Свинцовый закат

Впечатляла и прыть, с какой несся по ней каток. Чтобы разогнать его до такой скорости в обычных условиях, громадину следовало спихнуть с вершины высокого холма. А что нужно сделать, чтобы ее остановить, если поблизости нет второй такой махины, я вообще затруднялся сказать. Цепляясь краями за склоны рва, она с треском подминала под себя все новые деревья и, выбрасывая вверх фонтаны глины, расширяла свою колею. Завидев эту картину, я наплевал на конспирацию и рванулся прочь от кромки обрыва, полагая, что у Кальтера тоже хватит ума убраться подальше от всесокрушающего молоха. Твердь земная подо мной дрожала так, что мне пришлось стиснуть зубы, дабы ненароком не прикусить язык.

Когда я вновь плюхнулся на землю, на переправе уже творился форменный хаос. Те «буяны», кому на момент появления катка оставалось преодолеть последнюю треть трубы, сумели, напирая на впереди идущих товарищей, кое-как добежать до берега. Последнего из уцелевших счастливчиков приятели чудом успели схватить за руки и вытянули за собой, когда он уже практически падал в ров. А вот замыкающим группу семерым или восьмерым раскольникам не повезло. Каток приближался, тряска с каждым мгновением все нарастала, и труба у них под ногами заходила ходуном, пружиня под собственным весом так, словно была сделана не из металла, а из гибкого пластика. Примерно половина не достигших края раскольников сорвалась в ров, еще трое уцепились за скобы и повисли на них, и лишь один продолжал демонстрировать чудеса эквилибристики, балансируя на раскачивающейся трубе, как канатоходец на канате. Жаль только, что при этом все его силы без остатка тратились на удержание равновесия, поэтому как ни стремился он продвинуться вперед хотя бы на шаг, ничего у него не получалось.

Однако что было проку в жалких потугах этих бедолаг спастись, если в итоге и они, и те, кто упал на дно траншеи, угодили под тысячетонный каток, словно муравьи под асфальтоукладчик? У меня перехватило дыхание, когда махина нависла над переправой и в мгновение ока подмяла под себя и ее, и барахтающихся на ней раскольников. И, даже не замедлив движения, покатила дальше по траншее, обваливая склоны и расшвыривая куски глины подобно тому, как разбрызгивает грязь автомобильное колесо с оторванным крылом. Береза, в корнях которой я только что прятался, зацепилась за выступ на торце катка и отправилась в путь вместе с ним, описывая окружности трепещущей от таких кульбитов кроной. Хорошо, я вовремя сообразил, что не нужно стоять столбом с разинутым ртом, пялясь на это невесть какое по счету чудо Зоны. Не успело оно, щедро обдав меня глиной, прогрохотать мимо, а я уже снова залег за деревом, на сей раз росшим далеко и от провала, и от глаз маячивших на том берегу «буянов».

Опять моим мечтам о сладкой мести не суждено было воплотиться в жизнь. Как и утром, Черепу во второй раз посчастливилось выйти из, казалось бы, проигрышного для него положения с минимальными при таком раскладе потерями. «Господи! – взмолился я, когда узрел, какими свирепыми взглядами провожают раскольники удаляющийся на запад каток. – Сделай так, чтобы они взбунтовались и, прикончив ведущего их на верную погибель Черепа, повернули обратно! Неужто „буяны“ и впрямь боготворят своего главаря, раз готовы без колебаний отдать себя на заклание ради его мстительных амбиций?» Иными словами, от отчаяния и страха я не придумал ничего лучше, как обратиться за помощью к тому, кто, даже услышав мои мольбы, не стал бы помогать мне из принципа.

Выводя бойцов из замешательства, Черепанов проорал им какой-то приказ, и они, встрепенувшись, поспешно рванули через пролом в заборе на территорию радиозавода. Мчащееся по траншее стальное страшилище с изяществом борца сумо вписалось в очередной поворот и погрохотало дальше, подгоняемое невидимым Скульптором. Я был почти уверен, что этот супермутант следует за катком по дну провала, но мне так и не удалось набраться храбрости подбежать к обрыву и взглянуть с него на нашего могущественного врага. Да и не факт, что я вообще сумел бы его увидеть. В то время как Скульптор наверняка засек бы не в меру любопытного сталкера и не поленился швырнуть в него первое подвернувшееся под руку дерево.

Едва Борис с компанией скрылись за забором, а каток – за поворотом, я заметил на противоположном берегу призывное моргание фонарика. Вне всяких сомнений, это был Кальтер, который старался, не поднимая шума, привлечь мое внимание. Оказалось, компаньон залег довольно далеко от того места, где я предполагал. Мне было слишком рискованно отвечать ему тем же – «буяны» могли легко засечь мои световые сигналы. Поэтому я просто высунулся из-за дерева так, чтобы майор видел меня со своей позиции, а раскольники с завода – нет.

Тимофеич тоже привстал с земли и несколько раз выразительно махнул рукой туда, откуда прикатил каток и где сейчас с наименьшей вероятностью мог находиться Скульптор. Каждый свой взмах Кальтер завершал жестом, смысл коего тоже был предельно ясен: я должен отправиться на восток и при первой благоприятной возможности пересечь ров. Дерево, по которому выбрался из него компаньон, обратилось в щепки, а подрезанные катком отвесные склоны выглядели чересчур зыбкими. Стоит их только потревожить, и они погребут меня под обвалом еще до того, как я спущусь на дно траншеи.

Я подал ответный знак: мол, задачу понял, выдвигаюсь. Майор все так же жестами добавил напоследок, что будет идти по своему берегу параллельным курсом, и как только я преодолею препятствие, компаньон сразу ко мне присоединится. Не сказать, что меня это сильно воодушевило, но в любом случае находиться под дистанционным надзором Кальтера было намного безопаснее, нежели вообще без прикрытия.

На том и порешили. Отдав последние инструкции, Тимофеич без единого звука, будто тень, растворился в кустах, а я, отступив от коварной траншеи, с оглядкой и крадучись двинул от дерева к дереву вдоль провала. Если дальше он круто не менял курс, то приблизительно через полтора километра колея упрется в расположенный на отшибе от города колхозный рынок. Провалившиеся крыши его павильонов были видны уже отсюда.

А что, если ров протянулся до самой ЧАЭС, где, судя по всему, Скульптор и слепил свой каток из валяющегося там в изобилии подручного материала? Меня и прежде не тянуло приближаться к станции, а сегодня и подавно не хотелось туда наведываться. Зачем? Берег моей мечты лежал в другой стороне, и достичь его я намеревался своими силами, не идя на поклон к местному божеству – Монолиту, чьи апостолы резвились сейчас на всю катушку в Припяти и ее окрестностях. Как там сказал вчера Кальтер? «Камни не исполняют желаний» – так вроде? Очень сомневаюсь, что призраки маленьких девочек занимаются этим. Но уж лучше я все-таки, извините за каламбур, уверую в Веру, которую пусть во сне, но неоднократно видел, чем в «фетиш жалких неудачников», о существовании коего знаю лишь понаслышке.

Только ты не улетай с мачты, моя ненаглядная чайка, ладно? А до берега я хоть на разбитом корабле, хоть вплавь, но доберусь. Пусть только Хозяева Зоны позволят мне дожить до завтрашнего вечера, чтобы уже наверняка выяснить, не сбился ли я со своего курса, последовав за плывущим в неизвестность кораблем Кальтера. Не хотелось бы после такого сокрушительного фиаско до самой смерти укорять себя в том, что я пошел на поводу у сумасшедшего…

Глава 11

Конец преграды обнаружился сразу за рыночными павильонами. Миновав расположенные на противоположном берегу гаражи пожарной части, ров начал мало-помалу сворачивать к северу, отчего я еще на полпути к рынку смекнул, что траншея проложена где-то между ним и «фабрикой-кухней» (именно такая непонятная вывеска, составленная из полуметровых букв, по сей день украшала это скромное двухэтажное здание). Так и оказалось. А еще через пару сотен шагов глубина прокатанной Скульптором колеи стала уменьшаться и в конце концов сошла на нет, упершись в свалку металлолома. Она состояла из сваленных в груды раскуроченных вагонов и локомотивов, хотя ни одна железнодорожная ветка сюда не вела. Из чего я сделал вывод, что адский каток был собран именно здесь, а свалка есть не что иное, как оставшиеся после его сборки лишние детали. Вновь подивившись извращенной фантазии устроителя этого бардака, я поспешил обогнуть наведенный им творческий беспорядок и, приблизившись к «фабрике-кухне», начал озираться в поисках Кальтера. Или, если быть точным, позволил ему заметить себя, ибо высмотреть прячущегося в зарослях майора мог разве что такой же матерый спец из военной разведки, как он.