Сводные. Том 1

— Давай, — резко говорит Макс, крепко сжимая меня. — Ты уже должна была это понять.

— Прошло уже два дня! Дай мне перерыв! — возражаю я, прекращая попытки пинать и бить, замахиваюсь обоими кулаками ему в лицо. Он пятится назад, но я зажимаю ему нос. Он отпускает меня, вскакиваю на ноги, готова сразиться с ним лицом к лицу. Он хватается за нос, его глаза слезятся.

— Ой, — хмыкает он.

Вчера Макс решил, что мне нужно немного больше воспитания, чем мальчикам, поскольку несколько дней назад я оказалась на озере наедине с Артёмом, он решил научить меня некоторым навыкам самообороны. Тимур ушёл на охоту, а Егор смотрит телевизор.

Макс всхлипнул и отряхнулся, поднимая руки, чтобы продолжить тренировку.

— Почему бы просто не дать мне пистолет? — спрашиваю я. — Разве не это ответ горца на все вопросы?

— Конечно, как только съешь тост с авокадо, — смеётся он.

Смеюсь, пихая его в грудь.

— Я такое не ем.

Чувствую его смешок, когда он разворачивает меня и захватывает в объятия.

— Что теперь будешь делать? — смеётся он, крепко обнимая меня, пока я извиваюсь. — Ну давай же. Что сделаешь?

Он колеблется лишь мгновение, прежде чем отпустить меня и впивается пальцами в мой живот, щекоча меня. Сворачиваюсь калачиком, пытаясь не рассмеяться, когда мы оба падаем на коврик, спиной падаю ему на грудь.

— Нет, нет, нет… — обнимаю себя, защищаясь от его натиска, извиваясь и смеясь. — Остановись!

Наконец он это делает и кладёт руки мне на талию. Опускаю голову ему на грудь, и мы оба пытаемся отдышаться.

— Я почти уверена, что вам всем придётся повсюду сопровождать меня, потому что это бесполезно, — говорю ему.

Его грудь сотрясается от беззвучного смеха, и через мгновение всё стихает, пока я лежу.

Моё тело начинает нагреваться, и улыбка исчезает, когда я чувствую его под собой, осознавая каждый выступ его мышц, каждую выпуклость его… тела.

Поворачиваю голову и смотрю на него, вижу смущение в его глазах, потому что он знает, что я это чувствую.

Я сделала его твёрдым.

Моя кожа покалывает под его пальцами, и когда он ласкает мои бёдра легчайшим прикосновением, мои веки трепещут.

Его брови сдвинуты вместе.

— Что это? — шепчет он.

Чувствую, как его пальцы скользят под завязку моих трусиков.

Он проводит по ткани на моём бедре, где она выглядывает над джинсами, до самой спины, где почти ничего нет.

Он знает, какие трусики на мне, и ему становится тяжело дышать.

— Кое-что прикупила сегодня в городе, — говорю я ему.

Мне нравится, как я себя в них чувствую, как они выглядят. Девочки в школе уже много лет назад начали носить сексуальное нижнее бельё.

Но он смотрит на меня так, будто боится, я тру нос и вижу, как его кадык шевелится вверх и вниз.

Я не хотела его нервировать. Дело не в сексе. Мне просто нравится чувствовать себя другой и покупать то, что Алиса Буткевич никогда бы не купила.

Вот что происходит с девочкой-подростком, когда её воспитывает Макс. В какой-то момент он увидит их в прачечной.

— Алиса? — зовёт Егор. — Твой телефон звонит!

С облегчением вдыхаю и соскальзываю с Макса, слыша, как он откашливается, когда мы оба встаём на ноги.

Вбежав в дом, хватаю с острова телефон и вижу, что на экране горит имя Миры.

Отвечаю на звонок.

— Привет!

— Алиса, — вырывается у неё с облегчением, словно она наконец добралась до меня.

Как долго звонил телефон?

— Так приятно слышать твой голос, — говорит она. — Я так давно тебя не слышала. Мне очень хочется узнать, как у тебя дела.

Макс заходит на кухню, закрывает дверь и ловит мой взгляд, направляясь к холодильнику. Мой пульс всё ещё учащён.

— У меня всё хорошо, — говорю ей.

— Тебе там нравится? Всё хорошо?

— Ага, — я задерживаюсь у острова, пока Макс открывает пиво. — Они мне находят занятия. Много солнца и свежего воздуха.

— Это хорошо, — её голос звучит нежно и сладко.

Он был таким всегда?

— Пока они добры к тебе.

— Да, — говорю, зная, что Макс меня слушает. — Они добры ко мне.

Встречаюсь с ним взглядом и улыбаюсь, когда он закатывает глаза и ухмыляется.

— Послушай, я не хотела тебя беспокоить, — говорит она мне, — но похороны твоих родителей будут послезавтра.

Моргаю, отводя взгляд от дяди. Похороны. Меня охватывает чувство вины. Я не думала об этом несколько дней.

Честно говоря, я не думала о похоронах своих родителей.

— Мне очень жаль, что так скоро, — продолжает Мира.

Киваю.

Чувствую, как Макс наблюдает за мной.

— Тебе не обязательно приезжать, — говорит она мне. — Все поймут.

У меня сводит желудок при мысли о том, что нужно сесть в самолёт. Идея покинуть это место и отправиться туда… Это последнее, чего мне хочется.

Но я не колеблюсь.

— Купи мне билет, ладно? Вылечу сегодня вечером.

Макс ставит бутылку на стойку, сцепив обе руки и глядя на меня.

— Да, — говорю я ей. — Поговорим на месте.

— Хорошо, — отвечает она. — Дай мне час.

Вешаю трубку, и Егор, должно быть, услышал, потому что он подходит, как только я кладу трубку.

— Ты уезжаешь? — спрашивает он.

Но я смотрю на своего дядю.

— Похороны моих родителей послезавтра, — говорю ему. — Она попытается взять мне билеты на рейс сегодня вечером. Ненавижу просить, но можешь ли ты подвезти меня до аэропорта?

— Ты уверена, что хочешь быть там? — он щурит глаза. — Тебе не нужно ничего делать. Ты можешь остаться. Или я могу полететь с тобой.

— Ты не можешь, — говорю я. — У вас сроки по байкам горят. Я буду в порядке. Всё нормально.

Он делает паузу, в его голове крутятся мысли.

Спустя мгновение он подходит к стене и, схватив связку ключей, подталкивает их ко мне через стойку. — Возьми одну из машин, — говорит он. — Припаркуешь в аэропорту, чтобы она был там, когда ты вернёшься.