Своя игра. Тетралогия

– Зови свою скотину, мразь! – рычал он, поддавая мне сапогом под ребра. – Зови, я тебе говорю! Все потроха отобью – кровью будешь срать!

Я закрывался как мог, да ведь руки только две. И они пусть в поручах, но сами не железные.

Поручи тоже перестали поглощать урон. И поножи. Понимаю их – сколько можно то…

– Костями срать будешь! – захлебывался яростью Вуд. Или имитировал ее, чтоб меня испугать. – Сейчас ломать начну – хрустеть будут! Ох как хрустеть будут! Зови лошадь!

И в лицо сапогом, и в грудину, и между ног… И опять под ребра… Ах ты гад… Ах вы сволочи… Ну, если останусь жив…

Когда я пришел в себя, вокруг царила тьма. Не то чтобы абсолютная – просто наступила ночь. Рядом лежал труп – очевидно, Ганса. Поодаль маячили силуэты лошадей-тяжеловозов и высилась гора снятых с них вьюков. Чуть ближе горел костер, на котором что-то варили в котелке. Что – не понять. Я не только запаха варева – дыма не ощущал. Нос сломан и забит сгустками засохшей крови.

Левый глаз заплыл до такой степени, что почти не открывался. Я провел языком по зубам – вроде, все на месте, но нижняя челюсть страшно ноет и еле двигается. Попробовал сглотнуть – горло ожгло болью. Дышать глубоко тоже не рекомендуется: каждый вздох отдавался колотьем в груди. Тупо болел живот… В общем, живого места нет.

Пошевелился, поворочался едва заметно – кажется, свои угрозы Вуд в исполнение не привел, и ничего не сломано. Может, несколько трещин в ребрах заработал, – а так скелет цел. Короче, отлупили меня грамотно: исколошматили с ног до головы, но без прямой угрозы для существования. А то как награду получать – кастер мертв, оживлять меня некому.

Одна радость – кастера тоже некому оживлять. Люцифер, ты красавчик! Было пятеро врагов – осталось четверо. Правда, положение аховое и враги таковы, что о сокращении их числа до трех можно лишь мечтать. Поэтому…

Поэтому я и помечтаю. Вдруг домечтаюсь до чего-нибудь осуществимого на практике? Представляй я расстановку сил перед схваткой, не подумал бы, что у нас с Люцем получится нанести группе урон. А ведь получилось.

Просмотрел последние сообщения системы – раньше-то было недосуг. Если какие и мелькали перед глазами, сознание их проигнорировало. Вот искомое:

«Поздравляем! Ваш конь убил мага сорок шестого уровня!»

Моя радость стала полнее. Не будь у меня живучесть просажена чуть ли не до отрицательных величин, я бы заорал в восторге, преисполнился гордостью и лопнул от нее. Люцифер устранил колдуна блестяще: сделал вид, что бросается на воина, потом на другого, – а напал на противника, который заведомо не мог выдержать удара его копыт. Поступи он иначе – Ганс успел бы его оприходовать. А так не успел.

Я пошевелился еще, пытаясь разобраться, отчего у меня так неловко завернуты за спину руки. Ах да, конечно, они связаны. И ноги связаны. Все железо с меня сняли, подкольчужницу тоже. Эгиду оставили – по-хозяйски прикрыли ею, чтоб не простудился. И комары поменьше кусали. А то ведь добьют.

Один из воинов у костра заметил мое шевеление, подошел и встал рядом.

– Ага, очнулся! – протянул он с садистской радостью.

– Спокойно, Эрм, – сказал командир. – Мы понимаем твою скорбь и сочувствуем ей, но дезертир нужен нам живым.

Какая, интересно, скорбь у этого верзилы? Ноги об меня отбил, когда пинал? И кто он? Незнакомый у него голос. Я хорошо помнил уверенный бас командира, и думал, что помню голоса остальных. Каждый из них говорил или кричал что-то во время моей обработки. И пусть голос возбужденного человека звучит не так, как у спокойного, но не настолько же. Кстати – не все в команде люди. Один из бойцов – орк…

– Не беспокойся, Свэн, – сказал Эрм, поворачиваясь к командиру. – Кому как не тебе знать, что я умею держать себя в руках. Но знаешь что я тебе скажу: ты бы лучше не мне указывал, а подумал, как будешь оправдываться перед милордом за смерть Ганса. Вас было пятеро – все выше сорокового уровня, а у тебя вообще пятьдесят третий. И вы не сумели защитить кастера от этого мальчишки? Позорище. И в первую очередь на твою голову. А она у тебя и без того не прочно сидит на плечах.

– Не много ли на себя берешь, так разговаривая со мной? – спросил командир, стараясь сохранять спокойствие. Хотя чувствовалось, что в другой ситуации хам незамедлительно схлопотал бы в пятак.

– Конечно, я всего лишь старшина, а ты управляющий, – согласился Эрм. – Только видишь ли в чем дело: я с чужими бабами не спал. А если спал, то сперва глядел, чьи они. Завтра, через неделю или через год я буду тем же старшиной – если милорд не сочтет, что я достоин большего. А вот кем будешь ты, когда Пенелопа родит, и окажется, что ребенок похож на тебя? Думай об этом, а ко мне не приставай. Сегодня я потерял брата – убил его тот самый подонок, что сейчас лежит у нашего костра. И у меня нет никакого желания быть вежливым. Тем паче с начальником, который не в состоянии повязать без потерь сопляка тридцать третьего уровня, имея на руках все козыри.

Итак, верзила Эрм из отряда виконта – где еще я мог убить его брата, как не у Оленьего камня? Значит, взявшая меня в плен команда – действительно подкрепление Грюнбергу, как я и предположил, и Эрма послали сюда гонцом. Он пришел, пока я лежал без сознания. С каким приказом, хотелось бы знать?

И да, пора произвести пересчет сил: врагов опять столько же, сколько было вначале. Один убыл, другой прибыл.

– Зря ты так, приятель, – сказал Эрму орк. – Попрекая Свэна в смерти Ганса, ты и нас обижаешь. Забывая, что всего лишь несколько часов назад этот самый сопляк наголову разгромил ваш собственный отряд. Который был куда больше нашего.

– Ему помогли фурии!

– А в схватке с нами конь помог. А в Каритеке – дракон. Ему всегда кто-то помогает. Но только потому, что он помогает себе сам. Когда мы его взяли, на нем был шлем Гуго. В одной из седельных сумок – казна Гуго, и лично я весьма удивился, не найдя головы Гуго в другой. Будь моя воля, я немедленно убил бы его, расчленил и закопал в разных концах Гинкмара. Орков постоянно шпыняют тем, что они не слишком умны. И я умом не блещу, но у меня нюх на таких ребят, как этот дезертир. За них пока хоть один золотой получишь, самого десять раз зароют. Все остальные здесь думают по-другому – боги нам в помощь. А я благодарю небеса за то, что мы отделались только Гансом.

Эрм стоял ко мне спиной, и его лица я не видел. А орк видел – однако его это не смущало. Такой же верзила, как виконтов гонец, и уровень тот же. Сверли его взглядом, не сверли – ему фиолетово. Сам кого хочешь просверлит.

– Как ты, Иван? – еле слышно прозвучал у меня в голове голос Люцифера. Конь находился где-то на пределе дальности мыслесвязи. Но это значило – чертовски близко от лагеря Свэна.

– Живой! – ответил я, не сдержав улыбки. Короста на разбитых губах треснула, и я невольно скривился. Хотя разве это боль? Пустячок по сравнению с остальным.