Сводный. Мускатная страсть

– Не хочу к врачу, Адем! Да всё со мной нормально. Просто нужно поспать и что-нибудь заточить. Например, ромовую бабу! Ну пожалуйста!

И он не устоял под моим жалобным взглядом:

– Ну хорошо. Поехали за бабой.
– Решил он, заводя машину.
– Только если завтра голова не пройдёт, вызову врача на дом.

Вот ведь зануда!

– Ну и что не едем?
– настырно потребовала я, спустя секунд тридцать, пока этот "герой" собирал своё шикарное богатство обратно в штаны и гипнотизировал взглядом дорогу впереди.

– Подожди. Дай хоть отдышаться немного после таких страстей. А ты сама как?
– он сжал моё колено и я снова вспыхнула. Уже начала жалеть, что не согласилась на второй дубль.

– Нормально.
– "Равнодушно" пожала я плечами.
– Пойдёт.
– "Третий сорт - не брак" - вот что хотелось добавить. Полоснуть бы по этому феноменальному самолюбию! Но вряд ли поймёт о чем речь. Да и лишние фразы могут спровоцировать рвущуюся наружу, внутреннюю дрожь. Нельзя показывать свои чувства. Нельзя! Он должен думать, что всё это просто секс. Для здоровья, для обоюдного удовольствия, а не из-за любви, разламывающей на куски сердце и душу.

Глава 40

– Ну вот... Добрались.
– Тихо протянул Адем и выбрался из машины. Обошёл вокруг и, прежде, чем братец открыл пассажирскую дверь, моему полусонному взгляду явилась следующая "картина маслом": стоящая колом ширинка на его джинсах. Твою мать! Да он просто монстр! Вот ведь настырный!

Я едва сдержала смех и неторопясь вышла в утреннюю прохладу, игнорируя протянутую мне крепкую руку. Завиляла бёдрами по направлению к дому.

Стоп!

– А как же ромовая баба?
– нахмурилась я.

– Сейчас всё привезут, Саша. Не волнуйся. А пока иди отдыхай. Помнишь, где твоя комната?

Ну надо же! Прям как с королевской особой! Осталось только обращение на "Вы" подключить!

– Помню. Не утруждайся показывать. Иди расслабься, братик! А то весь вечер в напряжении.
– Бросила я напоследок, намекая на его стопроцентную боеготовность.

– Саша!

– Ну что ещё?
– раздражённо фыркнула я.

– Ничего. Иди...
– промямлил Адем и я поняла, почему он так резко заткнулся - из кухонной двери, ведущей в сад вышла пожилая служанка и поспешила к своему хозяину.

Бедняга засуетился, за доли секунды стянул с себя свитер и завязал на талии. Вот умора!

Долго будешь ждать следующего раза, братик! Ох, как долго!
– злорадно усмехнулась я про себя.

А мой внутренний голос снова саркастически загнусавил: "Смотри, как бы ты сама не сдалась первой, дурёха!"

В комнате меня несколько минут душил истерический смех. Эта его огромная коряга, еле умещающаяся в штанах так и будоражила мысли, провоцируя судорожный, самодовольный хохот. Пару минут я, осев на пол и прижавшись к кожаному основанию кровати, заходилась в диком, всхлипывающем смехе, который вскоре перетрансформировался во всхлипы другого характера. Слёзы прокатились по щекам горячими источниками, жгли прохладную кожу. Смесь ненависти, возмущения и неприятия горела во мне и испепеляла сердце. Ростки чувства к Адему, что так несмело зацвели в душе, воспламенились, полыхали. Но никак не могли сгореть до конца. Я всё ещё находилась под воздействием его чар. Сходила с ума от сводного брата. Любила и ненавидела. Страдала от того, что Адем мне не поверил и была полна желания отомстить.

Забралась под одеяло как есть, не раздеваясь. Забила на душ и переодевания... Чёрт! Этот чокнутый не взял мои чемоданы! Оставил их в Стамбуле!

Идиот! Придурок! И как мне теперь? Во что переодеваться... И вообще... Ненавижу тебя, Адем Атай... Ненормальный... Сексуальный... Горячий... Козёл...

* * *

Комнату заливали розово-рыжие рассветные отблески, рассыпавшиеся бесформенными пятнами по белоснежному одеялу. Это первое, что я уловила, проснувшись. Вторым были тихие, слегка шуршащие в ворсе ковра шаги. Шаги Адема.

Вот ещё! Пусть даже и не думает, что я пущу его спать к себе!

Провливай! Убирайся!
– беззвучно вопила я, изо всех сил притворяясь спящей. Сжалась, как спираль, готовая в любой момент выстрелить, толкнуть, если ляжет рядом. Но братец не стал этого делать. Постоял с полминуты надо мной, глубоко и шумно дыша и в итоге, погладив мои волосы, скрылся за дверью.

Что за...?

Я резко села. На пару мгновений комната поплыла, как подводное царство Тритона. Глаза зажмурились - распахнулись, зажмурились - снова открылись, фокусирую взгляд на бело-розовой коробочке на прикроватной тумбе и молочно-белой бутылке.

Я потянула за завязки-шнурки и уткнулась взглядом в содержимое красивой упаковки - три пирожных отдалённо напоминавших кексы. И не имевших ничего общего с ромовыми бабами.

Прокол, Адем бей! Мимо!

А это что?

Я развернула бутылочку, взболтала. Даже пробовать не буду, очевидно же - айран! Тоже мне квас!

Ещё минус балл, Адем! Всё не то!

Никогда твой турецкий мозг не поймёт русскую душу!

Никогда...

Глава 41

"Добройа утра! Я Нулефер. Ваш лична помощ-ницца. Адем бей нанять меня, чтобы я переводил Вас общение с доктор Шентюрк..." - встретила меня в коридоре хозяйка ломаного монолога на "псевдорусском".

Господи! Пощади мои уши! И нервы!

– Сочувствую.
– Хмыкнула я.
– А где сам великий Адем бей?

Ну сейчас накостыляю, держись братишка! Какие помощницы? Какие переводчицы? А ещё и доктора до кучи!

– Он уехать в сад до вечер. Просить доктора к Вам... И доктор жжать Вас. С восемь утра жжёт.

– Жжать значит?
– быстро стрельнула я взглядом на часы в углу коридора. Без двадцати двенадцать. Какие почести! Доктор "жжёт" почти четыре часа. Сколько же стоит такая выносливость, а, "Адем бей"?

– Передайте Ваш доктор, что я чувствую себя отлично и в осмотре не нуждаюсь. И в ваших услугах, кстати, тоже. Можете ехать домой.

– Но Адем бей велел вас посмотреть...

– Мне наср*ть, что велел Ваш Адем бей.
– Мило, почти ласково обратилась я к этой одеревеневшей от волнения милахе.
– Знаете, что означает это выражение?

– Не очень... Но я загуглить мочь...

– Не нужно гуглить. Долго это. Жаль что не знаете, а то могли бы отлично пообщаться.
– Я подошла к зеркалу и взбила свалявшиеся за ночь, точнее за утро, волосы.

– Хорошо. Я передать доктору, что Вы быть готовы к осмотру через...
– уставилась на меня в ожидании ответа эта нерадивая переводчица.

Нет! Ты посмотри, она ещё и манипулирует мной!

– Так! Объясняю ещё раз. Для особо одарённых: доктора гнать в шею и самой тоже - на триста шестьдесят градусов и домой!