Суженый-ряженый

Теперь Таня видела их совсем близко. Белая лилия и черный гладиолус. Первое впечатление ее не обмануло. Пожалуй, следовало сделать небольшую поправку насчет возраста. Обе ухоженные, холеные, выглядят максимум лет на тридцать. Из этого Таня сделала вывод, что им должно быть где-то по тридцать пять, может быть, даже тридцать шесть.

– - Ты нас не представишь, дорогой?
– - Брюнетка грациозно опустилась на стул.

Блондинке тоже грации было не занимать, а вот инициативу в разговоре она явно уступила подруге. Собственно, беседа вообще велась только между Захаровым и брюнеткой, поэтому чтобы занять себя чем-то, Таня потихоньку ела подтаявшее уже мороженое.

Обозрев всех дам, Глеб усмехнулся.

– - Это Таня, -- представил он свою спутницу брюнетке и блондинке.

Таня чопорно кивнула, слизнув с ложки остатки шоколадного мороженого и успокоив себя тем, что с ними Захаров знаком дольше. А значит, едва ли она может упрекнуть его в невежливом с ней обращении.

– - Вообще-то заочно вы с ней знакомы.
– - Глеб опять обращался к брюнетке, и ее красиво изогнутые брови взлетели вверх.
– - Помнишь статью в "Архитектурных излишествах"? Танечка ее и написала.

– - Вот как?
– - оживилась брюнетка.
– - Только там вроде было другое имя...

– - Станислава Амельченко, -- сухо подтвердила Таня, собирая ложечкой то, что еще недавно было тугим шариком сливочного мороженого.
– - Могу даже паспорт показать.

– - А это...
– - Глеб сделал едва заметную, но очень многозначительную паузу. Не хватало только барабанной дроби.
– - Моя сестра Лида и ее подруга Аля.

Испытав некоторое потрясение, пусть и не очень сильное, Таня не знала, что сказать, но, к счастью, у Лиды такой проблемы не было.

– - Н-да, это что-то новенькое, -- усмехнулась она.
– - До сих пор, Глебушка, ты имел дело только с женщинами, которые день и ночь пели тебе дифирамбы. И гладили исключительно по шерстке.

– - Вкусы меняются, -- пробормотал Глеб, взирая с сомнением на потерявшие форму шарики крем-брюле. А может, ему просто не очень понравился сестринский анализ его пристрастий.

– - Хорошо бы, а то ты всегда умудрялся выбирать еще и самых безмозглых. Прости, Алечка.

Блондинка залилась краской, а Захаров посмотрел на сестру укоризненно:

– - Лидка, ты ей всю жизнь будешь это припоминать? В конце концов, мы всего лишь целовались.

– - И всего только два раза, -- скромно потупившись, уточнила Аля.

– - В восемнадцать лет с пятнадцатилетним щенком, -- фыркнула Лида.
– - Пожалуй, мне все-таки не за что извиняться. Знаете, Таня, мне правда понравилась ваша статья.

– - Я же говорил тебе, Танечка, что вы с моей сестрой обязательно найдете общий язык, -- заметил Глеб, продолжая быстро поглощать крем-брюле. Он все-таки решил, что оно еще годно к употреблению.

– - О Господи!
– - взглянув на часы, сдавленно вскрикнула Аля.
– - Боря меня убьет!

– - Успокойся. До сих пор не убил, -- Лида тоже посмотрела на часы, -- а сегодня у него оснований даже меньше, чем на прошлой неделе.
– - Она грациозно поднялась со стула.
– - Таня, вы непременно должны дать мне ваш автограф. Жаль, до моего отпуска мы с вами уже не встретимся. Послезавтра мы уезжаем всей семьей, так что сами понимаете... Вот моя визитка, домашний телефон.
– - Она быстро дописала номер.
– - Как бы у вас там ни сложилось с Глебом...

Стон, который брат испустил, протестуя против ее вмешательства в его личную жизнь, не произвел на Лиду никакого впечатления.

– - Глебушка, успокойся. Старшие сестры для того и нужны...

– - ...чтобы холить и лелеять младших братьев, а не превращать их жизнь в кошмар.

На Лидиных губах появилась хищная улыбка.

– - Ну что ты, дорогой, твоя старшая сестра пока еще не превратила твою жизнь в кошмар.

– - Твой младший брат пока тоже, -- ухмыльнулся Глеб.

Она лишь сверкнула на него своими колдовскими глазами и снова обратилась к Тане:

– - Не захотите звонить, приходите на прием, часы работы здесь указаны. Между прочим, я действительно отличный стоматолог.

– - Спасибо, -- поблагодарила Таня, подумав про себя, что сестра, как и брат, излишней скромностью не страдает. Впрочем, их самооценка вполне могла быть объективной.

– - Лида! Ради Бога!
– - трагическим голосом воскликнула Аля.

– - Да успокойся ты! Ладно, уже идем, больше не станем испытывать Бориного терпения. А вообще чего ты такая вздрюченная? За двенадцать лет он успел привыкнуть к твоим вечным опозданиям.

– - Вода ведь и камень точит, -- обронил Глеб, чем вызвал на себя перекрестный огонь убийственных взглядов.

На сей раз все три женщины были на удивление единодушны.

27

Следовало честно признать, что она действительно увлеклась Глебом. И он, похоже, увлечен ею. Ну и что с того? Надо полагать, Захаров и раньше увлекался, однако постоянством он не отличается. А ее по-прежнему не интересуют сеансы одновременной игры с гроссмейстером.

К тому же она не может до бесконечности утаивать шило в мешке. Они слишком много времени проводят вместе. Если бы был только секс, все было бы намного проще. Но они слишком много разговаривают, слишком о многом говорят.

Один раз совершенно случайно, просто потеряв бдительность, она упомянула, что у Натальи Леонидовны Герен учился еще ее отец. Разумеется, это не могло не вызвать каких-то вопросов. Обычное любопытство, ничего больше, но как было не ответить хотя бы на некоторые? Это привело бы только к новым вопросам, и это было бы уже больше, чем просто любопытство. А если еще учесть, что врать она умеет довольно плохо...

Впрочем, в последнее время у Тани было много практики, так что количество вот-вот должно было перейти в качество. Хотя вранье и умолчание -- это все-таки не одно и то же. Про отца она, кстати, сказала правду. Что он читает историю искусств в том самом коммерческом вузе, в котором он действительно ее читает. И про то, что ее родители проводят свой отпуск в Париже, она тоже сказала правду. Ведь в настоящее время они действительно оба находятся в отпуске.

А вот Глеб, оказывается, из семьи военных. Кто бы мог подумать по его замашкам? Он вообще производит впечатление человека абсолютно не способного и категорически не желающего вписываться в какие-то рамки. Во всяком случае, в те, которые ограничивают свободу его мышления. Наверное, он просто хорошо знает, чего не хочет.

В принципе с такой ситуацией Тане приходилось встречаться даже в ее мирной и вроде бы возвышенной профессии. К примеру, дочка ее сослуживицы заявила матери, что не понимает, в чем смысл работы искусствоведа. Какая по большому счету разница, к какому направлению принадлежат бессмертные творения того или иного художника? А если они не бессмертные, то и вовсе без разницы. Вот правильно рассчитать опору моста -- это действительно важно. Дочка предпочла учиться рассчитывать опоры мостов.