Сводный. Мускатная страсть
Шрифт:
– И куда это ты намылилась, Саша?
Ого! Диспетчеру придётся подождать... Сначала нужно объясниться с этим жонглёром русскими фразеологизмами и всеми без разбора попадающимися на пути женщинами.
Глава 36
– Не "намылилась", а собралась. Домой. В Россию. Так что, бывайте, хлопцы! Не поминайте лихом!
– Ты. Останешься. Здесь.
– Прозвучало до возмутительности спокойно. Самоуверенно. Нагло. Как будто его слово - закон и оспариванию не подлежит.
– Ошибаешься, братишка. Нечего
– я чудом застегнула набитый, как тюк с сеном чемодан и натянула кроссовки.
– Нечего делать?! Ещё бы! Ты уже всё, что могла сделала, Сашка!
– его бешеный крик рвал на части воздух комнаты. Резал его, как острый нож мягкое масло.
– И что же я по-твоему сделала, а Адем? Даже интересно, какие ты выводы почерпнул из этой сцены.
– Из сцены! Да! С самого первого дня ты только сцены и устраиваешь, Саша! Начиная с приключения с соком в аэропорту!
– Да ты что? С соком? Ещё скажи, что я сама себя облила, чтобы привлечь внимание такого "распрекрасного" во всех отношениях Адема!
– Я уже ничему не удивлюсь.
– Свирепым шёпотом прошёлся он по моим нервам и сделал шаг ближе.
Глаза братца подёрнулись приглушённым блеском сожаления и разочарования.
– Сначала меня в оборот взяла, потом всё по Эмину страдала, а теперь ещё и Юсуф приглянулся? Придумала историю с какими-то проверками женихов...
– Заткнись...
– угрожающе тихо прошипела я.
– Что, правда глаза колет?
Твою мать! Мастер слова! С тупой и пустой, как дуршлаг головой!
– Лучше замолчи, Адем! Иначе потом очень пожалеешь о сказанном!
– О чём я пожалею? Просвяти! Если только о том, что бросил добрую и любящую меня Дениз ради...
– Ради кого? Говори!
– мой голос сорвался на визг. Перед глазами мелькали тёмные пятна, руки сжались в кулаки и чесались...
– Ради озабоченной, повёрнутой на мужиках девчонки! Похотливой...
Дальше продолжить он уже не смог. Заткнулся на полуслове от моей пощёчины.
– Ты сделал свой выбор. Спасибо, что выслушал обе стороны! Счастливо оставаться!
– я потащила по кровати чемодан, собирая покрывало в мягкую, бирюзовую гармошку, но Адем схватил мою руку и отцепил пальцы от шершавого пластика.
– Не вижу смысла слушать, когда глазам всё очевидно. Ты так к нему прижималась! Липла! А потом защищала, как верная собачонка, переживала за любовника, когда я начал дубасить его!
– А ты не допускаешь мысли, что это Юсуф ко мне лип? Что это он на меня набросился и чуть не изнасиловал? Что я не защищала его, а переживала о том, как бы ты сам потом не пожалел о содеянном?
– понимаю, что звучит как оправдание. И ненавижу себя за это. Себя, его, Юсуфа. Всех и всё в этой стране!
– Если он хотел тебя изнасиловать, то ты явно была не против!
Всё! Хватит! Бесполезно пытаться достучаться до того, кто прочно засел в танке.
– Понятно. Спасибо за гостеприимство, братик. Надеюсь, больше никогда не увидимся.
– Я стянула десятитонным грузом чемодан на пол. И вместе с ним упала ещё одна вещь. Мой розовый безотказный дружок. Завалившийся в безумных и эмоциональных сборах под крышку чемодана и зарывшийся с складах на кровати.
Вибратор подкатился к ногам Адема, а я уже была не здесь. Мысленно я сидела в самом укромном уголке
своей комнаты в Томске и, накрывшись пледом с головой, наполовину умерла от стыда.Адем поднял предмет моего позора и покрутил в руках.
– Ну и как? Неплохо забавляет?
– усмехнулся он.
– Отдай!
– странно, что голос меня не подвёл. И удивительно, как я не постеснялась потянуться к этой штуке и попыталась выхватить имтим-игрушку из рук братца.
И, тем более не поняла, как оказалась перекинутой через плечо этого дикаря и уже держала путь к его машине в такой позе - задницей вперёд.
– Грязная, похотливая девчонка!
– прорычал он.
– Отпусти, дурак! Отпусти, Адем! Я хочу домой! Куда ты меня тащишь, маньяк?
– я колотила его по спине, да только что толку? Это всё равно, что пытаться разрушить каменную стену.
– Мы и едем домой! Ко мне!
– прохрипел он.
– Только эта игрушка тебе больше не понадобится! Крышу рвёт от желания? Трахаться хочешь? Будешь!
– снова сделал он умные выводы и с размаху запульнул искусственный член в бассейн.
– Адем! Ты идиот! Что ты наделал?
– завопила я, даже страшась представить, кто завтра первым обнаружит это пошлятину.
– Не переживай, сестрёнка! Обещаю, что найду, чем его заменить!
– злорадно усмехнулся он и свалил меня на переднее сиденье своего Ламборгини.
Глава 37
– Я никуда не поеду!
– хотелось бы говорить спокойно, хладнокровно, но голос взлетал, бил возмущением, как кулаком, в прохладном предрассветном воздухе.
– Всё сказала?
– Адем уже сидел рядом и включал зажигание.
– Ты не можешь меня заставить! Я уезжаю домой! И если только ты не собираешься отвезли меня в аэропорт, значит я пошла. Давай! До свидания!
– взялась за рычажок на двери, но этот дикарь перехватил мою руку, и склонившись надо мной, как тёмная туча, зашептал:
– Я не отпускаю тебя, Саша. Ты останешься здесь, под моим контролем. Назлы не отменила свадьбу. Пока. И если сестра простит этого гавнюка... и тебя, - он откинулся обратно на своё сиденье и обречённо закинув голову назад, продолжил, - то ты будешь веселиться на её свадьбе, как в последний раз. Улыбаться во все тридцать два и вести себя, как пай-девочка. Я за этим прослежу!
– Чего? Она выйдет за этого мудака?
– не ожидала от Назлы. Это же как нужно себя не уважать...
– Я сказал, что не знаю, Сашка! Была бы моя воля и этот Юсуф катился бы и переворачивается отсюда и до самого Средиземного моря. Но в их ситуации будет так, как решит сестра.
– Адем сжал челюсти и рубанул кулаком по рулю.
– В какой ситуации?
– предчувствие чего-то недоброго поползло притивным, холодным металлом по венам.
– Наша сестра ждёт ребёнка от этого подонка!
– Что? А почему я не в курсе? Как?
– дыхание спёрло от возмущения, в горле пересохло.
– Как беременна?
– снова просипела я, откашлявшись.
– Как будто ты не знаешь как? Таким же способом, который вы час назад пытались изобразить с её женихом!
– Он сам на меня набросился! Я ни в чём не виновата!
– рявкнула я. Но что толку раздирать словами воздух? Рядом со мной стена. Великая китайская, непролазная крепость. Непрошибаемая.