Сводные. Том 1

— Внизу есть ещё одна ванная, — подшучиваю, не в силах сдержать желание ещё больше испортить ей утро.

— Мне нужно принять душ.

Она хмуро смотрит на меня, её глаза покраснели, а губы плотно сжаты. Она заплетает милые французские косички по обеим сторонам головы и пытается отобрать у меня ручку.

— Мы собираемся на рыбалку, — говорю, пытаясь преградить ей путь в нашу битву за дверь. — Ты просто снова испачкаешься.

Она хлопает меня по руке.

— Я была здесь первой! — а затем дёргает меня за руки и толкает в грудь. — Если тебе нужно в туалет, то сделай это внизу.

— Мне тоже нужен душ. — настаиваю я.

— Почему? — издевается она, повторяя мои слова. — Мы собираемся на рыбалку.

— Потому что этим утром я стал ещё грязнее, чем ты, — смеюсь, подшучивая над ней.

Она бросает на меня взгляд, полный неприязни, словно говоря, что точно знает, как я испачкался, но ни один из нас не сдаётся. Дёргаю её за косу, она толкает меня локтем, и я смеюсь, увидев, как она тоже улыбается, пока мы ссоримся.

Наконец, открываю дверь, но она отталкивает меня, пытаясь первой пройти в ванную. Наступаю ей на ногу, и она спотыкается, но я обнимаю её за талию и тяну назад, когда она хватается за дверной косяк, не желая отказываться от борьбы.

Меня охватывает смех, и я внезапно ощущаю желание повалить её на пол и намочить её всю. Не могу дождаться, когда отвезу её на озеро. Не уверен, что когда-либо играл с женщиной, которую не боялся бы трахнуть.

Оттаскиваю её от дверного косяка, и она кричит, но это переходит в смех, когда её ноги — обнажённые в джинсовых шортах — начинают пинать меня.

— Блин, как от тебя воняет, — говорю. — Ты что, в дерьме валялась?

— Я вступила в него! — рычит она.

Смеюсь. Это как иметь младшую сестру. Возможно, день закончится не так уж и плохо.

Но как только я успеваю закончить эту мысль, тишину пронзает другой голос.

— Егор? — спрашивает кто-то.

Мой желудок сжимается, и я останавливаюсь, моя улыбка медленно исчезает. Мы с Алисой замолкаем, и я отпускаю её, мы оба выпрямляемся и поворачиваем головы к двери моей спальни.

Рената стоит в дверях и наблюдает за нами.

Она явно не поняла намека уйти, потому что вместо своей одежды на ней только одна из моих футболок.

Она машет мне пальцем.

Толкаю Алису в ванную, следую за ней и захлопываю дверь, запирая нас внутри. Затем я толкаю её на унитаз.

— Что ты делаешь? — спрашивает она, глядя на меня.

— Просто садись, — приказываю ей, залезая за занавеску и включая воду. — Просто… посиди здесь, пока она не уйдёт, хорошо?

— Почему? — удивляется Алиса.

Потому что мне нужен блокатор. Почему ты думаешь, тупица? Если я буду принимать душ один, Рената может попытаться присоединиться ко мне.

— Просто делай то, что я говорю, — говорю ей вместо ответа.

Брови Алисы сдвигаются в замешательстве, и я качаю головой.

Запах пота Ренаты словно сидит у меня в лёгких, как и тысячи других утренних пробуждений с такими же лицами, как у неё. Я никто, и чем дольше я не пьян, тем дольше мне придётся смириться с этим фактом. Делаю глоток пива.

Но пока я пью, Алиса срывается с сиденья унитаза и прыгает к двери.

Хватаю её за джинсы и тяну назад, её тело сталкивается с моим.

— Егор! — восклицает она, но я всё равно обнимаю её и оттаскиваю от двери. — Не оставляй меня, она снова хочет моё тело, — шепчу ей.

— Фу.

Продолжаю держать её и делаю ещё один большой глоток.

Но тут раздаётся стук, и мы замираем.

Нееет…

— Егор? — слышу голос Ренаты.

— Ты придешь сегодня вечером в бар? — спрашивает девушка через дверь.

— Да! — кричит Алиса. — Он кон…

Зажимаю её рот свободной рукой.

И тут снизу раздаётся ещё один голос.

— Егор!

Вздрагиваю. Какого лешего? Все сегодня одержимы мной?

Слава богу, Тимур не может говорить.

Алиса бьётся в моих руках, и я не знаю почему, но сжимаю её крепче, отступая от запертой двери и закрывая глаза.

— Егор! — кричит он снова.

— Я в душе! — наконец кричу я отцу внизу.

О мой бог…

Но в этот момент Алиса врезается пяткой в мою ногу, и я отступаю назад, падая вместе с ней на руках.

Тыльная сторона моих колен ударяется о ванну, я теряю равновесие, и мы оба падаем в ванну, Алиса всё ещё у меня на руках, когда врезается мне в грудь. Она вскрикивает, срывая занавеску для душа с пары колец, когда мой позвоночник ударяется о фарфор, а её голова бьётся мне о подбородок.

Я издаю смешок.

— О, боже мой, — всхлипывает она, сплёвывая воду, когда душ пропитывает её одежду и волосы, и пытается сесть. — Ты сумасшедший! Что происходит?

Но я зажимаю ей рот рукой и оттягиваю назад.

— Мне нужно, чтобы ты осталась здесь.

Вода льётся, в воздухе поднимаются клубы пара, и я прислушиваюсь к людям, от которых прячусь, в то время как мой живот сжимается от страха, потому что, очевидно, веду себя как девчонка.

— Егор! — снова раздаётся папин рёв.

Откидываю голову назад и вздыхаю.

— Почему он просто не заткнётся?

Убрав руку от её рта, ловлю её за воротник, когда она пытается убежать, и снова притягиваю к себе.

— Они уйдут, если мы будем вести себя тихо, — говорю ей.

— Ты видел своего отца? — отвечает она с презрением. — Он больше, чем дверь, Егор. Всё, что ему нужно сделать, это сильно толкнуть рукой, и если он ворвётся сюда, то заставит меня делать больше дел по дому, а я уже выполнила все свои утренние обязанности!

— Шшш! — снова прикрываю я её рот рукой. — Они заткнутся, если мы будем очень-очень тихими.

Она шепчет что-то типа:

— Ты идиот.

Я улыбаюсь. Это похоже на то, как будто мы дети, прячущиеся от родителей. Как прятки. У меня никогда особо не было таких моментов. Тимур перестал говорить, когда мне было три года, и я был слишком мал, чтобы помнить его, поэтому никогда не мог представить его игривым. Хотя у меня было несколько хороших воспоминаний с отцом, прежде чем он стал старше и злее.