Сводные. На острие боли

— Могла бы и чем-нибудь полезным заняться — приехала бы на работу пораньше. Всему тебя учить надо, — мама, кажется, старательно хочет испортить мне настроение.

Я игнорирую ее совестливый укол и продолжаю готовить аппетитный завтрак. Разбиваю пару яиц, нарезаю ветчину кубиками.

— Вот у Тамары дочка везде успевает — учится тоже на очном отделении, между прочим, работает и деньги в дом приносит.

— Мам, я тоже работаю. И у меня тоже будет зарплата скоро.

— Да где ж ты работаешь? Две недели в больнице провалялась, график у тебя ненормированный, по знакомству устроили…

— Лиль, ты чего на дочь накинулась? — Тамара Михайловна заступается за меня. — У меня моя раздолбайка неделями может учебу прогуливать, работает черти где по ночам, ты нашла с кем сравнивать.

— Зато она знает, что такое настоящий труд! Помогает тебе ипотеку оплачивать…

А я смотрю, как в этот момент мама откусывает от бутерброда с красной икрой, сидя в доме, на который не заработала, и как-то так противно становится, что даже аппетит мгновенно пропадает.

— Мам, а почему ты мне не предложила платную палату, когда я болела? Федор Николаевич же хотел оплатить…

— А тебе что, в обычной не лежалось? — мама огрызается особенно резко.

— Лежалось, но…

— Ну вот и зачем ты матери нервы треплешь? Будешь зарабатывать — будешь сама себе палаты оплачивать. Пока ты живешь за мой счет, будь добра быть благодарной за то, что я для тебя делаю.

— Но это же были не твои деньги?

— В чужой кошелек не заглядывай, поняла меня?! Позоришь родную мать перед подругой! Постыдилась бы, — она театрально кладет ладонь на лоб, намекая на то, что из-за меня у нее разболелась голова.

Я смотрю на Тамару Николаевну, она виновато пожимает плечами и стреляет взглядом в сторону выхода.

Отличная идея, я здесь явно лишняя.

Кофе я в итоге покупаю. К нему беру бутерброд в пластиковой упаковке, но он остается на дне рюкзака, потому что после такого «бодрого» утра аппетит у меня так и не появляется.

Я так рьяно отстаиваю маму перед Владом, а теперь даже задумалась, правильно ли я поступаю. Говорят, деньги портят человека. Мама действительно изменилась за это время, что они с Федором Николаевичем официально расписались.

Как будто подменили человека.

Мне почему-то начинает казаться, что она была бы рада избавиться от меня. Не в прямом, конечно, смысле — речь о том, чтобы я жила отдельно от них с отчимом.

Всерьез начинаю думать о том, чтобы променять программу на усиленную работу летом и съехать в какую-нибудь небольшую комнатку в начале учебного года. Спать точно придется меньше, если я решу плотно совмещать работу с учебой, но и нервов зато буду меньше тратить.

Что-то совсем меня не радуют наши отношения с мамой. А дальше, если судить по тенденции последних месяцев, будет только хуже.

Я покупаю еще один стаканчик кофе, только в этот раз не извращаюсь со всякими добавками и сахаром. Хочу отблагодарить Влада за вчерашний ужин — он не позволил мне оплатить мою часть счета, когда я потянулась к карточке в кошельке.

Заглядываю в приемную, радуюсь, когда замечаю пустующее место его секретарши — она бы точно не пропустила меня внутрь кабинета своего начальника.

Кофе оставляю на столе Влада, потому что его самого тоже нет. Пишу записку, вполне безобидную, даже смайлик рисую в конце. Обычная улыбающаяся рожица, при взгляде на которую я сама невольно улыбаюсь.

— Что ты делаешь за моим столом?

Черт, я едва не задела стакан!

Везет мне на такие ситуации в последние дни.

— Принесла тебе кофе. Ну, в ответ за вчерашнее, — отвечаю Владу и замечаю, как выражение его лица меняется. Он передумал меня убивать.

— Не стоило, сестренка.

Я пробираюсь к выходу, хочу сбежать, но Влад продолжает занимать половину дверного проема.

— Можно мне выйти?

— Давай, — он усмехается, мне приходится вплотную к нему прижаться, когда я протискиваюсь в приемную.

Мне показалось, или он правда задержал руку на моей талии? Кожа чуть ниже ребер пылает.

23. Марта

— Опять она, — Вероника, моя новая коллега, которую тоже сослали в архив за какую-то провинность, стреляет взглядом в общий коридор.

— Кто? — спрашиваю, потому что не могу понять, в какую сторону надо смотреть.

— Не помню, как ее зовут. Нынешняя нашего босса. У нее отец — какая-то шишка. Так она в нашем офисе появляется с заранее задранным носом, смотрит свысока на девочек, как будто мы и не люди вовсе. Отвратительная мегера.

— Красивая… — я опять провожу параллель между нами со Златой.

Мужчины из обеденной зоны сворачивают головы, когда она проходит мимо стеклянной двери, поправляя длинные волосы и перекидывая их на одно плечо, чтобы все могли увидеть неприлично глубокий вырез на ее спине.

— С такими деньгами любая красоткой станет, — замечает Вероника и вгрызается в свой протеиновый батончик. — У нее, наверное, маникюр один стоит больше, чем я в месяц на себя трачу.

— У тебя тоже шикарный маникюр. Вон какие длинные отрастила, — пытаюсь подбодрить девушку.

— Мог быть и шикарнее. Марта, вот откуда в жизни такая несправедливость. Почему одним все, а другие вынуждены на маршрутке добираться до работы пять дней в неделю? Хочу богатого мужика, чтобы заботиться только о ноготочках, а не счета за коммуналку разбирать, — мечтательно вздыхает и допивает свой чай.

— Найдешь ты еще своего принца…

— Мне не нужен принц! Я просто хочу жить нормально. Нормально, понимаешь? Не экономить каждую копейку, — Вероника внезапно закипает, я одергиваю ее, потому что на нас уже начинают оборачиваться другие сотрудники.

— Ты чего?

— Да ничего. Достало все. Как увидела эту курицу, так сразу подумала, что хочу быть на ее месте.

Мне бы тоже хотелось поменяться со Златой местами.

Только вот не ради денег или статуса — я завидую девушке, потому что она может быть рядом с Владом.

После работы я встречаюсь с Яной, мы гуляем с ней по городу, разговариваем о какой-то ерунде.

— Давай в эти выходные отменим успешную сдачу экзамена? Хочется с девочками посидеть. Ты как? Придешь? Или ты у нас нынче занятая бизнес-леди?