Сводный. Мускатная страсть
Шрифт:
– Ох, моя хорошая... Подожди, стой! Иначе я сейчас кончу тебе в руку...
– Адем выскользнул из моей ласковой хватки и опустился ниже. Вместе с ним вниз сползли и мои трусики.
Мужские пальцы легли на лобок и мягко раздвинули половые губы. Вторая рука разместилась поперёк живота и потянула меня вниз, на край кровати.
– Закинь ножки мне на плечи. Да... Вот так... Моя девочка...
– его язык сделал поперечное движение по клитору и я снова выгнулась от острого удовольствия.
– Лежи смирно, милая. Я хочу, чтобы хотя бы в постели ты меня слушалась. Очень хочу, Саша... Сможешь?
–
– с предыханием выдала я. Что я несла? Какой тут слушаться? Но он знал, что делал. Специально меня дразнил. Давал совсем чуть-чуть, по крошечке и останавливался, требуя ответных признаний и просьб.
– Скажи, чего ты хочешь?
– ну вот. Я же говорю!
– Тебя...
– А что конкретно?
– его длинные, гибкие пальцы нежно потирали кожу снаружи половых губ, сладко массируя. А я уже горела, желая, чтобы он дотронулся до них изнутри. Чтобы прошёлся по набухшей плоти языком и задержался на клиторе.
– Саша?
– Хочу... Чтобы ты вылизал меня... Там...
Боже! Откуда столько смелости? И такие слова откуда?
– Хорошо... А я хочу, чтобы ты облизала свои маленькие пальчики и поиграла с сосками.
– Адем!
– Ты сказала, что постараешься... Будешь слушаться, Саша...
– он провёл большим пальцем по внутренней стороне половых губ и это движение стёрло последние милиграммы моей скромности.
И разума тоже.
Я поднесла ко рту сначала одну руку. Лизнула указательный и средний пальцы, потом другую...
– Сашка!
– нетерпеливо прикрикнул он и накрыл мои пальцы своим ртом. Язык жадно заскользил по подушечкам, увлажняя их до известных только ему пределов.
– Вот так надо, запомни.
Он замер, воткнулся в меня жадным, затуманенным взглядом и снова приказал:
– А теперь погладь сосок...
Я прикрыла глаза и коснулась возбуждённого шарика на правой груди.
– Оттяни...
– он говорил не своим голосом. Это был зверь. Дикий, горячий. Властный.
– И второй, Саша...
Пальцы Адема, наконец, забрались в мои влажные складочки и задвигались вдоль напрягшейся плоти.
– Хочу довести тебя до состояния, когда ты будешь умолять войти в тебя.
– Он снова схватил мою руку и облизал пальцы.
– Давай ещё! Сожми! Теперь тяни! Сильнее, Сашка! Ещё раз! Ещё!
Он с диким рёвом вцепился в мои ягодицы и нырнул головой между ног. Язык Адема только один раз скользнул он клитора ко входу во влагалище, а я уже готова была взорваться. Сдалась. Потеряла стыд. Застонала, как мартовская кошка и выдала:
– Адем! Войди в меня...
– Рано, малышка. Я ещё не насладится тобой так.
– Он поднял голову и встретился со мой взглядом.
– Положи руки на грудь, Саша. И продолжай.
Его язык снова оказался там. То мягко и влажно скользил, то остро цеплялся за клитор, как влажный крючок. Палец Адема уткнулся в ждущий, набухший вход и вошёл внутрь.
– Боже! Милая, как же узко!
– он задвигал им внутри меня, с каждым толчком и движением языка по клитору приближая к разрядке.
– Адем! Адем!
– я кричала, извивалась, цепляла руками покрывало, словно пытаясь порвать.
– Давай, Саша... Я хочу посмотреть!
– язык надавил на клитор
И я взорвалась! Вскрикнула, выгнулась в его горячих ладонях и задрожала, забилась в конвульсиях удовольствия. Утонула в волнах впервые испытанного с мужчиной оргазма.
– Адем... Я никогда... Это было...
– Тише, тише, любовь моя. Отдышись. Я и сам всё видел. И всё понял.
– Он прижал мою голову к своей груди и тяжело-тяжело дышал. Как будто сам тоже кончил.
– Давай. Выравнивай дыхание. Твой дерзкий ротик мне сейчас очень нужен. Ты же не против таких ласк, правда?
Что я могла сказать? Что никогда в жизни не делала минет? Что мой единственный бывший в постели был чуть активней двухсотлетнего камня? Не знаю. Только одно мне известно: для Адема я сделаю всё, что попросит. С удовольствием и с огромным энтузиазмом опущусь между его ног и возьму пульсирующий от нетерпения, перевозбуждённый член мужчины, в которого так остервенело влюбилась в рот.
– Саша?
– стук в дверь взбаломутил все мысли и ощущения, запустив и без того отчаянно бьющееся сердце пулемётной очередью.
– Саш?
Назлы отчаянно колотила в дверь, а её брат так же отчаянно прыгал по комнате, стараясь максимально бесшумно собрать свои вещи.
Он потянулся к футболке, лежавшей комком на кровати и звук бляшки ремня, задевшей за угол тумбы разнёсся в напряжённой тишине комнаты, как взрыв.
– Саш! Я всё слышу! Открывай! Мне срочно нужно с тобой поговорить!
Глава 32
– Адем! Вали к себе! Она сейчас войдёт!
– я сама, наконец, разморозилась и подлетела к шкафу.
– Подожди, Назлы! Одну секунду!
– Сашка, спроваживай её поскорее, я уже не могу...
– взмолился он.
– Давай, Адем! Давай! Потом всё... Дуй через балкон!
Халат плотно запахнут, наш общий с Назлы брат жонглирует предметами гардероба по направлению к своей спальне... и я распахиваю дверь.
– Ой, ну чего ты так долго?
– на сестре просто лица нет. Стоит с начатой бутылкой вина в руке и двумя чайными стаканами и того и гляди разревётся.
– Переодевалась.
– я обвела взглядом комнату, усыпанную моими нарядами с вечеринки и особенно заострилась на валяющихся посередине спальни трусах. Хорошо, что хоть моих, а не Адема. Да уж. Некрасиво получилось. Переволновалась, аж трясёт.
– У меня беда.
– Замогильным голосом объявила Назлы и плюхнулась на кровать.
– Юсуф мне изменяет.
– Да брось! С чего ты это взяла, сестрёнка?
– я забрала у неё стаканы.
– Он ни разу сегодня мне не позвонил, хотя обещал приехать. Вообще, в последние дни какой-то странный и холодный. Постоянно занят, торчит на работе почти сутками.
– Она перевернулась на спину и начала нервно дёргать медальон на своей груди. Да так резко, того и гляди порвёт цепочку.
– Может он просто волнуется перед свадьбой? А много работает, чтобы освободить побольше времени на медовый месяц. Мне кажется, что ты себя накручиваешь.
– Я начала собирать разбросанные по комнате вещи и запихивать в шкаф.