Сводный. Мускатная страсть

Смыть бы из мыслей этого наглеца Адема, так же, как пыль и грязь. До сих пор в голове не укладывается, как легко он жонглирует женщинами. Практически телепортируется из постели одной в объятия другой. Легко и непринуждённо! Неуловимо! Непостижимо! Противно! Мерзко! Тьфу!

Встряхнув головой в надежде тем самым наподдать хорошего пинка мыслям о братце-бабнике, я взялась за ручку ванной комнаты, но та не поддалась.

– Занято!
– донёсся с обратной стороны приглушённый голосок Назлы.

– Надолго?

– Похоже, что да!
– выдала она сквозь шум льющейся в раковину воду.

Ну ладно. Подождём.

И только я начала разворачиваться, как попала в цепкие мужские объятия. Сама не поняла, как ухватилась за крепкие бицепсы... Может, чтобы не упасть, а может по инерции... Или решила, что это Адем, а пьяная голова... хм, насколько известно, одному месту не хозяйка... В общем, вцепилась я знатно, да только когда подняла глаза, встретила хмельной и горящий похотью взгляд Юсуфа. Потыталась упереться в грудь парня и оттолкнуть, да только его хватка оказалась крепче стальных канатов.

Карий, с медовым отливом взгляд скользнул в распахнувшийся на груди халат, и затормозил на губах.

– Юсуф...

"Нет! Остановись!" хотела крикнуть я. Но не успела. Мой рот жадно заткнули его губы, а тело одеревенело, впало в ступор. Оказавшись прижатой к холодной стене, я ощутила себя парализованной. Вспомнилась другая ночь, другая стена и другие, шарящие по моего телу без разрешения грубые руки.

Глава 35

Настырные руки Юсуфа, как щупальца огромного осьминога-убийцы обхватили мои бёдра и до боли в копчике вдавили в стену.

Я приложила ладони к его груди и попыталась оттолкнуть. Но куда там! У этого ублюдка хватка оказалась просто богатырской, как у Алёши Поповича, не иначе! Да только "богатырь" явился совсем не из сказки, не добрый молодец, а самый настоящий монстр из психологического триллера!

Моё остолбенелое противостояние завершилось и внутри начала разрастаться душащая паника, когда мужчина раздвинул полы моего халата и цапнул обнажённую грудь хищной хваткой.

– Юсуф!
– неразборчиво прокричала я ему в рот, но в ответ получила лишь набор пронизанных диким вожделением турецких слов.

Жуткое внутреннее ощущение переросло в колючий озноб и чувство безысходности. Как тогда... Как шесть лет назад...

Мерзкая пятерня скользнула на мой зад и я уже почти смирилась с неизбежным, как вдруг кто-то оттащил этого бесхитростного кобеля в сторону и швырнул на холодный пол.

Справа от меня высилась тёмная, свирепая фигура Адема, а слева незатейливый насильник пытался встать на ноги и рвался в бой.

Стараясь проморгать наворачивающиеся слёзы, я туго затянула халат и часто-часто, невольно подражая часам с маятником, крутила головой из стороны в сторону. Как глупая кукушка, твою мать!

И, признаться честно, выражение лица Адема и чётко читающиеся в холодном блеске его глаз намерения ужасали даже больше, чем напористые попытки жениха Назлы овладеть мной минуту назад.

– Адем! Не надо! Ты же его убьёшь!
– зачем-то вступилась я. Понимала, что их они неравны. Какой бы силищей не обладал Юсуф, он - слюнявый щенок по сравнению с мощью и размерами Адема.

– Уйди в комнату, Сашка!
– прорычал он и одним рывком поднял противника на ноги. И только лишь для того, чтобы снова уложить его сокрушительным ударом справа.

– Адем! Пожалуйста!
– завопила я.

Всегда боялась драк, как бы сама ни харахорилась, какой бы бабой с яйцами ни казалась окружающим, ненавидела эти потасовки. И цепенела от страха.

И вот теперь, вжавшись всё в ту же стену, обхватила себя руками и ревела. Громко всхлипывала, сама не до конца осознавая от чего: запоздалые отклики на приставания Юсуфа? Или реакция на то, что Адему прилетел жёсткий удар слева и согнул его попалам?

Глухие звуки борьбы сопровождались эмоциональными оборотами на турецком, среди которых я улавливала лишь своё имя и имя Назлы. Которая, не заставляя себя долго ждать, тут же вынырнула из двери ванной.

– Саша! Что случилось!? Сестра! Почему они дерутся? Адем! Прекрати!

Я не отвечала, а только тряслась и ревела. Не получив от меня ответа, Назлы тоже переключилась на турецкий и полезла разнимать родственников.

Не помню, в какой момент я сползла по стене. Ноги подкосились, онемели. Сидела, подтянув к себе колени и наблюдала за происходящим сквозь туман слёз и аккомпонемент всхлипов. Пока не услышала гневное:

– Зачем ты это сделала? Разве я тебя просила? Зачем полезла со своими проверками к моему жениху, Саша? Пофлиртовала и подмигнула, да? Так у вас делается?

Обвинение полоснуло меня, как лезвием. Моментально вернуло в более-менее живое состояние. Злость, возмущение заполнили душу до краёв и вылились наружу словами, острыми, как обломки стекла:

– Не лезла я к твоему потаскуну! Он на меня набросился! Если ты сама не хотела видеть, что он- кусок г*вна, зачем бы мне устраивать проверки? Сдался он мне, кобель ср*ный!

Мой взгляд бегал от Назлы к подошедшему к ней Юсуфу и обратно. И лишь потом перепархнул на Адема. На ошарашенного и застывшего, как отлитая статуя Адема.

Он что? Тоже мне не верит?

– Да катитесь вы все!
– выругалась я и бросилась в свою комнату.

Уеду! Плевала я на них всех! Не было и не надо мне таких родственничков. Переживу. Забуду. И не через такое проходила.
– бубнила я мысленно, запихивая гроздья косметики и вещей в чемодан.

И лишь крики ругани Назлы и долетевший даже через закрытую дверь звук пощёчины смазал каплей бальзама мою взбунтовавшуюся, оговорённую душу.

Что этот выродок наговорил Назлы? А Адему? Страшно представить, как только он мог очернить меня, пока я сидела и ныла, как чокнутая клуша посреди коридора. А Назлы тоже хороша! Поверила этому подонку!

Ну и пофиг! Пусть что хочет, то и думает! Пусть сами расхлёбывают свою "Санта-Барбару"! А я домой!

Последней в чемодан просыпалась пёстрая стопка купальников. Осталось разъярённо хлопнуть крышкой и попытаться объясниться с диспетчером такси.

Но хлопнуть не пришлось и объясняться тоже. Потому что хлопнуло другое - дверь моей комнаты, явив злющего, как затравленный пёс Адема.