Святая сестра

У Ноны упало сердце. Она не знала, будет ли пытаться пробиться мимо монахинь, которых знала много лет, или сдастся несправедливости. Она не могла взять с собой друзей. Конечно, Джула не убежит. Это знание парализовало ее.

Ее щеки покалывало то ли от стыда, то ли от потрясения. Нона не была уверена, от чего именно. В полубессознательном состоянии она направилась к ступенькам настоятельницы. После Зоул старуха перестала говорить о пророчестве Аргаты. После возвращения Ноны не было ни мгновения, когда Колесо призналась бы, что Нона может быть Избранной. Настоятельница не проявила никакого интереса к толкованию, согласно которому четыре корабль-сердца — а не четыре крови — были ключом к Ковчегу. С уходом Зоул весь этот вопрос больше не интересовал Сладкое Милосердие.

Настоятельница Колесо окинула собрание кислым взглядом.

— Это собрание проходит не тогда, когда надо, но мы живем в трудные времена, и требуется спешка. — Она повелительно указала своим посохом на место перед самой нижней ступенькой. — Встань здесь.

Нона стояла, вызванная стальным колоколом, и весь монастырь смотрел на нее, склонив голову.

— Ну что, Сестра Сковородка? — сказал Колесо. — Покончим с этим.

Сковородка нахмурилась, ссутулила плечи и повысила голос:

— Послушница Нона вошла в Третью Комнату Башни Пути. Тем самым...

Нона приготовилась бежать.

— ...она прошла испытание Пути. И я предлагаю ей Синее Мистической Сестры.

Сестра Железо кашлянула:

— Послушница прошла испытание Меча и может носить Красное. Я предлагаю ей место Боевой Сестры.

Нона подняла голову. Озадаченная.

Сестра Яблоко уставилась на нее прищуренным взглядом:

— Послушница Нона прошла испытание проволокой, и я не нахожу никаких законных причин, чтобы не предложить ей стать Сестрой Благоразумия.

— Теперь ты, — рявкнула Настоятельница Колесо. — Выбирай. И поторопись. Ты не последняя, кто сегодня выбирает свой обет. У нас на пороге война.

Нона посмотрела мимо Колеса, мимо крыши дома настоятельницы. Дым стелился по небу, словно трубы Истины за ночь добрались до подножия плато. Она открыла рот, потом закрыла. Насколько близко сейчас должны быть войска Адомы?

— Ну, девочка? — Настоятельница Колесо снова топнула своим посохом. — Ты получила то, что хотела. Бери его.

Нона снова перевела взгляд на ступеньки, на Сестру Сковородка, склонившуюся под своими годами, — темные глаза глядели с темного лица, — на ровный взгляд Сестры Железо, на Яблоко, бледную в утреннем свете, ее головной убор, как всегда, не справлялся со своей задачей, красная спираль вырвалась наружу.

Настоятельница Стекло сказала, что этот день настанет. Она сказала это на смертном одре, и Нона кивнула и сказала, что верит в это, но чувствовала себя виноватой, потому что не верила.

— Я... — Нона переводила взгляд с одной сестры на другую. Неожиданно она подумала о Зоул, девушке из лед-племен, с ее стремлением достичь совершенства в этой жизни, а не в объятиях Предка в потустороннем времени.

— Ну?

— Святой Сестрой, — сказала Нона. — Я хочу быть Святой Сестрой.

Взрыв восклицаний поднялся позади нее, волна приглушенных вопросов, но она быстро утихла, когда настоятельница спустилась со ступенек, проталкиваясь мимо старших сестер.

— Святой Сестрой? Ты хочешь стать Невестой Предка? — Старуха подняла руку, и Нона с трудом удержалась, чтобы не отразить удар.

— Да, настоятельница.

Колесо прижала костлявые пальцы к щеке Ноны.

— Святой Сестрой! — Она повысила голос. — Святой Сестрой! Ибо вера — это то, что необходимо в самые темные часы. Вера! — Она посмотрела мимо Ноны на ряды послушниц позади, словно высматривая ту, кто осмелится не согласиться. Ее взгляд вернулся к Ноне. Она отдернула руку. — Возможно, я ошибалась насчет тебя... — Она покачала головой. — Возможно.

Старуха обняла ее, как каждая настоятельница должна обнимать каждую душу, призванную на службу Предку.

— Могу ли я служить, настоятельница? — Нона опустилась на колени, как все послушницы, что получить обет и встать уже монахиней.

Колесо стояла над ней. Она похлопала себя по рясе, потом нахмурилась, словно вспомнив о какой-то помехе. Ее пальцы замерли на комке под тканью. Она нахмурилась еще сильнее, потянулась к шее и вытащила из-под воротника ожерелье из четок, золотое древо Предка на серебряной цепочке, ключи от входной двери и... — на узловатом кожаном шнурке — свою печать. Нона обвязала ее вокруг шеи Колеса во время их объятий всего мгновение назад. Она надеялась, что скрыла свой поступок так, как учила ее Госпожа Тень. Мгновения, когда все глаза устремлены на тебя, часто бывают такими, когда легче всего достигается такая ловкость рук.

— День чудес! — Редкая улыбка искривила губы настоятельницы. Она взяла печать и прижала ее к губам Ноны. — Встаньте, Сестра Клетка, встаньте!

И Нона встала. Сестра Клетка из монастыря Сладкого Милосердия, Невеста Предка. Святая Сестра.

— Послушница Арабелла! — позвала Настоятельница Колесо. — Подойди у ступенькам.

16

Три года назад

Спасение

НОНА СИДЕЛА, СОГНУВШИСЬ, на краю свечения корабельного сердца и наблюдала, как дьяволы медленно уходят в лед из трупа Йишт, скользя серыми лоскутами по рукам женщины. Крысы покидали затонувший корабль.

Одно цветное пятно задержалось на тыльной стороне ладони Йишт, в то время как другие текли над, под и вокруг него. В конце концов оно осталось, погрузившись частично в два кончика пальцев, которые касались льда и через которые остальные выливались в большую черноту.

Иногда слышались взрывы из вентиляционных отверстий и бульканье талой воды в скрытых каналах, которое быстро затихало.

— Кеот? — Шепот. В этом месте ужасов, так глубоко погребенном во льду, все знакомое можно было считать утешением. Даже дьявол, вырезанный из разума одного из Пропавших эоны назад. — Это ты?

Нона не почувствовала ответа. Какая бы линия греха ни впустила в нее дьявола после убийства Раймела Таксиса, на этот раз она не оказалась достаточно широкой, чтобы впустить Кеота. Убийство Йишт было пустым делом. Даже сейчас, когда тело женщины остывало перед ней, а ее отрубленная голова лежала где-то в темноте, Нона не чувствовала удовлетворения от содеянного, только отголоски потери друзей.

Нона смотрела, как Кеот, наконец, стек в лед, и спросила себя, не он ли заставил нож выскользнуть из пальцев Йишт, когда та пыталась блокировать последний удар. Некоторые вещи были за пределами понимания. Нона оставила тело Йишт нетронутым. Женщина могла носить с собой что-нибудь полезное, но ной-гуин часто клали в неиспользуемые карманы ловушки для неосторожных, например отравленные иголки, и Ноне не хотелось выяснять, приобрела ли Йишт такую привычку. Она встала, подождала, рассчитывая время взрывов из вентиляционных отверстий, и подошла к корабль-сердцу.