"Свобода" на троих
Шрифт:
А потом сильнейший несколькими быстрыми движениями запустил «шестеренки» на железной пластине, они с тихим шелестом завертелись и… над черным футляром, правда, высветились нити. Едва заметные, мерцающие, подвижные. С восторженным вздохом я подалась вперед и тут же зашипела от боли, так как меня довольно ощутимо дернули за волосы. Медленно обернулась и скосила глаза на стража. Тот с самым невинным видом сообщил, что, мол, слишком запутались пряди. Я бы даже поверила, если б этот лис с замашками стилиста не умудрялся раньше распутывать жуткий колтун на моей голове, не причиняя ни малейшего дискомфорта.
— А в чем проблема? — пряча под крышкой волшебство, спросил Сэн. — Я могу обновить заклинание: и прическа Зои несколько дней будет идеальной, как в прошлый раз.
С губ моих едва не
— Не соглашайся, — и затем совсем тихо, на грани слышимости: — Я прошу.
— По-моему, ты слишком многое у нее просиш-ш-шь, аше-ар, — змеиные нотки в голосе сильнейшего ничего хорошего нам не предвещали. Хотя почему нам? Киру! — Ведь мы говорили… не раз говорили на тему твоих отношений с с-с-сейлин… до родов, — это его заявление дало понять, что наш диалог на середине солнечного озера тоже не прошел мимо мага. — А теперь еще и прическу девочке не даешь подправить. Неужели боиш-ш-шься, что живая кукла перестанет нуждаться в заботливом мастере? — и произнесено это было так язвительно, насмешливо, с откровенной издевкой. В духе гая Светлоликого, а не того чудаковатого чародея, что рассказывал минуту назад мне сказку о времени, которым можно управлять.
И я растерялась. Потому что не знала, кого больше хочу обломать сейчас: всемогущего хозяина нижнего города или обнаглевшего стража, крепко обнимавшего меня за талию и прижимавшего спиной к своей груди. А ведь за всеми этими думами я даже не попыталась вырваться… хм.
— Спасибо, Сэн, — вежливо улыбнулась, глядя на мужчину. — Но Кир в чем-то прав, — ладонь его чуть расслабилась, и пальцы благодарно скользнули по тонкой ткани, едва ощутимо поглаживая живот, — волосы после твоих заклинаний, конечно, шикарны, однако заплести их почти нереально, — я почему-то охрипла, особенно на последних словах. Сообразила — почему, треснула по аше-аровской руке и, вернувшись на свое место, сменила тему: — Так когда мы попадем на землю?
— Завтра после обеда.
Я замерла, а из воды раздалось:
— Уже завтра?! Надо срочно собрать вещи! — и, немного подумав, Ырли добавила: — А эту купель с собой взять мо-о-о-ожно? — протянула, довольно щурясь. Лица мужчин вытянулись, я же начала искать внешние признаки, принятой моэрой «дозы» на ее смазливой мордашке. — Нет? — вздохнула она и начала выходить из озера.
Словно Афродита в белой пене, окруженная хрустальными струями воды. Королева с лазурными волосами. Змея изворотливая, которую я сдуру пригрела на своей груди.
Глава 8
Вы сказали, что свадьба — это еще не конец света?
Что ж… попрошу не опаздывать!
Мелирис стояла в зените, по небу медленно плыли пушистые облака, а по унылой пустоши за горным кольцом скользили тени. Птица видела только их, но тот, кто считывал ее память, мог видеть гораздо больше. Не сразу, конечно. Он осторожно, слой за слоем, «счищал» с полученного изображения все то, что маскировало суть.
Они шли по «кладбищу невест» вчетвером. Красиво шли, эффектно. Две девушки в длинных шелковых платьях, не очень-то подходящих для мрачного пейзажа жуткой пустоши. Походный комплект из штанов да рубашки куда лучше вписывался бы в местный антураж, но обе путешественницы были одеты, как на праздник: наряд одной по цвету напоминал морскую синь, а второй — грозовую ночь. Идти по камням пусть не на тонких, но все же каблуках, было явно неудобно. Потому, видать, они и двигались медленно. Мужчины их не торопили. Они были словно отражения друг друга: белый в черной одежде и темноволосый в светло-сером костюме, похожем на змеиную шкуру. Один поддерживал шатенку, когда та спотыкалась, второй же нес в руках какой-то футляр с золотым тиснением на крышке. И оба они казались такими спокойными, уверенными в своей безопасности и невидимости, что охотнику стало смешно.
Позади путников нарезали круги серебристый киприн и ворон, а под ногами путался черный кот. Иномирянка подняла его и, прижав к груди, уткнулась в лоснящуюся черную шерсть, явно не желая смотреть по сторонам. Шлейф из золотисно-голубых искр, что тянулся за ней, никак не отреагировал на такую ношу.
Это было охранное заклинание, не иначе, причем совместного производства двух умелых магов, и оно не считало посланника Сэн врагом. Другая же девушка, напротив, с брезгливым интересом осматривала окрестности, она, в отличие от спутницы, охранялась куда меньше. Даже не так! Эта синеволосая особа сама, судя по цепкому взгляду и непосредственной близости к сейлин, являлась ее телохранителем.Где именно пленник с эйсардом раздобыли для этой роли моэру, Илин-Улин был прекрасно осведомлен. В сообщении, оставленном ему сильнейшими, о лейре из рода Бянка говорилось много всего интересного. Хозяин Неронга, по-видимому, нашел, чем заинтересовать малолетнюю дурочку с неограниченной властью над стихией воды, чтобы та согласилась участвовать в их авантюре.
Единственное, о чем жалел охотник, просматривая память одного из стервятников, это то, что удаленность птицы от четверки, не позволяла слышать их разговор. Хотя, наверняка, дело было не только в расстоянии. Ведь если маги озаботились защитными чарами и «невидимостью», они и звуконепроницаемый купол поставили. Не умей старый аше-ар выслеживать даже самую хитрую жертву, постепенно вычисляя ее местоположение и зрительно проникая под кокон наведенных чар, он бы пропустил главное событие последних дней — уход тех, за кем ему поручили следить. Но… Илин-Ули умел многое.
Стихийные порталы на пустоши открывались каждый день и вели в разные миры за Гранью, вот только вся эта дивная компания появилась здесь именно сегодня. Следовательно, мир им нужен был какой-то конкретный, и аша-ар подозревал, какой. А еще он знал, как разыскать этот самый мир в последствии: после того, как гайя Белоснежная согласиться на его условия и… подпишет еще один, новый, договор.
Где-то на другой планете…
На широкой и теплой плите, в окружении почетного караула из обезображенных золотых статуй, сидели двое. Вернее, не совсем сидели. Огенноволосый мужчина в полурастегнутой рубашке и кожаных штанах полулежал на боку, опираясь на локоть, и лениво помахивал отрубленной конечностью одной из металлических гай. Шестнадцать небольших полусфер, сплавленных из того же материала, повинуясь узорам, выписываемым в воздухе, скользили над каменной поверхностью плиты. Напротив, положив массивную голову на мощные лапы, лежала двухвостая собака и внимательно следила за движением «наперстков». А между ними размещались три кучки алмазов. Причем та, что располагалась ближе к Красотке, заметно превосходила другие по объему.
— Гав! — уверенно заявила псина, останавливая кружение золотых чаш.
Рука Ийзэбичи застыла, замерли и перевернутые полусферы. Красотка, вытянув лапу, подцепила когтем одну из них и аккуратно перевернула. Над отполированным краем поднялась змеиная голова. Посланник гая Огенного показал красноглазой твари раздвоенный язык и снова свернулся на дне. Уменьшенный в размерах, он прекрасно справлялся с ролью предмета, чье местонахождение следовало угадать в процессе игры.
— Мухлюешь, — констатировал Ий, — Интересно, как? — тем не менее, дракон кивнул, признавая очередную победу мирда.
Вторая черная змейка, вильнув чешуйчатым телом, послушно перекатила камешек из общей горки в ту, что принадлежала Красотке. Счет был не в пользу повелителя Тиронга, но это его мало волновало.
Новый этап игры оборвался внезапно. Сначала поплыл пейзаж, затем «наперстки» и полосатая собака, чьи красные глаза округлялись по мере смазывания контуров. А потом картинка резко сменилась и, вместо развалин зачарованного города, вокруг лежащего на земле мужчины выросла трава. Зеленая, сочная, с яркими вкраплениями полевых цветов. А рядом ограда с кованной калиткой, и за ней беленое здание с сияющим куполом.
— Бездна! — выдохнул Ийзэбичи, поднимаясь.
По ту сторону ограды стоял бородатый мужик в длинном черном платье. Увидев визитера, он округлил глаза, что-то взвыл на непонятном дракону языке и, крест-накрест коснувшись своего лба, живота и плеч, сиганул в храм, энергетическую мощь которого сильнейший ощущал так же хорошо, как и силу своего источника в Тиронге.
— Любопытно, — сказал дракон, открывая калитку. — Буду считать это приглашением в гости, — и, с удовольствием вдохнув воздух долгожданной свободы, широко улыбнулся.