Своя квартира

в престижном магазине обуви, зато хранит всякий хлам. В тоге я вернулась к

себе в комнату. В ванную с туалетом она забежать не могла – они

просматриваются из-за кухонного стола. Заглянув под стол и в шкаф, я

окончательно растерялась. Потерять ребенка в двухкомнатной квартире

могла только я.

– Ксюх, выходи! – крикнула я, сидя на кровати и смотря на своё

отражение, - Я сдаюсь!

Но ответа не последовало. Если девочка меня и слышала, то решила

играть до победного. До моего инфаркта. Вот мама обрадуется, вернувшись с

работы, и убивать после родительского не надо. Сама коньки отбросила. Так,

Вика, надо взять себя в руки. Никуда она из закрытой квартиры деться не

могла. Через полчаса квартира была перевернута мной вверх дном. Но

Ксения так и не отыскалась.

– Это уже ненормально, - пробормотала я, взлохматив себе волосы.

11

Но, правда! Куда мог деться четырёхлетний ребенок из замкнутого

пространства. Балкон ведь тоже закрыт. Закрыт? Я в очередной раз

метнулась в мамину комнату. Ручка балкона была повернута остриём вниз.

Он не открывался. Или ручка сама каким-то образом повернулась? Холодея

от таких мыслей, учитывая, что на улице минус десять, а на балконе не

многим теплее, я открыла выкрашенную в белую краску дверь. Но и на

балконе сестры не оказалось.

– Сдаюсь, - я села на коробку со старыми игрушками, а где-то в комнате

услышала шорох.

– Ксюха! – я вскочила и вновь забежала в комнату, освещенную

электрическими лампочками. Двумя. Я подскочила к шкафу и опять

отодвинула правое зеркало. Девочка была там.

***

Лилия чуть не опоздала на собрание. Ей пришлось брать такси до

Викиной школы. А всему виной – упрямость начальницы и внеплановая

ревизия товара. Поднявшись по лестнице на третий этаж, женщина

стряхнула с серого пальто снег и зашла в тридцать третий кабинет.

Опустившись за пятую парту, она постаралась поймать суть разговора,

который вел Валерий Никифорович – классный руководитель её старшей

дочери.

– А вчера они всем классом сорвали урок геометрии, - проговорил

учитель, - Гера Вадимовна – божий одуванчик – была доведена до бешенства.

А всё из-за Лебедевой. Кстати, родители Ярославы пришли?

– Пришли, - отозвался побелевший от стыда отец.

– Так вот, - обратился он лично к папаше, - ваша дочь вместе с подругой

– Кузнецовой перевернули весь класс верх дном. А Кузнецовы есть?

– Есть, - Лилия подняла руку.

– Вас хотела видеть Лариса Николаевна. Ваша дочь систематически не

выполняет домашние задания по географии и частенько сбегает с ее уроков.

Она в двадцать восьмом кабинете. Это на втором этаже. Думаю, вам стоит

туда заглянуть, Лилия Павловна.

– Хорошо, - кивнула головой Кузнецова, рассматривая учителя по

рисованию. Невысокий с густой светлой шевелюрой и обаятельной улыбкой.

Ему слегка за тридцать, а командовать уже научился не только детьми. В

мозгу женщины сразу клацнула «галочка» - зайти к географичке.

Когда Валерий Никифорович отпустил всех родителей по домам, где

их совершенно не ждали дети, Лилия спустилась на второй этаж в поисках

12

двадцать восьмого кабинета. По коридору горели только две лампочки. Одна

вначале, у самой лестницы, а вторая у последнего кабинета. Шарясь в

темноте, женщина все-таки нашла нужную ей дверь и, нацепив приветливую

улыбочку, которой научилась на работе, открыла её.

– Лариса Николаевна, можно? – елейно протянула Лилия, глядя в

змеиные глаза темноволосой учительницы.

– Проходите…

– Кузнецова Лилия Павловна, - представилась она, прикрыв за своей

спиной дверь. Учительница, по всей видимости, только что отпустила своих

родителей и уже собиралась уходить.

– Мама Вики? – уточнила она и мгновенно продолжила, не дождавшись

ответа, - Давно хотела с вами встретиться, Лилия Павловна. Знаете, ваша

дочь выходит за все дозволенные рамки.

Глава 3

Когда открылась входная дверь, мелкая уже спала, а я читала заданное

нам «Преступление и Наказание». Кажется, моё наказание уже близко. То,

что мама могла быть в хорошем расположении духа, даже не закралось в

мою головенку. И я сделала единственное, на что была способна в тот

момент – притворилась спящей, положив рядом раскрытую книгу.

Но мою мать совершенно не смутила моя спящая тушка и она довольно

громко, чтоб разбудить меня, а не Ксюху, начала:

– Виктория Александровна, хватит притворяться. Я же вижу, как у вас

двигаются веки!

На «вы»! Черт! На «ВЫ»! Всё! Время умирать! Что же эй такого

наплели? Неужели её географичка поймала?

– Вика! – с нажимом она позвала меня по имени.

– Что?
– я открыла глаза, ломая весь спектакль на корню.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – нависла она надо мной.

– Например?

– Например, почему вы с Ярославой срываете уроки, и ты прогуливаешь

географию?

– Мам, ну понимаешь…, - начала выдумывать я правдоподобную ложь.

13

– Понимаю, - улыбнулась она мне, как садист перед пытками пленнику,

– Ты под домашним арестом. После школы сразу домой. На выходных дома.

Учишь и рассказываешь мне всю географию, начиная с пятого класса.

– Мама. – Попыталась я возмутиться, но наткнулась всё на ту же милую

улыбочку.

– Спать, - ответила она мне, вводя еще и комендантский час.

***

Лилия, отчитав дочь, вышла из её комнаты, плотно прикрыв дверь. Не

думала она, что старшая будет такой оторвой. Зачем она портит отношения с