Свет во тьме
Шрифт:
– Посреди ночи? – вскрикнул Каганов, но, глядя в испуганные глаза жены, тоже постарался успокоиться и сказал уже почти шепотом: – Позвонить ей, спросить?
– Нет, уже поздно. Все равно, там она или ее там нет. Если ее нет, то мы только зря поднимем людей с постели. А если она там, то по крайней мере с ней все в порядке.
Тут Виолетта заметила, что с мужем творится что-то неладное. Он был бледен, слаб и явно чем-то потрясен.
– Что с тобой, Миша?
– Ничего. Дай мне минутку перевести дыхание…
Обеспокоенная, она обняла его за плечи.
– Да что с тобой? И убери в кладовку эту дурацкую клюшку!
Михаил
– Мне страшно. – Его заметно била дрожь. – Я действительно боюсь, но сам не знаю чего.
Теперь уже перепугалась Виолетта.
– Миша… Не переживай так, Света вернется. Она большая девочка и не попадет в неприятности. А теперь давай ложиться спать. Утро вечера мудренее, так ведь?
– Да, ты, как всегда, права, любимая.
Впервые в жизни отец Георгий сражался с демонами. Они проявили удивительное упорство: внезапно, под покровом ночи, ворвались в дом, чтобы издеваться над ним и его верой. Демоны метались с воплями по комнате, прыгали по телу Георгия, стараясь до смерти напугать его.
И тут Никон и Трикс вместе с другими ангелами увидели из своего укрытия, как стаи перепуганных и разъяренных бесов, подобно взбудораженным летучим мышам, с шумом начали вылетать из дома. Они возмущенно кричали, зажимая лапами уши. Их было несколько десятков, и не было сомнений, что это «великий Рафавал» послал их, и теперь, потерпев неудачу, они в страхе убегали. Что же касается Георгия, он выдержал свое первое испытание блестяще. Ангелы были довольны.
– Серафим прав, отец Георгий не так прост, – начал Никон.
– Этот человек – крепкий орешек, – добавил Трикс.
Однако Георгий и Мария в ту минуту не чувствовали себя ни сильными, ни тем более победителями. Потрясенные, сидели они за кухонным столом. Мария обрабатывала йодом многочисленные ссадины и синяки на теле супруга. Священник был доволен уже тем, что остался жив, а Мария, все еще не оправившаяся от потрясения, пребывала в полном недоумении.
После долгого молчания Георгий наконец-то собрался с мыслями и подробно рассказал все, как было. Мария верила каждому его слову, вспоминая разбудившие ее дикие крики и шум падающих на пол предметов. Поделившись друг с другом неприятными впечатлениями, супруги пришли к выводу, что случившееся этой бурной ночью было все же реальностью, а не кошмарным сном.
– Бесы, – заключил отец Георгий.
Мария согласно кивнула.
– Но почему? – не унимался священник. – Для чего это все?
Мария не знала, что ему ответить. Она ждала, что скажет муж. Наконец тот сказал:
– Это было мое первое настоящее испытание. Я был совершенно к нему не готов – и провалился.
Мария подала ему завернутую в целлофан курицу из морозилки. Священник дернулся, прикладывая ее к огромному синяку у себя на лбу.
– С чего ты так решил?
– Не знаю. Я сам виноват, они обвели меня вокруг пальца. Я позволил им пошатнуть мою веру в Бога. Боже милостивый! Помоги мне быть начеку в следующий раз! Дай мне мудрости, научи чувствовать их приближение и предвидеть их действия!
Мария погладила его по руке:
– Может быть, я ошибаюсь, но разве Господь этого уже не сделал? Я имею в виду, как бы ты мог узнать, как противостоять проискам дьявола, если бы ты… просто не испытал свою веру?
Именно это необходимо
было услышать Георгию.– Если хочешь знать мое мнение, то ты справился. Они исчезли, ведь так? А ты остался. Если бы ты слышал эти ужасные крики!
– Ты уверена, что это кричал не я?
– Абсолютно уверена.
Вновь кухню заполнила звенящая тишина.
– Что же нам делать? – спросила наконец Мария.
– Молиться, – ответил Георгий. Для него это было естественным выходом из любого положения.
И они молились, сидя за маленьким кухонным столиком, взяв друг друга за руки. Они провели так около часа, после чего отец Георгий исполнился решимости продолжать сражение с дьяволом, пока не заставит его обратиться в бегство, и был уверен, что Бог хочет того же.
Присутствие супруги успокаивающе подействовало на взвинченные нервы Михаила. С каждой минутой покоя к нему возвращалось сознание того, что мир не перевернулся, и он сам будет жить дальше, и утром, как обычно, взойдет солнце. Каганов недоумевал, отчего еще недавно все выглядело столь ужасно.
– Ну как, теперь лучше? – спросила Виолетта, намазывая масло на гренки.
– Вроде бы да! – ответил Михаил, отметив про себя, что сердце стучит так же размеренно, как и всегда. – Не понимаю, что на меня нашло.
Виолетта поставила перед ним тарелку.
Михаил взял горячую еще гренку и спросил:
– Значит, у Тани ее нет?
Виолетта утвердительно кивнула.
– Ты уверен, что хочешь поговорить о Свете?
Миша был готов к беседе.
– Да, нам нужно переговорить о многом.
– Не знаю, с чего начать…
– Ты думаешь, что я виноват?
– Ох, Миша…
– Пожалуйста, говори честно, я целый день получал удары в спину. Я тебя слушаю.
Глаза их встретились, и Виолетта долго смотрела на Мишу серьезным и полным любви взглядом.
– Вовсе нет, – наконец сказала она.
– Уверен, что виноват во всем я.
– Я думаю, мы все виноваты, Света тоже. Не забывай, что она многое решает сама.
– Конечно, но, может быть, это произошло оттого, что мы не предложили ей взамен чего-нибудь лучшего.
– Как ты считаешь, не поговорить ли с Молодцовым?
– Вот уж подходящий тип.
– Почему ты так говоришь?
Каганов безнадежно покачал головой.
– Может быть… может быть, этот Молодцов слишком слащав. Ты знаешь, он так много говорит об общечеловеческой семье, о самопознании, о спасении амурских тигров…
Виолетта была удивлена.
– А я думала, что он тебе нравится.
– Да… пожалуй. Но не всегда. Вообще-то, когда я бываю на занятиях у Молодцова, это напоминает заседание парламента или одну из тех странных лекций, которые слушает Света.
Он посмотрел жене в глаза – они были серьезны. Виолетта была вся внимание.
– У тебя никогда не возникала мысль, что Бог должен быть, как бы это сказать… значительнее? Тот Бог, которому раз в год ставим свечку… для меня Он нереален. А если Он на самом деле таков, значит, Он еще беспомощнее, чем мы сами. Неужели можно надеяться, что Света поверит той чепухе, которой я и сам не верю?
– Я не знала, что тебя мучают подобные мысли, Миша.
– Я только что об этом подумал. То, что случилось сегодня ночью… Я должен все основательно переосмыслить. За последнее время многое произошло.