Свистопляска с Харриет

– Не стоило связываться с конторой, где предлагают машины по дешёвке. – Мистер Прайс снял очки и протёр стёкла носовым платком. – Как часто напоминает мне моя супруга, в этом мире мы получаем столько, сколько платим.

– У вас есть жена? – Тётушка Лулу вмиг перестала отбивать чечётку.

– Она инвалид, и уже много лет.

– Как это грустно, – сказала я.

– Именно из-за Марты я вчера вечером и поехал в Лондон. – Мистер Прайс сложил платок и сунул его в нагрудный карман. – Когда с ней случаются припадки, мне часто приходится прерывать деловые встречи и возвращаться домой.

– А чем вы занимаетесь?

Мне казалось разумным проявить интерес.

– Зубочистками.

– Как забавно! – Тётя Лулу опёрлась о подлокотник кресла и кокетливо подобрала юбку, обнажив пухлые коленки. – У меня до сих пор сохранилась такая розовая штучка в виде утки. Мне её подарили лет в пять. Я держу её в шкатулке у себя в спальне вместе с остальными своими сокровищами. Ничто лучше зубочистки не будит воспоминания о давнем прошлом.

– Я поставляю зубочистки в гостиницы, где их предлагают постояльцам в качестве бесплатного приза. – Мистер Прайс прошествовал к окну, выглянул на улицу, после чего вернулся к дивану. – А с недавних пор я перешёл на маленькие дорожные наборы.

– Вроде того, которым он воспользовался в машине.

Глаза тётушки Лулу расширились от восхищения.

– Отдыхающим он придётся очень кстати, – заметила я.

– Мэри тоже так считает.

– Мэри?

– Моя жена.

– Я думала, её зовут Мартой.

– Так оно и есть. – Мистер Прайс снова полез в карман за платком. – Мэри – это ласковое имя. Знаете, супруги часто играют друг с другом в детские игры. Всё это, конечно, очень глупо и со стороны выглядит сущей бессмыслицей.

– Нет, это замечательно! – Тётя Лулу уселась на подлокотник кресла и принялась беззаботно болтать короткими ножками. – Единственная игра, в которую играет Морис, – это гольф по телевизору. А ласковое имя у него для меня – Кретинка.

– Как насчёт того, чтобы выпить, мистер Прайс? – предложила я. – Или вы за рулём не пьёте?

Теперь он смотрел на меня с куда меньшим энтузиазмом, и я с горечью подумала, что сегодня мне не суждено поддерживать в людях хорошее настроение. Но вот мистер Прайс улыбнулся. Такая аккуратная, хорошо пригнанная улыбка.

– Разве что совсем чуть-чуть. Джин, если можно.

– С тоником?

– Плесните немножко.

– А вы? – спросила я тётушку Лулу.

– Не сейчас, спасибо, Элли, дорогуша моя.

– Из меня не самый лучший бармен, – извинилась я. – У мужа получается гораздо лучше, но он понёс чемодан тёти Лулу в домик Фредди, её сына.

– А мою сумочку он тоже прихватил? – встрепенулась тётушка.

– Думаю, нет. Наверное, Бен оставил её в холле.

– Да? Тогда пойду заберу её! Я из тех глупых женщин, – тётушка переливчато хохотнула, – которые не могут надолго расставаться со своей сумочкой. Обычно не отпускаю её от себя ни на шаг. Но от радости встречи с тобой и Беном, а ещё больше от потрясения при виде твоего отца после стольких лет забыла про всё на свете.

В этом вся тётушка Лулу! Она с лёгким сердцем путает свой карман с чужим, но при этом живёт в вечном страхе, что у неё украдут нос или ухо.

– Я только на минутку, – прочирикала она, кокетливо стреляя глазами в сторону мистера Прайса.

Тут одно из двустворчатых окон открылось и на подоконник опустилась чья-то длинная нога, а мгновение спустя в комнату забрались и все прочие части тела Фредди. Однако, заметив родительницу, он передумал и попытался удалиться тем же путём.

– А ну стой! – приказала я.

– Привет, мамуля. – Фредди являл собой кошмарный сон всякой матери: сбившаяся набок косица, серьга в виде черепа и драные джинсы. – Как добралась, старушка? Нажралась, надеюсь, в вагоне-ресторане? У меня-то особо угощаться нечем. А где папаша?

– В последнюю минуту он решил не ехать. Морис сказал, что его секретарша жалуется, будто он в последнее время слишком часто отлучается. Небось расплакалась, бедняжка, и начала голосить, что жизнь в конторе без него не имеет смысла. Ты же знаешь, сынок, твой отец не выносит, когда юные девушки плачут в его объятиях. – В голосе тёти Лулу не было и следа сарказма. Но, Фредди, дорогой, ты должен позволить мне познакомить тебя с милым мистером Прайсом. Этот замечательный джентльмен подобрал меня на станции. И мы чудесно провели время.

– Привет!

Мой кузен без особого восторга посмотрел на толстяка Прайса.

– Фредди родился, когда я едва-едва вышла из школьного возраста, мистер Прайс. – Тётя Лулу ещё раз хихикнула. – Правда, он крупный мальчик для четырнадцати лет?

– Уверен, вы можете им гордиться.

– Когда я была беременна, мы с его отцом не сомневались, что у нас будет девочка. Даже выбрали имя – Фредерика. Поэтому, когда родился мальчик, нам пришлось напрячь мозги, чтобы подобрать мужской эквивалент.

Фредди перевёл взгляд на жёлтые китайские вазы, стоящие на каминной полке.

– Элли, как ты думаешь, если я что-нибудь грохну, что-нибудь очень дорогое и легко бьющееся, она поведёт себя как нормальная мать и выставит меня из комнаты?

– Как насчёт джина с тоником?.. – Я бросилась к мистеру Прайсу, расплёскивая выпивку.

С минуты на минуту появятся Бен с папой, и, хотя ещё довольно рано, можно устроить вечерний коктейль и открыть пару банок с орешками.

– Разве это не восхитительно со стороны Морли? – восторженно пропела тётя Лулу за моей спиной. Вернулся домой после стольких лет странствий по далёким краям.

Мистер Прайс осторожно пригубил джин.

– Из-за работы?

– Вообще-то нет, – буркнула я.

– Милый Морли сделал успешную карьеру бездельника. Надо отдать ему должное. – В голосе тётушки Лулу чувствовалось искреннее восхищение. – В конце концов, в наши дни мало кто из мужчин может этим похвастаться. И нельзя утверждать, что его рента так уж велика. По крайней мере, так говорит Морис. Он всегда считал, что у Морли есть и другие источники доходов. Но, по-моему, он просто завидует. Твой отец, Элли, всегда обладал потрясающим талантом ничегонеделания.

– Он надолго приехал? – спросил мистер Прайс, направляясь к диванчику у окна, но вовремя обнаружил, что там уже во весь свой немалый рост вытянулся Фредди и явно не намерен уступать место.

– Об этом не было речи, – холодно ответила я.

– Дядя Морли здесь по печальному поводу.

Очевидно, кузен, несмотря на полулетаргическое состояние, считал святым долгом выложить историю моего отца постороннему, которому до этого нет никакого дела.

– Некая Харриет Браун, женщина, в которую дядя Морли втрескался по уши, погибла в автокатастрофе.