Своя игра. Тетралогия

Мы пожали друг другу руки, и я сел в седло. Что касается Айка, то он просто исчез. Я осмотрелся, однако невидимость проклятого была настолько полной, что ничего не заметил.

– Прости, Иван! – покаянно сказал Люцифер. – Я вогнал тебя в страшные долги.

– За что прощать? – удивился я. – Напротив, спасибо тебе. Никто не сделал для меня больше чем ты. А с долгами разделаемся так или иначе, не сомневайся. Тридцать тысяч – огромная сумма, но мы ведь любим трудные задачи, верно?

– Тридцать шесть, – поправил Люцифер. – Нам предстоит отдать фуриям и Эртриксу тридцать шесть тысяч золотых с учетом процентов в течение года.

Я застонал, прикрыл глаза и увидел перед собой морду хомяка, на которой была не скорбь, и не отчаянье даже, а обреченность. Толстощекий посмотрел на меня с немым укором, повернулся и потащился прочь, еле волоча лапы. На его спине висела табличка: «Пошел вешаться».

– А мне пох, – сказал я, провожая его взглядом. – Разберемся и с процентами.

– Тогда поехали? – спросил Люцифер.

– Поехали! – согласился я. – Так сказал попугай, когда кошка потащила его за хвост из клетки. А еще Юрий Гагарин. Был такой замечательный человек в моем мире.

– Его тоже из клетки вытаскивали? – заинтересовался Люцифер.

– Нет, – усмехнулся я. – Его запускали в космос.

– А что такое космос?

Вопрос поставил меня в тупик. Я и забыл, что во Вселенной Дагора нет космоса. Над Срединным Пространством находился Мир героев и полубогов, выше – Мир Истинного Света, а еще выше – собственно, ничего.

– Видишь ли, – попытался объяснить я, – в нашей вселенной Мировые Острова не разделены Великим Океаном. Они летают в пустоте, и каждый имеет форму шара. Эта самая пустота между ними и есть космос.

– Да-а-а? – изумился Люцифер, и я почти услышал, как заскрежетали шестеренки у него в голове. Попробуй представь себе такое удивительное мироустройство, если сам всю жизнь провел на поверхности огромной плоскости. – И Гагарин отправился к соседним Мировым Островам?

– Нет. Его целью было всего лишь оторваться от поверхности нашего. Путешествовать к другим Островам у нас весьма нелегко. И опасно.

– У нас тоже. Лишь самые бесшабашные смельчаки отваживаются пускаться в плаванье вдоль побережья Аусанга, а морской поход по Великому Океану считается величайшим подвигом для смертных.

– Когда-нибудь мы отправимся на побережье, правда? Я хочу посмотреть на Океан.

– И я хотел бы на него посмотреть. Этьен де Гурфье собирался идти к крайним пределам востока, когда будет готов к такому пути. Он мечтал выйти на побережье напротив того места, где из Океана встает солнце. И, быть может, плыть дальше на корабле, чтобы увидеть Царство Восхода.

– Что за Царство?

– Никто не знает. Известно лишь, что по другую его сторону находится Царство Заката одного из соседних Мировых Островов.

– Ну, Люц, тогда мы точно отправимся на край земли, и как раз туда! Я собирался на восток еще до того, как мы с тобой познакомились. Правда, только в государства, граничащие с Оргойским королевством, но почему бы не пройти чуть дальше?

– Крайние пределы востока – это не «чуть».

– Все равно. Я хочу своими глазами увидеть Царство Восхода и остальные чудеса. У нас нет ничего похожего, понимаешь?

– У нас тоже нет ничего похожего на ваши шарообразные Острова. Я вот как воображу себе это …

– А ты не воображай. Воображать вредно. Лучше давай подумаем, как расплатиться с фуриями. Не стоит начинать путешествие куда бы то ни было с кланом Гарон на хвосте.

Дезертир с большой дороги

Глава 1

Если твое главное богатство составляют долги, то не стоит терять даром ни часа. Давно известно, что время – деньги, и любые задержки, оттягивания, заминки приведут в будущем только к новым счетам, требующим оплаты. Поэтому добравшись до Гинкмара, мы с Люцифером сразу направились в Арнаур. Несмотря на приближение ночи. Несмотря на то, что из оружия у меня был только меч. А из брони ничего не было вовсе: хоть с коня железо снимай и вешай на себя.

Я не расспрашивал Люцифера, какие у него нашлись причины для обращения к фуриям. Почему-то мне казалось, что ему будет неприятно рассказывать об этом, – и вряд ли я ошибался. Ясно ведь, что мстительницы согласились по-крупному нагадить герцогу отнюдь не за жестокое обращение с конем в обозе. Конечно, зуб на Генриха имел не сам Люцифер, а Этьен де Гурфье. То-то он, будучи рыцарем ордена Недремлющих, большую часть жизни провел не в Каритеке, не в столице, и даже не в собственном замке, а в странствиях по безлюдью, стараясь не появляться в поле зрения сеньора и короля. Сеньором Этьена числился как раз Генрих. И он же занимал должность одного из приоров ордена. Люц первого хозяина и любил, и уважал безмерно. Нетактичное ковыряние в их общем прошлом способно надолго испортить ему настроение. А что я в результате узнаю? Какую-нибудь грязную историю нагибания герцогом своего вассала.

На ночевку пришлось встать где-то на полпути к заброшенному городу, под случайным деревом. Как-то не попалось нам прибежища лучше, и не было признаков, что вскоре попадется. Осмотрел я наш будущий лагерь и поежился. Отнюдь не от вечерней прохлады. Привык уже носить доспехи почти не снимая, и теперь сам себе казался без них крабом во время линьки. Подходи, нападай, жри меня кто хочешь. Не воин, а приглашение к обеду.

Люциферу выбранное место и наша общая обороноспособность нравились не больше чем мне. Он наклонился, пожевал какой-то лопух и с отвращением его выплюнул. Довольной выглядела одна Весточка. Она устроилась на ближайшей ветке, чистила перышки и доброжелательно поглядывала на нас. Ну в самом-то деле – чего бояться, когда рядом два таких приятеля-заступника с бешеным превосходством в уровнях? И попробуй ей докажи, что с любой другой точки зрения мы смотримся бледненько.

– А не пройти ли нам еще немного? – спросил Люцифер. – До берлоги медведя-людоеда. Там волколатники. После договора с Айком они тебя примут как брата.

– Нихрена себе – «немного»! – возразил я, сверившись с картой. – Хорошо если доберемся к средине ночи.

– Зато ты выспишься нормально. Не обязательно идти в Арнаур завтра с утра. Можем выступить к обеду, и все равно доберемся засветло.

А ведь верно, подумалось мне. Сегодня навестим броневолков, в Арнауре переночуем в Доме приговоров. Фурии нас специально охранять не станут, но городская нечисть в обиталище клана не сунется. Передадим старухособакомышам доспехи из тайника под Седалищем судий, за исключением тех, что временно понадобятся мне самому, а на следующий день отправимся к лабиринту духов. Изъяв у бесплотных доспехи Свэна и его группы, я уже прилично экипируюсь. Только на месте ли волколатники? К их логову приходили те, кто забирал из Гинкмара тело Креппера и его голову. Они вполне могли перебить броневолков до единого. Остался ли хоть кто-то из стаи Торна в живых?

– Пока не сходим туда, не узнаем, – сказал Люцифер, прочитав мои мысли. – А ведь волколатники могут оказаться полезны не только для того, чтобы случайно завернуть к ним в гости, когда окажемся поблизости, как вот сейчас.

– Ты прав как всегда, мудрец четвероногий, – вздохнул я. – И почему ты родился конем? Ты должен был появиться на свет в семье книжника. Сидел бы сейчас в уютном кабинете, и принимая избранных посетителей за большие деньги, потчевал их советами. А не бродил по Гинкмару в компании трижды беглого дезертира и подлого тимойского наймита, с риском сломать ногу в потемках.