Свекровь дальнего действия

У нуворишей в России есть привычка: возводить огромные дома из красного кирпича в три этажа, с просторными верандами и балконами чуть ли не в каждой комнате. Такое ощущение, что строят в расчете на табор в сорок человек. Обычная среднестатистическая семья мама-папа-ребенок в таком доме будет чувствовать себя, словно на экскурсии в музее. Понятно желание толстосумов пустить пыль в глаза, но они забывают, что дома должно быть, прежде всего, уютно.

Подобными кирпичными монстрами застроена половина Салтыковки. Дом Евдокии Ивановны, по сравнению с соседями, выглядел скромно, это было одноэтажное бревенчатое строение. Дом был старый, а крышу, очевидно, недавно меняли, красная черепица блестела так, как будто ее помыли с шампунем.

Я принялась стучать в ворота, а Клаус заметил звонок и нажал на кнопку. Из дома вышла женская фигура и направилась к нам.

— Кто там? — спросила женщина, подойдя к воротам.

— Людмила Лютикова, журналистка, я только что вам звонила.

— Прекрасно помню, а кто этот молодой человек?

Я даже растерялась: ну как объяснить? Ветеринар из Германии, который приехал в Россию к невесте, которую посадили по подозрению в убийстве вашей дочери?

— Мы вместе ведем расследование, — сказал Клаус.

Хозяйка пустила нас во двор.

Летом световой день длинный, несмотря на поздний час, только начало смеркаться, поэтому я смогла хорошо рассмотреть Евдокию Ивановну.

Она действительно выглядела моложе своей покойной дочери. Невысокого роста, стройная, с необычайно выразительными глазами и красивым лицом. Бывают такие лица, которые благородно стареют, не оплывают вниз и не покрываются сеткой уродливых морщин. Ты по-прежнему видишь перед собой красивую женщину, только понимаешь, что она уже в возрасте. Мне кажется, что подобного эффекта нельзя добиться косметическими средствами, это зависит исключительно от генетики. Альберт Михайлович определенно не шутил, когда говорил, что его матери до сих пор делают предложение руки и сердца.

На Клауса поэтесса тоже произвела впечатление, немец стоял с вытаращенными глазами и открытым ртом. Он даже спросил:

— Вы действительно Евдокия Ивановна Лукаш?

Дама улыбнулась и сказала:

— Проходите в дом.

Мы пошли по дорожке, выложенной серой плиткой. Собаки во дворе не оказалось. Вблизи было видно, что дом хоть и старый, но построен добротно и простоит, наверное, еще не один десяток лет.

Внутри был сделан хороший евроремонт, если не обращать внимания на сад за окном, то легко можно было представить, что это квартира в одной из высоток в центре столицы.

Хозяйка провела нас в гостиную, оформленную в желто-оранжевых тонах. Все предметы интерьера были яркие, веселые и подобраны с необычайным вкусом. Даже чья-то авторская версия известной картины Густава Климта «Поцелуй» выглядела как ода молодости и любви, хотя если смотреть на оригинал, то лично у меня возникает ощущение, что мужчина целует мертвую женщину, причем ее труп уже окоченел в странной вывернутой позе.

Признаюсь, меня немного пугал предстоящий разговор. Боясь причинить боль матери, потерявшей своего ребенка, я не решалась сразу задавать вопросы. Молчали все: и я, и Клаус, и Евдокия Ивановна. Пауза неприлично затягивалась, я заметила на столе кипятильник и ляпнула первое, что пришло в голову:

— О, кипятильник! Давненько я не видела этой отрыжки советского прошлого.

— Надо же, как вы его обозвали, — улыбнулась Евдокия Ивановна. — И совершено напрасно, в советском прошлом было много хорошего. Кипятильник — очень ценная вещь, особенно понимаешь это в гостинице за границей. Я, например, страдаю бессонницей и люблю ночью чайком побаловаться, а кухня по ночам не работает, да и не хочется переплачивать за кипяток по ресторанной наценке, так что кипятильник очень меня выручает. Завтра улетаю в Ригу и обязательно возьму его с собой, уже приготовила. Кстати, о кухне, — может, вы проголодались с дороги? Хотите поужинать? Боюсь, разносолов у меня нет, но могу разогреть что-нибудь на скорую руку.

У меня радостно заурчало в животе. Я бы сейчас съела слона, вот честно, настолько была голодна. Я уже собиралась поблагодарить хозяйку за гостеприимство, но встрял Клаус:

— Спасибо, мы не голодны. Давайте сразу к делу.

Если бы можно было прожечь взглядом, у него в голове сейчас тлела бы дыра.

— Ну что ж, к делу так к делу, — согласилась Евдокия Ивановна. — Но, надеюсь, от чая вы не откажетесь?

— Не откажемся, — поспешно выпалила я.

Когда поэтесса ушла на кухню, я прошипела Клаусу:

— У нас в гостях нельзя отказываться от еды, иначе хозяева обидятся. Это называется русское гостеприимство.

— Извините, я не знал, — смиренно отозвался иностранец.

— Не знал он, — пробурчала я, — нечего вперед батьки в пекло лезть. Я руковожу расследованием, а вы мой помощник, ясно? Сидите тихонько в сторонке и слушайте.

Клаус так и сделал: сел в кресло, взял с журнального столика какую-то рекламную брошюру и стал листать.

Появилась Евдокия Ивановна, она катила перед собой сервировочный столик.

— А вот и чай с конфетами, — сказала она. — Иностранцы думают, что мы в России питаемся исключительно икрой, пьем водку и танцуем под балалайку с медведями. Водку и медведей не обещаю, но бутерброды с икрой могу предложить. Угощайтесь!

Она выразительно посмотрела на Клауса.

— Как вы догадались, что он иностранец? — удивилась я.

— Жизненный опыт, деточка, — отозвалась поэтесса, — я много путешествую по миру. Думаю, молодой человек из Европы, если точнее, то из Германии или Дании, так?

Ну, насчет «молодого человека» Евдокия Ивановна, конечно, погорячилась, но насчет всего остального попала в точку.

Мужчина галантно поднялся и представился:

— Клаус Кляйн, Германия.

— Что же вас привело в Россию, Клаус?

— Я ищу невесту.

— Вот как? — улыбнулась Евдокия Ивановна, усаживаясь на диван и приглашая его сесть рядом. — Прослышали, что русские женщины — самые лучшие жены в мире? Вас обманули, голубчик, самые лучшие жены родом из Тайваня.

Клаус поддержал шутку:

— Да, только надо внимательно следить, чтобы вместо тети не подсунули дядю. Операции по смене пола на Тайване в числе самых популярных…

Пока немец беседовал с хозяйкой, я успела съесть три бутерброда и выпить две чашки чая. Утолив голод, я нашла в себе силы приступить к главному.

— Евдокия Ивановна, как я уже говорила, я веду расследование убийства вашей дочери…

Поэтесса мгновенно посерьезнела, ее лицо состарилось на два десятка лет.

— Значит, Людмила, вы не верите в версию следствия, что это сделала невестка?