Свет золотой луны (сборник)

Петр, вздрогнув, стал медленно сползать в воду, поворачиваясь лицом к мучителям. Глаза его выражали какое-то детское удивление. Он вдруг широко улыбнулся и проговорил:

– Но яко разбойника помяни мя…

Дальше он уже сказать ничего не мог, так с широко открытыми глазами и стал погружаться медленно в воду. Коган как-то лихорадочно сделал три выстрела вслед уходящему под воду отцу Петру, вгоняя в прорубь пулю за пулей. Вода в проруби стала еще темнее от крови.

– И впрямь красное крещение, – пробормотал Крутов. Сплюнув на снег, он скомандовал красноармейцам: – Чего стоите, вон отсюда.

Красноармейцы сразу же, подхватив винтовки, побежали к селу.

Крутов подошел к лежащему на снегу Степану. Вынул нож и перерезал веревки, стягивающие руки юноши. Потом поднял его, снял с себя полушубок и накинул на плечи Степана.

– Давай, парнишка, обопрись на меня, пойдем домой.

Поддерживая Степана, Крутов побрел с ним в сторону села.

– Это что такое, – с возмущением воскликнул Коган, – ты, товарищ Крутов, ответишь перед ревтрибуналом за пособничество контре.

– Сам ты контра поганая, да и гусь свинье не товарищ, – не оборачиваясь, бросил презрительно Крутов.

– Что, что ты сказал? – завопил Коган, выхватывая револьвер.

Крутов, не обращая внимания на его крики, шел дальше, поддерживая валившегося с ног Степана.

Коган побледнел от злости и навел револьвер на удаляющегося Крутова. Рука его дрожала.

– Именем революции, – прошептал он и спустил курок.

Раздался выстрел. Крутов, вздрогнув, стал медленно оседать на снег. Выпущенный им Степка обессиленно упал рядом. Падая на снег, Крутов прошептал:

– Вот гнида, в спину.

Он перевернулся на бок, дотянулся до кобуры и с усилием вытащил маузер. Комиссар, увидев, как Крутов вытаскивает маузер, попытался снова в него выстрелить. Но патронов в барабане уже не было, и револьвер лишь бесполезно щелкал. Крутов криво улыбнулся и навел маузер на комиссара. Тот, в страхе оглядываясь на Крутова, побежал.

– От пули не убежишь, – прошептал Крутов.

Но в его глазах стал появляться туман, и он уже плохо видел комиссара. Крутов загреб в свободную руку снег и протер им глаза. Открыв глаза, он поймал Когана на мушку и выстрелил. Комиссар по инерции сделал еще несколько шагов в сторону проруби, но уже на подкосившихся ногах и упал на самом ее краю. Струйка крови потекла по льду от головы Когана и стала стекать в холодную темную воду. Крутов, увидев, как упал комиссар, ухмыльнулся и прошептал:

– Значит, Бог есть – Голова его безжизненно упала на снег.

58

В доме отца Петра на кровати лежал Степан. Все тело его горело от жара. Матушка Авдотья то и дело меняла на его лбу холодные компрессы.

Степан открыл глаза и, присмотревшись, увидел, что у дверей стоят его родители: мать в белой одежде сестры милосердия, отец в белом парадном мундире поручика с Георгиевскими крестами. Рядом с ними отец Таврион во всем монашеском, но клобук и ряса белые, игуменья Евфросиния и монахиня Феодора, тоже в белом. Все они молча улыбаются ему. Степан радостно улыбнулся им в ответ и протянул руку.

– Что ты хочешь, Степа, – спросила матушка, видя протянутую руку больного.

Степан шепотом пытался что-то сказать матушке. Она склонила к нему ухо и расслышала:

– Что же, матушка, вы их в дом не приглашаете?

– Кого тут приглашать, Степа? – спросила матушка так же шепотом, озираясь кругом и никого не видя.

– Так вот же они, стоят у дверей: мои папа и мама, отец Таврион, матушка Евфросинья.

Авдотья в недоумении вновь оглянулась на двери, но никого там не увидела.

– Бедный мальчик, – со вздохом всхлипывает матушка, – он бредит.

– Я не брежу, матушка, я просто их вижу. Как же вы их не видите?

Степан вновь глядит на своих родных и замечает вместе с ними отца Петра, тоже в белой рясе, который приветливо машет ему рукой.

– Вот и отец Петр с ними, – радостно шепчет Степан, – значит, Господь его простил.

Степан видит, как из-за отца Петра протискивается Крутов в белой каракулевой шапке и белой бурке. Он озорно подмигивает Степану. Степан подмигивает ему в ответ и шепчет:

– Милостив Господь, не то что мы, грешники. – И поворачивается к Авдотье: – Они зовут меня, матушка. Помогите мне подняться, я пойду с ними. – Он еще раз улыбнулся и, облегченно вздохнув, прошептал: – Я пошел, матушка, до свидания.

– Прощай, Степушка, – тихо сказала матушка, закрывая большие, навеки застывшие голубые глаза Степана.

Свет золотой луны Повесть

В аул их привезли на рассвете. Сняли с головы мешки и вытолкали из машины. Гаврилов жадно глотал чистый воздух высокогорья. Пока несколько часов тряслись в машине, он чуть не задохнулся в этом невыносимо пыльном мешке. Оглядевшись, увидел, что стоят они возле небольшого двухэтажного каменного дома, прилепившегося к скале. Скала круто уходила вверх, метра через три-четыре переходя в террасу, на которой тоже располагался дом, вернее, обмазанная глиной небольшая сакля с плоской крышей.

Пленникам приказали сесть на землю. Гаврилов замешкался и тут же получил болезненный удар в плечо прикладом автомата. Он оглядел своих товарищей по несчастью.

Их было трое – один совсем молоденький солдатик и двое парней, с которыми он прибыл в Чечню на восстановление нефтеперерабатывающего завода.

Михаил Патриев и Илья Коваль – слесари-наладчики, а он, Анатолий Гаврилов, – инженер фильтрационных систем. С солдатом они даже толком не успели познакомиться, так как того подсадили к ним в машину уже на выезде из Грозного.

Вид у Коваля был плачевный: кровоподтек на всю правую скулу и полностью заплывший глаз. Досталось бедняге, когда уже на выезде из Грозного попробовал сбежать. Чеченец, нагнавший его, сбил с ног и стал яростно пинать, норовя достать своим тяжелым армейским ботинком по голове.

Так бы и забил парня, если бы другие сопровождавшие не оттащили разъяренного соплеменника.

– Держись, Илья, – попытался подбодрить его Гаврилов, пока они тряслись в кузове крытого грузовика.

– Господи, – простонал Коваль, – зачем я только согласился ехать в эту несчастную командировку на Кавказ! Да лучше бы грузчиком на ликеро-водочный. Нет ведь: погнался за длинным рублем!

Гаврилов подумал: «А у меня и выбора не было. Фирма послала как специалиста, попробуй откажись, увольнять не будут, а просто не продлят контракта. Они теперь хитро делают – контракт только на год. И никакие тебе профсоюзы не помогут. Обещали охрану надежную. Какая тут, в Грозном, охрана поможет. Поди разберись, кто бандит, а кто не бандит. Все с оружием ходят. Да и милиция чеченская вся из бывших боевиков».

Нет, конечно, выбор у человека всегда есть, мог бы и не ехать. Жена с дочкой уговаривали. Соглашались даже на его увольнение с престижной и высокооплачиваемой работы, лишь бы муж и отец был жив и здоров. Просто он, как и Коваль, позарился на хороший заработок.