Святая сестра

— Идем! — Далекий крик.

Нона положила руку на рукоять и побежала. Прошло много времени с тех пор, как она носила меч за пределами Зала Меча.

Коридоры дома настоятельницы были забиты монахинями и церковной стажей. Настоятельница Колесо ждала Нону в своем кабинете под пристальными взглядами двух десятков предыдущих обитателей. Портрет Настоятельницы Стекло висел над дверью, и взгляд Колесо останавливался на нем всякий раз, когда она отрывалась от своих бумаг.

Нона посмотрела на него, проходя — хорошее сходство, которое удалило десять лет или больше, но с совершенством поймало взгляд, который, казалось, был сосредоточен на чем-то далеком, что только Стекло могла видеть.

— Мне велели оставить вас здесь, — без предисловий сказала Колесо. Она подняла свиток пергамента. — «В том случае, если сестринство будет призвано на помощь императору, будет уместно оставить Щит для охраны младших послушниц». — Костлявый палец двинулся, указывая на печать первосвященника. — Он, конечно, имеет в виду «охранять корабль-сердце».

Нона почувствовала себя так, словно ее ударили в живот:

— Нет! Настоятельница! Я не могу оставаться здесь, пока все мои сестры сражаются с врагом на поле боя. Не могу!

Колесо подняла руку.

— Должна признаться, приказ показался мне странным. Выделить конкретную послушницу, и, даже если Первосвященник Невис каким-то образом предвидел ваше возвышение в орден сестер, возложить такую важную обязанность на такую молодую монахиню... — Она остановила свой взгляд на Ноне. — Я была не слишком высокого мнения о вас, Сестра Клетка, но вы проявили мудрость не по годам, когда выбрали Черное. Воистину, вера может пребывать в самом невероятном сосуде... — Она посмотрела на пергамент, который держала в руке. — Я чувствую, что здесь замешана политика. Милости покупаются и продаются. Если и есть что-то, что я презираю почти так же сильно, как ересь, так это политика. К сожалению, у нас нет другого выбора, кроме как подчиниться.

Мысли Ноны заметались. Остаться на Скале Веры, присматривая за детьми, в то время как ее друзья будут сражаться и умирать вместе перед стенами императора, было невозможно.

— Первосвященник хочет охранять корабль-сердце. И именно корабль-сердце подвергает послушниц наибольшему риску... — Нона взглянула на окно и Собор Предка за ним. — Мы должны взять его с собой!

— Что?

— Взять его с собой. Корабль-сердце. Вы же знаете, что я могу принести его из хранилища и спрятать в надежном месте во дворце. Нам оно нужно на передовой: рядом с ним все кванталы будут сражаться более эффективно, и, если мы проиграем, враг получит корабль-сердце, будь оно с нами или спрятано здесь.

Настоятельница Колесо склонила голову набок, размышляя:

— Сделай это.

Нона на мгновение застыла, потрясенная. Колесо действительно согласилась с ней! На этот раз она сделала то, что требовалось Ноне. И тут ей пришло в голову: это, по крайней мере, часть того, что хотела Настоятельница Стекло, чего она добилась обещанием, вырванным из Ноны. Как еще могла Нона Грей приобрести благосклонность и сотрудничество Настоятельницы Колесо?

Настоятельница нахмурилась и постучала пальцем по гроссбуху, лежащему перед ней на столе, списком послушниц:

— Но молодые все равно нуждаются в охране. Кто-то способный. Может быть...

— Ара может это сделать! Сестра Шип, я имею в виду! — Идея пришла к Ноне из ниоткуда. Не всем им придется столкнуться лицом к лицу со Скифроулом. Она могла спасти Ару. Если Ковчег падет, Ара уведет послушниц на запад. Даже дарнишцы были бы лучше, чем Скифроул: у них были свои боги, и они не сжигали людей из-за тонкостей учения Предка. Ара может это сделать. Тяжесть спала с сердца Ноны.

Настоятельница снова склонила голову набок.

— Она должна была последовать вашему примеру, когда назвали ее имя, сестра. Сегодня больше всего нужна вера. — Снова постукивание пальцем по гроссбуху. — Пожалуй, вы правы. Когда-то я думала, что она — Избранная, пришедшая спасти нас всех. Пусть она, по крайней мере, спасет детей.

— Благодарю вас, настоятельница! — Нона чуть не заплакала. Она направилась к двери, когда Колесо махнула рукой, отпуская ее.

Нона сбежала по ступенькам, пробираясь мимо испуганных сестер. Она чувствовала себя готовой вынести ужасную мощь корабельного сердца, готовой вместе с сестрами противостоять ударным войскам Скифроула, готовой на все. Единственное, к чему она сейчас была не готова, — сказать Аре, что она спасла ее.

18

Три года назад

Спасение

ОГРОМНАЯ БЕЛАЯ ПРОСТЫНЯ, в которую были завернуты все части Абета, кроме зеленой нити Коридора, показалась Ноне в каком-то смысле таким же ужасным местом, как и пещеры и туннели в черном льду. Очень личная злоба множества дьяволов сменилась безличной злобой бесконечного ледяного ветра под бледным как кость небом, которое простиралось во все стороны до бесконечности. Открытое пространство ошеломило ее, хотя она и бывала в тех местах Коридора, где не было видно стен. Но это было что-то другое. Безжалостное обнажение, которое заставляло чувствовать себя крошечной чернильной точкой на огромной неисписанной странице.

— Мы идем не в ту сторону, — проговорила Нона сквозь тряпку, которую дал ей Зоул, чтобы навязать на лицо.

— Мы идем в правильном направлении.

— Мы уходим из Коридора, — возразила Нона.

— Нам нужно развести костер, — сказала Зоул.

— Как, во имя Предка, мы это сделаем? Я имею в виду, это было бы неплохо... — Одна только мысль об этом заставила Нону остановиться и представить себе потрескивающее пламя. — Может, нам найти две сосульки и потереть их друг о друга?

— Здесь, так близко к Коридору, племена прячут древесину и уголь. Там, на дальнем льду, тайников гораздо меньше, и в них будет храниться ворвань и сушеный жир.

— А как мы найдем один из этих тайников? — Сама идея казалась нелепой. За исключением Грэмпейнов, пробивающихся сквозь лед в нескольких милях к западу, покров казался совершенно безликим.

— Они часто лежат вдоль торосов.

— Но… мы не следуем вдоль тороса. Я не вижу ни одного.

Зоул ничего не сказала, просто продолжала идти по снегу. Нона, не имея другого выхода, склонила голову против ветра и последовала за ней.

Через милю Зоул остановилась.

— Смотри. — Впереди ветер разметал снег на несколько акров, обнажив лед под ним. Белые борозды лежали параллельными линиями, проходя сквозь полупрозрачный лед вокруг них. — Линии давления. Самые толстые из них часто превращаются в торосы.

Они пошли дальше. Ветер начинал загонять холод в кости Ноны, чего не смогла сделать даже ледяная сырость туннелей. Пальцы снова стали чужими. Из лекций Сестры Сало она знала, что обморожение может наступить меньше чем за час. Сначала плоть становилась мертвенно-белой, потом черной, и, наконец, начинала гнить, отравляя кровь, если пораженный участок не ампутировали или не отрезали.

— Ты была права. — Торос начал давать о себе знать. Впереди, словно сломанные зубы, вздымались огромные плиты льда, ломаная следовала вдаль по грубо прямой линии.