Сводный. Мускатная страсть

– Она мне не невеста!

– Правда? А к чему все эти разговоры, свадебные журнальчики?
– пыхтела я от возмущения.

– Какие там разговоры? Не было официального предложения! Да, мы с Дениз встречались. Да, я задумывался сделать ей предложение, но потом понял, что вряд ли наш союз будет счастливым. А журнальчик пренадлежат Назлы. Она же у нас замуж выходит на следующих выходных. Или ты забыла?
– Он положил подбородок мне на ключицу и ещё сильнее стиснул в каменных объятиях.
– А с твоим появлением так вообще отбросил эти мысли. Я не люблю её. И не хочу. Она мне как сестра, Саша. А вот тебя я желаю до поросячьего визга.

– Пфф! До поросячьего визга только пьянеют, Адем!

– А кто сказал, что я не пьян? Я опьянён тобой, Сашка! Никогда так никого не хотел! Правда!

– Хватит мне тут лечить! Нашёл дурочку!

– Что лечить? Палец?

– А-ай! Адем! Ну и дундук! Я говорю: "Не парь мне мозги, братишка!" Слишком много сестёр развёл, не находишь?
– я вырвалась из его объятий и выбежала на улицу. Прислонилась спиной к обшивке конюшни и скрестила руки на груди. Чёрт! Нужно как-то скрыть предательски напрягшиеся соски.

– Чего не нахожу?

– Если ты не перестанешь включать дурачка, я тебе съезжу по морде!
– терпения осталось пару крупиц, размером меньше сахаринок.

– Съезжу, это что-то типа "ударю", да?

– Да! Да! Всё верно понимаешь!

Я нервным движением заправила за уши, упавшие на лицо пряди, а этот наглец тут же упёрся взглядом в мои возбуждённые соски.

– Присытился Дениз и теперь ко мне, да?

– Никем я не пресыщался. Я расстался с Дениз. Сегодня. Почти сразу после твоего приезда. Понял, что сила, с которой меня влечёт к тебе и тяга к Дениз... (точнее, её отсутствие) - небо и земля.

Адем за сотые доли секунды навис надо мной и сократил расстояние между нашими губами до минимума.
– Я не спал с Дениз. Никогда. Не хотел. Да и она носится со своей девственностью, как курица с яйцом. Не будет свадьбы. Не будет Дениз. Я хочу, чтобы рядом со мной была ты, Сашка... Хочу, чтобы ты осталась здесь, а не уезжала завтра в Стамбул.

Пока я пыталась переварить этот неожиданный коктейль из откровенностей, Адем просунул между мной и стеной свою руку. Пробежался сильными пальцами вдоль позвоночника вверх и нырнул к губам жарким и голодным поцелуем.

Глава 30

Как он меня целовал! Жадно, страстно, будто вытягивая душу... Словно все последние сомнения и попытки сопротивляться вытаскивал наружу и расплющивал в пыль.

– Саша...
– Адем запустил руку в мои волосы и, запрокинув шею, проложил дорожку влажных поцелуев от губ вниз по шее.
– Я хочу тебя... Не смогу остановиться...

– Адем, Адем!
– я тискала его торс через футболку. Глаза закатывались от удовольствия. Возбуждение налетело на меня вихрем и закружило в быстрой воронке, концентрируя эпицентр внизу живота.
– Не останавливайся! Пожалуйста...
– мелкая дрожь завладела всем телом. Туман в голове немного рассеялся, оставив после себя бардак мыслей, ощущений и осколки былых запретов.

Адем дёрнул завязки блузки на моей шее и широкая, розовая ткань соскользнула с плеч, оголив налившуюся от возбуждения грудь. Жарко вскрикнув что-то на турецком, он лизнул мой левый сосок и снова завязал тесёмки.

– Ч-что?
– я размякла, как намокшая вата. Бесформенное, отяжелевшее вещество в его руках.

– Идём скорее в дом! Не хочу тут. Не хочу набрасываться на тебя, как после голодовки и насыщаться на ходу. Я буду любить тебя в постели. Неторопливо и сладко. Крутя во всевозможных позах.

Он схватил меня за зад и рывком прижал к своему отяжелевшему, твёрдом паху. Сексуальный, беспомощный полустон Адема отозвался во мне встречным нетерпеливым рвением.

– Ну же, идём, Саша!
– он размашисто зашагал вдоль изгороди. Решил обойти дом и зайти с кухни. Надеялся миновать сгустившуюся возле бассейна толпу и проникнуть сразу в спальню.

– Адем, подожди! Я не могу так быстро!
– я действительно запыхалась. Сдалась, в нескольких метрах от приветливо распахнутых дверей кухни и, опершись о колени, хватала ртом недостающий воздух.

А этот огромный детина просто перекинул меня через плечо и поволок в мою комнату.

– Адем! Отпусти! А если кто увидет?

– А мне сейчас всё равно!
– хрипло пробурчал он и у меня по спине проскакал табун мурашек, вызванных не то прикосновением его широкой ладони, не то сильным, но таким сексуальным акцентом на словах "всё равно".

– Адем! Мы не должны...
– но он не дал мне договорить. Захлопнул резким толчком ноги дверь спальни и опустил меня на кровать.

– Сегодня я тебя не слушаю. Сегодня я не остановлюсь ни перед чем. Сегодня ты станешь моей, Саша...
– договорив свою жаркую речь, Адем стянул футболку и я тут же забыла и о том, что пыталась снова сопротивляться.

Да что тут говорить? Я едва помнила своё имя! Вся обратилась в зрение... В любование его идеальным телом и грудой мышц, перекатывающихся под смуглой, цвета расплавленной карамели кожей. Адем навис надо мной и я сдалась в первую же секунду. Унеслась в мир сладких ощущений от его умелого, горячего поцелуя. Руки снова зажили своей жизнью и заскользили по тугому прессу Адема.

– Давай вот так, - он одним неожиданным движением перевернул меня на живот и развязал кофту. Губы сводного брата пробежались параллельно позвоночнику, слегка прикусывая, пробуя на вкус мою кожу. Он приподнял мой зад и ловко справился с застёжкой на джинсах, сдёрнул их и впился пальцами в ягодицы.

– С ума сойти, какая красота, Саша.

Он снова перевернул меня на спину и взял за руку. Действительно крутил, как и обещал. Как куклу, как марионетку. Владел ситуацией по-полной, а заодно и моим телом. Уже давно завладел им, покорил, заставил изнемогать от желания. Вот только сам пока не в курсе.

– Ну давай, потрогай меня, сладкая. На чём ты там остановилась?
– Адем приложил мою ладонь к своей груди и я загорелась, вспыхнула бешеным желанием.

– Адем...

Глава 31

– Саша!
– нетерпеливо вскрикнул он и спустил мою руку ниже. Сдвинул край джинсов и ткнулся мне в ладонь влажной, тёмно-красной головкой члена.

– Адем! Адем!
– я не соображала. Не стеснялась, не боялась. Только чистый кайф от ощущения его бугристой, мощной плоти в моей руке и желание... чтобы Адем поскорее оказался во мне. Оно отдавалось ритмичными прогибами всего тела навстречу этому сосредоточению мышц и брутальности.