомянул, что статья вряд ли понравится его бывшим студентам.

– - О Господи!
– - Лерины глаза заискрились смехом.
– - Так твой Захаров не знал...

– - Вот именно.
– - Явно провокационный эпитет "твой" на этот раз Таня решила проигнорировать.
– - Ладно, Лерочка, я побежала. Наверное, папа уже приехал.

– - Приехал, я видела из окна, как он возился с твоей машиной.

– - Да? Ну, тогда мне точно пора. До свидания. Пока, Анюта.
– - Таня помахала ей рукой.

Девочка радостно замахала в ответ обеими ручками:

– - По-ка, по-ка.

– - До свидания, Танечка, -- попрощалась Лера.
– - Завтра я непременно зайду к тебе за статьей. Передавай привет Николаю Николаевичу.

13

Действительно, тот самый профессор Головин, чье имя вчера весь вечер витало в воздухе, и был Таниным отцом. Вернее, Николай Николаевич был Таниным отчимом, но она всю свою жизнь называла его папой и любила как своего папу. А он любил ее ничуть не меньше, чем если бы она в самом деле была его родной дочерью.

У Леры тоже был отчим, и она не слишком-то с ним ладила. Так вот, подруга как-то призналась Тане, что считала подобные отношения вполне естественными до тех пор, пока не познакомилась с их семьей.

Настоящий Танин отец, на которого она, кстати сказать, была очень похожа, погиб еще до ее рождения. Он был альпинистом, в Домбае их группу накрыла лавина. Альпинисткой была и Танина мама. В тот раз она не поехала в горы лишь потому, что буквально накануне отъезда узнала о своей беременности. А если бы все-таки поехала, то Таня даже не родилась бы.

С тех пор мама никогда больше в горах не была.

Кроме Леши Амельченко, тогда погибли еще четыре человека. Из всей группы уцелел только Коля Головин, его спасла сломанная нога, из-за которой двумя днями раньше он попал в больницу.

Леша и Коля были закадычными друзьями сначала в детском саду, потом в школе. В восьмом классе они оба влюбились в новенькую девочку по имени Вера Лазарева. У нее были огромные серые глаза и лукавая улыбка сорванца, она отлично бегала, играла в волейбол, а математикой интересовалась больше, чем всякими девчачьими глупостями. Заметив преданные взгляды мальчишек, Вера всю лирику решительно пресекла, но взамен предложила им свою дружбу. Пожалуй, они даже обрадовались такому обороту дела и тут же приняли ее в свою компанию.

Теперь это было неразлучное трио. Вместе учились, вместе прогуливали, вместе возились в гараже с древней "Победой" Лешиного папы. Абонементы на лекции в Эрмитаж и на концерты в филармонию Колина мама тоже покупала на троих. А следующим же летом Верины родители взяли друзей своей дочери в горы. Семья Лазаревых вообще страстно увлекалась альпинизмом. Покорив свою первую, совсем невысокую вершину, мальчишки тоже "заболели" горами.

После окончания школы Коля по семейной традиции поступил в Академию художеств, а Вера и Леша в Политехнический. Теперь они проводили гораздо меньше времени втроем, но непременно хотя бы раз в год все вместе отправлялись в горы.