Свободный Волк
Шрифт:
*** Он прилетел на флаере в Бабеллан, прошел к Феанноре и сказал ей так:
– Я оставляю тебе запись о том, как я провел прошедший год. И еще оставляю тебе передатчик. Когда я вернусь, он включится. Я улетаю: Эрреба смертельно ранен. Я должен его спасти.
– Как?! – закричала Феаннора. – Ты бросаешь меня ради тигра-оборотня?! Так не возвращайся никогда! У меня в запасе много времени! Клянусь, я отомщу тебе, если ты посмеешь снова прибыть на Ихобберу!
Она кричала еще долго, но Ярс не слышал – он бежал по ступеням. Флаер взмыл в небо. Ярс не вернулся. Еще пять тысяч лет.
ГЛАВА 10
Мосик чмокал и сопел во сне. Небо вспухало на востоке светлой полосой. Костер весь прогорел. В предутреннем
Стайс тоже молчал. Странное дело, Ярс Стамайер становился как бы частью его души. Ему казалось, что приключения, выпавшие на долю скитальца с Лебедя-12, были частью его, Стайса, жизни. Он огляделся. Гвендалин тихонько склонилась к седлу и заснула.
Стайс поднялся и размял затекшие от долгого сидения ноги. Пора отправиться за хворостом. Утром, после прохладной ночи, все захотят попить горячего.
Он собирал сухие ветки и думал. Все больше им овладевало намерение идти в Аффару. Может, в Бабеллане сохранилась запись, оставленная Барсом. И еще ему не давало покоя то восклицание, что он услышал в приемнике: «Ярс Стамайер, я предупреждала!».
Кто мог сказать такое? Только Феаннора: Ярс оставил ей передатчик. Он должен включиться, если не врет легенда, когда Ярс Стамайер вернется. Но вот прилетел Стайс Чевинк, и передатчик странным образом соединил его с неведомой женщиной. Неужели Феаннора прождала все эти пять тысяч лет, чтобы крикнуть ему эти полные ярости слова?! Сильна же страсть! Пронзительна обида женщины, оскорбленной тем, что она менее дорога Ярсу, чем зверь.
Все еще спали, когда он вернулся с хворостом и начал разжигать костер. Душистый чай из земляничных листьев распространял такой аромат в утренней тиши, что разбудил попутчиков. Мосик перестал скулить и дрыгать ногой. Он подвигал носом и воскликнул:
– Доченька, не надо! Я больше так не буду!
И проснулся, и сел, весь встрепанный, дико озираясь. Увидев Стайса, мошенник облегченно вздохнул:
– Ой, как хорошо-то! А мне приснилось, что меня поймали дети!
– Наверно, воткнули в зад вертел и собрались пожарить и подать на гренках! – сочувственно ответил Стайс.
Гвендалин проснулась и засмеялась, заслышав привычную утреннюю перебранку, которой тешились бродяги, с которыми ей выпал путь.
«Как странно ехать неизвестно куда, без всякой определенной цели. Что нас всех встретит впереди?» – подумал Стайс.
Собственная жизнь стала для него, как сон. Он затерялся в переходах времени, он утратил свою Вселенную. Он оторвался от всего, что связывало его с прошлым. Он потерял ментального партнера. Теперь на этой странной планете, так и не ставшей его прародиной Землей, он ищет давно растаявший в пространстве и времени таинственный призрак. Потому что за пять тысяч лет тот, кого он ищет, Ярс Стамайер, должен рассыпаться во прах. А его, Волка Чевинка, заботит судьба Эрребы так, словно это он бежал с ним по плитам города в Западной Земле. Словно это он нес друга в гибернатор. Словно это он избегал любви королевы Феанноры, как проказы. Странный сон приключился с ним, со Стайсом. У Мосика все проще, за ним гоняются во сне детишки и супруги.
Пока он думал, Мосик и Гвендалин затеяли негромкую беседу. Стайс пропустил начало разговора, но, кажется, они обсуждали, куда лучше направить им свой путь.
– Тогда нам следует сначала продать парочку апокалипсисов, чтобы заработать денежек. – озабоченно поделился с попутчиками Мосик. – В стране терков апокалипсисы продавать опасно. Могут замести шпионы короля.
– А, может, лучше займемся грабежом? – предложила Гвендалин.
– Можно и грабежом. – согласился Мосик. – Только без крови! Значит, так! Ты, ляжешь на дороге, как будто раненая. А мы со Стайсом
спрячемся в кустах.– Вы одурели, что ли оба?! – недовольно ответил Стайс. – Стану я прятаться в кустах!
– А что, есть план получше? – заинтересовался Мосик. – Хорошо, давай, ты будешь слепым, а Гвендалин и я – мы оба спрячемся в кустах.
– Опять кусты! – возмутился Стайс. – Не стану я никого грабить! Мне надоело быть мошенником! Не ожидал я от тебя, Гвендалин, при таком-то воспитании, что ты готова с ножиком в зубах хватать проезжих!
– Какое воспитание! – возмутилась девушка. – Я нищая! Как хочешь, а я не желаю быть вам обузой. Грабеж, так грабеж! Мошенничество, так мошенничество!
Стайс так удивился, что даже промолчал. Он не представлял себе, как просто в этом мире и с грабежом, и с мошенничеством.
– Вот именно! – подытожил Мосик. – Денежки-то иссякают быстро!
– Ну какой же из этих домов тебе приглянулся? – насмешливо спросил девушку Стайс.
– Я бы лично начала бы с дяди! Все же старый негодяй порядком поднажился, когда присвоил себе имущество моих родителей. Те жалкие десять тысяч галеманов, что он выделил в счет приданого, просто пустяки! Я отлично знаю расположение комнат в его доме. Знаю, сколько там прислуги. Кто где спит.
– Точно, а дядя твой даже и не догадается, что это по твоей наводке его ограбили. – поддержал ее Стайс. – Ты приехала к нему с двумя оборванцами на краденых конях. Нас все видели. Нет, милая, это не способ поквитаться с дядей. Кого-кого, а дядю придется оставить. Или ты полагаешь, что он такой простак, твой дядя, что не догадается, кто полазал по его заветным сундукам?
Гвендалин сверкнула на него глазами и вспыхнула от той насмешки, что прозвучала в его голосе.
– Ладно, Стайс. Я тоже не так наивна, как тебе кажется. Никаких сундуков у дяди нет. Он заказал себе у терков такой монументальный сейф и вмуровал его в стену своей спальни. А сама спальня оборудована такими сложными теркскими охранными штучками, что вам, мои воришки, туда и за сто лет не проломиться. Все проще. Дядю грабить мы не будем. Но, как я говорила, мои родители не были людьми бедными. И у них были знакомые тоже не нищие. Когда мои отец и мать погибли, многие меня забыли, чтобы не возвращать заемов. Но у одного доброго друга моего отца сохранилась благодарность. Он взял взаймы около двух десятков тысяч галеманов как раз перед бомбежкой. К счастью, он проживает не в нашем городе.
– И ты думаешь просить у него вернуть должок? – насмешливо спросил Стайс.
– Нет, не думаю! – она опять сердито взглянула неа него. У нее даже слезы показались от обиды. – Он уже отдал их! Он честный человек, и направлялся к моему дяде, чтобы, как опекуну вернуть те двадцать тысяч, что должен был моим родителям. Но встретил меня в саду – я там пряталась от издевательств дворни. Меня все обожали в доме дяди! Прямо на руках носили! Кормили вместе с прислугой, а одевали в обноски с их плеча! Это было восемь лет назад. Он не заметил бы меня, если бы я не выбежала и не принялась упрашивать забрать меня к нему в дом. Я была еще довольно глупой и думала, что все так просто. И тогда он решил поступить иначе. Он взял с меня слово, что я не убегу из дома дяди, что бы ни случилось. По крайней мере, до совершеннолетия. А когда мне будет восемнадцать, то я уйду и не с пустыми руками. Он отдал мне те деньги, что нес с собой. Я спрятала их. Не догадаетесь, куда.
– Где-нибудь под кроватью в своей комнате. – пожал плечами Стайс, не желая показать, как его тронула эта история.
– Нет, – девушка улыбнулась, – в приемной дяди. Я случайно обнаружила в стене тайник. Он купил этот дом как раз на средства моих родителей. В тайнике все было пусто. Он находился за панелью. Там я и спрятала все деньги. Это мое наследство, если тебе, Стайс, это так важно. Ты грабитель с принципами, это я заметила. Не думаю, что ты бы погнушался взять такие деньги. Если не желаешь, то, думаю, что Мосик гораздо здравомысленнее.