Святой вечер

— Простите, джентльмены, моя мама никогда не учила меня делиться своими игрушками. — Грей подошел и обхватил меня за талию.

Малкольм сбросил его руку. — Ты становишься мягким с нами, Ван Дорен.

Король подошел, и Грей перевел взгляд с него на Малькольма. — Ну, не все мы разделяем такие же поганые вкусы, как вы двое.

Что это должно было значить?

Киптон взял в кулак горсть моих волос и откинул мою голову назад. — Что будет, если я скажу ей встать на колени и пососать мой член?

Грей напрягся рядом со мной, но выражение его лица оставалось спокойным. — Если я соглашусь поделиться, она встанет на колени и будет сосать твой член. — Он провел кончиком пальца по моему лицу. — Она слушает меня. — Его пальцы переместились на мой подбородок, как будто для того, чтобы доказать свою точку зрения, даже когда рука Киптона все еще была в моих волосах. — Только меня.

Это был жестокий Грей, зверь внутри, человек, который одновременно и пугал меня, и заставлял чувствовать себя в безопасности.

Я продолжала смотреть вперед, молясь, чтобы они не заметили изменений в моем дыхании или того, как пульс пульсирует в моих венах.

Киптон наклонился к моему уху, не обращая внимания на то, что Грей все еще стоит здесь и держит мой подбородок в кончиках своих пальцев. Его хватка на моих волосах сжалась так сильно, что у меня заболела кожа головы. — Он не всегда будет рядом, чтобы защитить тебя. — Он рывком отпустил мою голову. — В какой-то момент ему придется отвернуться. — Он переместился передо мной, зловещая ухмылка расплылась по его лицу, когда он перевел свое внимание на королеву. Он знал о ней и Грее? Это звучало очень похоже на угрозу. — И когда он это сделает, ты будешь моей. — Он перевел взгляд с Малькольма на Уинстона. — Может быть, я дам каждому по очереди. — Его взгляд устремился на Грея. — Моей матери плевать, если я делюсь своими игрушками.

Грей опустил подбородок и посмотрел на Киптона. — Кажется, ты забыл, с кем имеешь дело. — Он перевел взгляд на короля Уинстона. — Возможно, пришло время напомнить тебе.

Когда я была ребенком, я всегда думала о монстрах как о страшных существах с уродливыми лицами. Оказалось, что большинство из них были просто людьми.

Глава

23

Лирика

После адского званого ужина Грей сократил все общественные мероприятия с участием Братства так сильно, как только мог. Если раньше я считала себя прикованной к дому, то теперь это было ничто по сравнению с ним. Он заявил, что не хочет рисковать, и я не чувствовала себя достаточно смелой, чтобы спорить с ним.

Единственными нашими публичными выступлениями были случайные сборы средств и один балет, который напомнил мне о Татум. Я плакала всю дорогу домой. Мы больше никогда не выступим.

В течение следующего года миссис Мактавиш все же удалось один раз выманить меня из дома, чтобы помочь мне сделать покупки ко дню рождения Грея. Я купила ему золотые часы с цитатой, выгравированной на обратной стороне.

Герой: обычный человек, который находит в себе силы в чрезвычайных обстоятельствах.

Однажды Грей сказал мне, что он не герой.

Мне нужно было напомнить ему, что герои бывают разных форм и размеров.

Сегодня была обычная суббота, проведенная в библиотеке с одним из классиков. На этой неделе это была Джейн Эйр.

Я уже прочитала ее три раза с тех пор, как приехала сюда.

Грозовой перевал я уже почти запомнила слово в слово. Мое сердце прикипело к Хитклифу. Мое сокрушение тянулось к его сокрушению.

— Я возвращаюсь в Нью-Йорк на следующей неделе. Я просто подумал, что ты должна знать. — Каспиан стоял в дверях библиотеки. Его голос испугал меня. Миссис Мактавиш даже не сказала мне, что он здесь.

Я встала с дивана и подошла к нему. — Ты идешь к ней?

Он просто кивнул.

Было ощущение, что я прощаюсь с Татум, и это разрывало меня на части. Я даже не потрудился смахнуть слезы. — Позаботься о ней для меня, хорошо?

Я хотела умолять его взять меня с собой, но знала, что это ничего не даст. Он уже сказал мне, что это моя жизнь. Я даже начала повторять это про себя.

Каспиан сглотнул, но не улыбнулся. Он вообще редко улыбался. Затем он кивнул в знак согласия. — До самой смерти.

Я обхватила его руками и сжала со всей силы, хотел он того или нет. Я не была готова отпустить его, еще нет. Его присутствие здесь было единственным, что помогало мне оставаться в здравом уме. Видя его, я чувствовала себя Лирикой в жизни, которая знала только Лорен. Без Каспиана я была никем.

Грей подошел ко мне сзади и оторвал мои руки от тела Каспиана. Мне показалось, что я услышала его слова: — Я буду на связи. Ты знаешь, что тебе нужно делать. — Но я была слишком потеряна в буре эмоций, чтобы быть уверенной.

Он пытался удержать меня, но я упала на колени, наблюдая, как последний след моей прежней жизни уходит за дверь.

Глава

24

Линкольн

Я не сумасшедший.

Я не сломлен.

Я просто устал так стараться.

Взросление с ярлыком, прикрепленным к твоей фамилии, означало определенные ожидания. Совершенство было одним из них. Я был далек от совершенства. Мой отец считал себя таковым. Моя мать притворялась. Моя сестра пыталась.

Татум жила просто. Мои родители укрывали ее от того, как устроен мир — как устроен наш мир — большую часть ее жизни. Она знала боль. Они не оградили ее от этого. Но она не видела зла, не так, как я. Она увидела его в ту же ночь, что и я, но даже тогда папа был рядом, чтобы убедиться, что она смотрит в другую сторону.

Он дал мне театр, чтобы я мог скрывать свои неудачи. Татум использовала его, чтобы воплотить свои мечты в реальность. Моя сестра танцевала, потому что она всегда танцевала. Она любила балет, потому что это была ее страсть. Я боролся, потому что без борьбы безумие, бурлившее внутри меня, взорвалось бы. Есть разница между погоней за мечтой и бегством от кошмаров, между жизнью в тени и хождением во тьме.

Сегодня вечером клетку заменили местами в зрительном зале, а сцену обрамляли тяжелые бархатные шторы. Настала очередь Татум блистать. Атмосфера была заряжена энергией иного рода. В толпе было много костюмов и платьев, а не джинсов и татуировок. Все с нетерпением ждали балетного спектакля — Ромео и Джульетта, который моя сестра поставила в безупречной хореографии. Я видел репетиции. Это было совершенство.

Я нашел сестру за кулисами, которая готовила все необходимое для выступления. — Это тебе, — сказал я, доставая из-за спины букет красных роз и протягивая его ей. У нее за ухом уже был белый и фиолетовый цветок, вероятно, от Каспиана. Он часто появлялся здесь с тех пор, как вернулся. — Я хотел быть первым, но, похоже, кто-то меня опередил.