Сверхновые религиозные звезды

– Ну, что за мудаки, долбить их в бессмертную душу ржавым форштевнем!

– Что с ними такое? – спросил стоявший за штурвалом помкэп Бэмби.

– Выгребываются на волнах, как маленькие. Блядь! Думал, дойдем до Фагаалу без приключений, нормально встретим Рождество, а тут эти, с елкой на мачте.

– С какой елкой? – вмешалась бортинженер Фрутти.

Капитан Ходжес отпустил бинокль (благо, на ремне, а ремень – на шее, никуда не денется), развел руки в стороны и растопырил пальцы.

– Вот с такой! Елка. Дерево. Знаешь?

– А-а, - Фрутти кивнула – Точно! Есть такое! Мы его даже проходили в школе по биологии. Оно растет недалеко от Северного полюса, а ветки такие, чтобы с него скатывался полярный снег. Иначе ветки сломаются на хрен. Типа, эволюция путем естественного отбора, чисто по Дарвину.

– Ди-Эйч, я не врубился, - сказал Бэмби, - как оно оказалось на мачте?

– Посмотри в бинокль, - посоветовал Ходжес.

Помкэп посмотрел в бинокль и длинно присвистнул. На огромных волнах, еще не успокоившихся после недавнего шторма, гарцевал (иначе не скажешь) небольшой модерновый парусный катамаран, в обиходе называемый «проа-техно». На ярко-лимонном парусе выделялся ядовито-зеленый рисунок елки.

– Шторм они выдержали, - заметил он, - По ходу, врубаются, где у лодки руль.

– На такой эйфории после шторма, всякие обормоты и делают оверкиль на обычной высокой волне, - сказал Ходжес, - Давай-ка подойдем поближе и вправим им мозги.

– Да, кэп, сейчас сделаем… - Бэмби привычно и уверенно двинул штурвал…

Ходжесу безумно нравился и этот катер, полученный ОКСС в конце лета, и экипаж, появившийся на базе Фагаалу вместе с катером. Собственно это был не катер, а папуасская «летающая канонерка», только слегка переоборудованная. В отличие от обычного патрульного катера-скринера «Пингвин», эта машина, во-первых, реально летала, а не только скользила в метре над водой (откуда нет никакого обзора), и, во-вторых, держалась в ходовом режиме даже при высокой волне (когда «Пингвин» пришлось бы укладывать в дрейф или, в лучшем случае, ползти узлов десять).

А что касается экипажа (состоявшего из трех человек, включая капитана), то ничего лучше этой парочки Ходжес даже представить себе не мог. Бывшие боевые пилоты-рэпторы, воевавшие в небе над тремя разными морями, в конце лета вернувшиеся с африканской войны за верховья Нила, стали для него «своими» после первого же серьезного дела. У них была та спокойная, холодная уверенность в критических ситуациях, которая принципиально отличается от дурацкой храбрости. Такова самая главная черта хорошего профессионального солдата и хорошего спасателя.

В данный момент ситуация не была критической. Просто, досадное недоразумение в неполном часе хода до дома… В смысле - до базы Фагаалу на острове Тутуила, на Самоа… Ходжес снова навел бинокль на скачущий по волнам проа-техно и…

– Сто херов мне в жопу и якорь в глотку! Фрутти! Прицелься рупором на это корыто!

– Готово, кэп, - через три секунды ответила она.

– Так, - произнес он, взял в руку микрофон и завопил, - Эй, Стью, морская обезьяна! Хватит выделываться! Я тебя увидел! Айда за мной на базу глотать шнапс!

– Это твой приятель? – спросил Бэмби.

– Это мой помкэп с «Норфолка». Разворачиваемся к базе, и малый ход, чтобы они не отстали на своем модном корыте. У нас намечается чертовски веселое Рождество!

…

Через полтора часа оба маленьких корабля подошли к причалам КС-базы Фагаалу, в заливе Паго-Паго, похожем на контур перевернутого сапога, вырезанного в зеленом, холмистом южном берегу Тутуила. Стопа у виртуального обладателя сапога имела примерно две мили в длину. По краям ее силуэта легко разместился маленький город Паго-Паго вместе с субурбом и портом. Голенище этого сапога было как бы, смято гармошкой, и пункт Фагаалу располагался в передней части одной из складок.

Феерическая сцена встречи капитана Ходжеса с бывшим офицерским составом субмарины «Норфолк» сопровождалась минимумом слов (и то, в основном, грубых ругательств) и максимумом шлепков и тычков по разным частям встречающихся организмов. Присутствующая среди зрителей девушка лет чуть более 20, типичная урбанизированная утафоа, примерно на пятой минуте наблюдения, хмыкнула и, стремительно сорвавшись с места, ввинтилась между Ходжесом и Фрэн Лаудер.

– Хэй, Фрэн! Если ты тискаешь моего мужчину, то спроси, блин, разрешения. Я не претендую на мелочи типа «привет, как дела…», но элементарный этикет...

– Элеа Флегг! – воскликнула лейтенант Лаудер и прижала меганезийку к себе.

– Хэй, потише! Ты такая культтуристка, еще поломаешь мои нежные ребра!... Блин! Парни! Осторожнее, я ведь живая!... Не вздумайте меня подбрасывать! А-а-а!!!

Бывшие офицеры «Норфолка» все-таки подбросили ее высоко над головами, потом бережно поставили на ноги, придерживая, чтобы не упала.

– Ну, вы и жлобы! – возмущенно выдохнула Элеа, ухватившись за плечи Улкерта и Инсвика, - Что за стиль обращения с девушкой? Это в Экваториальной Гвинее так принято, или где?.. Кстати, кто придумал такую фишку с елкой на парусе?

– Так ведь Рождество, мэм, - вежливо напомнил Сэлмон Траск.

– Это старый голландский морской обычай, - добавил Рейсвил, - Когда Рождество встречают в море, то елку рисуют на парусе. Совсем без елки – непорядок.

– Ага, про это я в курсе, - сказала Элеа, - По легенде, Мари родила Кри под елкой, и праздновать без елки для католиков никак невозможно…

– Кого-кого родила? – переспросил Рейсвил.

– Кри, учителя католиков, - пояснила она, - Мари, его мама, это та девчонка ютайка, которая на католических картинках. Она жила в Юте, а там в декабре мороз и снег. Однажды в начале века, там даже проводили Зимнюю Олимпиаду. Так?

– Ютаи это туземцы вашей Юты, которых вы называете «Jew», - пояснила Фрутти.

Капитан-лейтенант Палфри недоуменно покрутил головой.

– В Юте действительно зимой снег, и там была Зимняя Олимпиада, но…

– Дай договорить, а? – перебила Элеа, - Так вот, эта Мари на девятом месяце зачем-то таким пошла по аграрной местности, а тут - упс! Началось. Какие варианты? Только садиться на корточки под елкой, где снега поменьше. Ничего, нормально родила…

– Кого? – ошеломленно спросил обер-лейтенант Траск.

– Бро, ты меня слушаешь или нет? – почти обиделась она, - Она родила Кри, учителя католиков. Потом как-то дошла до ближайшего ранчо, а дальше понятно.

– Уфф!
– выдохнул обер-лейтенант, - Слушай, я сам католик, и я точно говорю: ты путаешь. Все это было не у нас в Юте, а в Израиле...

– Включи мозг, бро, – возразила Элеа, - откуда в Израиле снег и елки?

– Ниоткуда, - согласился он.

– Вот! А на рождественских картинках у католиков всегда снег и елка.