Своя Игра

— Эй-ей-ей. Чего творите, безбожники?

— Ырррррррааа, — поддержал мальчика Юнсоль.

— Ага, — возликовал Шррррр. — Я же говорил, блохи. Смотри, как бока ходуном ходят. Это блохи маршируют, шерсть поднимают.

Похоже, поднимать блохи умели не только шерсть, ибо в следующий миг пес, самым непостижимым способом, взметнулся на спину аражу, использовав близлежащий валун в качестве трамплина. К сожалению, пользы сие действие не возымело — истинный переводчик не теряется, даже вися за шкварник в пасти огромной взъерошенной псины, отсутствие породы у которой щедро компенсировалось силой и мощью.

— Юнсоль, брось каку, — велела Кэрлин, прервав вдохновенную речь Императора на полуслове. — Герцогу не положено всякую гадость в рот тянуть.

"Гадость" возмущенно захлопнула рот и так посмотрела на провидицу, что даже Сэм немного струхнул. Но пэри Хорн лишь плечами пожала, загадочно поглядывая на Императора. Ее видение не заставило себя ждать, исполнившись буквально в следующее мгновение. Разозленный араж, изогнув под немыслимым углом лапу, запустил в непродолжительный полет и пса, и болтающегося в его пасти переводчика. На землю, правда, опустился только один — отчаянно махающий лапами нархан исчез еще на полпути, напоследок пригрозив всем страшными карами. Про агитацию, кстати, нархан и в таком положении не забывал — араж, оставшийся без седока, недоуменно тряхнул головой, придержал парой лап стеклянный куб и потрусил на оставшихся шести к своей ему одному видимой цели.

Остальным же не оставалось ничего другого, как отправиться вслед за ним, гадая, какую страшную месть готовит им оскорбленный Император.

— А ты чего тут делаешь? — Камеди почесала пса за ухом. — Герцог, поди, разозлится, когда узнает.

— Ррряф — негодующе вывернулся из-под ее руки маг-эмигрант. — Иррррррр.

Перевести это высказывание, на счастье Юнсоля, было некому — ибо такого количества "р" в имени политического противника Император не простил бы никогда. Но мальчишка-то об этом не знал, продолжая поминать Оппозицию всуе.

— Иррррррр-ррр, рррр, ртяф, ирррррр.

Отчаявшись пробудить в них хоть толику понимания, пес постучал себя лапой по лбу, изображая их умственный уровень, развернулся и вприпрыжку помчался за аражем, добравшимся практически до цели. Овраг, кольцом охватывающий весь Нарханов угол, сочился голубоватым туманом, притягивая зевак. Чего не скажешь об их паучьем носильщике — заметив его, народ так активно ломанулся через мост на ту сторону, что копилка на груди охранника наполнилась в считанные мгновения. Сам он тоже чуть не бросился вслед за удирающими, и лишь страх перед Джуром заставил парня остаться на месте и даже копилочку Сэму подставить.

Эх, надо бы сказать Джуру, чтобы не брал заик в охранники, а то ведь не понять, чего он от них хочет. Интересно, у него волосы дыбом от рождения стоят или как?

Сунутый парню под нос знак ар, впечатлил его не меньше аража, и мост они прошли совершенно бесплатно. Улица встретила Сэма с товарищами кромешной тьмой и прерываемой тяжелым дыханием тишиной. Изредка к дыханию за кустами и заборами добавлялось грозное шиканье, и все вновь смолкало.

А вот ближе к башне было куда оживленнее. Правда, здания с прошлого их посещения претерпели значительные изменения. На самом большом — трехэтажном с вычурными колоннами — сооружении висела мраморная табличка с надписью: "Тайное убежище тайного культа Фу-ты". В окне соседнего дома пестрело подсвеченное магией объявление: "Я записался в культ. А ты?" И даже ветхая кособокая лачуга предлагала билеты в счастливый город Хан-нар.

Хм, а неплохо пэр Джур развернулся. Инициативность и размах налицо, чего не скажешь об оригинальности идей.

— Интересно, а учитель об этом знает? — задумчиво протянула Камеди, подтверждая мысли Сэма.

— Неа, — хихикнула Лерка, — он же все время в библиотеке торчит.

— Вот, — подмигнула ей новая подружка, — а я всегда говорила, что читать вредно.

Араж, не заинтересовавшись культом и не желая приобретать билетов, целеустремленно топал к башне. Урна раскачивалась в такт его шагам, в свете ночных фонарей посверкивая стеклянными боками. Дорогу им никто не заступал — что, впрочем, неудивительно — и вскоре они подошли к башне и обрывающемуся над пропастью старинному мосту. Паук шмякнул урну на гладкую, будто специально для нее предназначенную плиту, некогда сорвавшуюся с верхних этажей башни и кем-то старательно очищенную от травы, устало воздохнул и с громким хлопком растворился в воздухе.

Вертевшийся неподалеку босоногий мальчишка в растянутых штанах на цветных лямках нырнул в пролом и скрылся в глубинах башни. Площадка около оврага стала медленно заполняться народом. И Сэм принялся лихорадочно вспоминать недавно придуманную речь. Получалось плохо. Прав отец, дырка у него, а не голова.

— Может, пойдем отсюда? — малодушно предложил Сэм, с надеждой поглядывая на темные дома с той стороны пропасти.

Все равно ведь ничего у него не выйдет. Не лучше ли сразу сдаться?

— Не лучше, — отозвалась на его мысли Кэрлин. — И никуда мы отсюда не уйдем. По крайней мере, в ближайшие десять минут.

— А ты что-то видела? Видела? — подскочила к ней только что цепляющаяся за его руку Лерка. — Расскажи.

— Скоро сама все увидишь, — улыбнулась девушка, обнимая Сэма за плечи и притягивая к себе хайту.

Прошло куда больше десяти минут — все пятнадцать, — когда народ у башни заволновался, поворачиваясь к деревянной двери под каменным козырьком. Дверь со скрипом растворилась, и на освещенную магическими фонарями площадку вышел молодой мужчина, заставив девиц восхищенно запищать, закатывая глазки. Но лично Сэм ничего такого выдающегося не заметил. Чем-то на Айверина похож. Такой же высокий, и волосы тоже черные, только не прямые, а в кудряшках, и глаза не синие, а черные. А ресницы и вовсе будто накрашенные, как у девчонки какой-то. Ах, кудряшки. Ах, улыбочка. Тьфу, урод какой-то, право слово.

И совсем уж непонятно, с чего это Юнсоль так обрадовался. Он же вроде не девчонка. В отличие от девиц пес томно закатывать глазки не стал, метнулся вперед и, радостно повизгивая, попытался запрыгнуть парню на руки. Цеплялся когтями за его черную с серебристой вышивкой куртку, закреплялся на миг, облизывая волевой подбородок и пухлые губы, и соскальзывал вниз, чтобы вновь повторить попытку обслюнявить черноволосого. Тот же, не обращая на Юнсоля ни малейшего внимания, застыл соляным столбом, выпучив свои "чудные глазки" на стеклянную урну для голосования.

Первым опомнился пес — он затряс лобастой башкой, недоуменно оглядываясь, с рычанием попятился прочь и, огрызнувшись на стоящих на его дороге мужиков, затерялся среди развалин. Парень же еще несколько минут простоял каменным истуканом, а затем с таким же удивленно-восторженным выражением лица приблизился к урне, нежно оглаживая ее бока.

— Что это? Откуда? — прошептал красавчик, повернув к Сэму голову, руки же его по-прежнему обнимали стекло, будто боялись, что сия прелесть вот-вот исчезнет.

— Как это что? — возмутилась протискивающаяся сквозь толпу девица. — Это урна для голосования, — пояснила она, тряхнув рыжими кудряшками и кокетливо похлопав пушистыми ресничками. — Все голосуем за Императора, — прокричала красотка, еще выше задрав свой маленький и так вздернутый носик.

— Арлисия? Это, и правда, ты? — изумленно воскликнул черноволосый. — Значит, Лиивэра не обманула, пророчество работает.

Распахнув объятия, парень бросился вперед, а девица Сэму за спину с криком: