Святой вечер

Я потянулся за своим напитком, беспокоясь, что в этой комнате не хватит алкоголя, чтобы пережить сегодняшний вечер, когда отец начал свою речь. Потом ворвался Каспиан, блядь, Донахью и объявил всему миру, что собирается жениться на моей сестре.

Зал, полный охотников за властью и светских львиц, разразился похвалами, а папа подыгрывал ему, делая вид, будто новость не стала шоком всей жизни. Между семьями не было секретом, что наши не ладят. Я ждал того дня, когда Донахью даст большую, сытную порцию «fuck you» Хантингтону — или наоборот. Я просто не представлял, что это будет Каспиан, передающий это моему отцу.

Они оба хорошо сыграли, обменявшись рукопожатиями и широкими ухмылками, обнажив зубы, как два зверя, готовые разорвать друг другу глотку. Папа объявил, что баллотируется в президенты, а Татум побежала к двери, а Каспиан не отставал.

А я думал, что вечер будет скучным.

Я подождал, пока папа останется один, подошел к нему и похлопал по плечу. — Полагаю, поздравление сейчас в порядке вещей.

Его челюсть сжалась. — Сейчас не время, Линкольн.

У него никогда не было времени. Хорошо, что мне было на это наплевать.

— Ты выглядишь так, будто тебе это не помешает. — Я протянул ему стакан Macallan, который взял из открытого бара. Я всегда был большим человеком, хотя он никогда этого не видел.

Он опрокинул его обратно, как мальчишка из студенческого братства опрокидывает пиво, шипя после последнего глотка, как будто алкоголь обжег ему горло.

Подошел тот самый змей. Его ноздри раздувались, а дыхание было коротким и тяжелым. — Что это было, мать твою, Хантингтон? Мы же договорились.

Сделка? Что за хренова сделка?

Отец перевел взгляд в мою сторону, потом обратно на змея, прячущуюся под костюмом от Армани. — Я уже позвонил. Об этом заботятся, пока мы говорим.

Что. За. Блядь?

Что-то подсказывало мне, что эта сделка как-то связана с моей сестрой, а мой отец говорил о ней так, как если бы кто-то говорил о нашествии тараканов.

Я пожалел, что не плюнул в тот напиток. Или, что еще лучше, помочился в него.

Мне не нравился Каспиан Донахью, но сейчас у меня было ощущение, что Татум было бы лучше, если бы он преследовал ее, чем находиться в этой комнате с ее собственным чертовым отцом.

***

Двенадцать часов спустя мы выяснили, что телефонный звонок, о котором мой отец говорил прошлой ночью, был Киптону Донахью. И их способ позаботиться об этом заключался в том, чтобы похитить мою сестру и привезти ее в лесной массив площадью в сто акров на севере штата Нью-Йорк под названием Роща. В глубине леса не было свидетелей их поганого ритуального поведения. Что за больной ублюдок помог похитить собственную дочь? Тот, кто заставил своего тринадцатилетнего сына убить незнакомца.

Слава Богу, я нашел телефон Татум на столе в бальном зале и позвонил Каспиану сегодня утром, чтобы узнать, как она. Я, он и Чендлер выяснили, куда они ее привезли, и манипулировали, чтобы попасть внутрь. Под манипуляциями я подразумеваю, что Чендлер оказал услугу нескольким военным спецназовцам, которые провели нас через главный вход. Я даже не хочу знать, откуда он знает этих людей.

Оттуда мы с боем пробились к краю озера. Пять лодок. Пять девушек. Все они в белых шелковых халатах и в бессознательном состоянии.

Пять парней в темных плащах с капюшонами и сплошных черных масках стояли на берегу, готовые забраться в раковины.

Следующие несколько часов происходили поэтапно. Сначала пять капитанов лодок превратились в двух перепуганных богатых детей со страхом смерти во взгляде. Каспиан, Чендлер и я взяли остальные три лодки и медленно плыли по озеру, давая девушкам достаточно времени, чтобы прийти в себя. Вокруг нас деревья были еще полны, ожидая, когда их листья развернутся с наступлением осени. Воздух только начинал становиться прохладным, особенно сейчас, когда солнце село. Небо было темным и ясным. Где-то под этим же небом была пара, которая смотрела на звезды и обещала будущее, полное предвидений. Я больше ничего не обещал, потому что в моем мире ничто не длится вечно. Луна отражалась от стеклянной поверхности озера. Я бывал здесь раньше — не на этом озере, но на таком же, как оно — катался на лодке по воде с телом на буксире. Тогда это был человек по имени Жадность, и я только что перерубил ему спинной мозг топором. Сегодня это была моя сестра, и она даже не подозревала, что я был одним из мужчин в масках и темных халатах, возвышавшихся над ней.

Мы высадили девочек на другом берегу, где группа мужчин — около пятидесяти человек, все в плащах — собралась вокруг костров и массивного святилища льва и ждала. Одним из этих мужчин был мой отец. Он стоял там с самодовольным выражением лица, когда человек-змей из бального зала подошел к нему сзади и с ухмылкой посмотрел на Татум. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не разорвать их обоих от задницы до локтя. Татум дала пощечину одному из парней, который пытался помочь ей выбраться из лодки, и на долю секунды мой мрачный фасад пошатнулся. Я издал смешок, но быстро вернул его обратно. Хорошая, блядь, девочка.

Затем мы двинулись к задней части леса, где нас ждала другая лодка, гораздо больше и быстрее. Мы с Чендлером ждали на лодке, пока Каспиан прокладывал себе путь через лес, сквозь тьму и звуки женских криков, которые я буду слышать в своих кошмарах до конца жизни, и сумел найти мою сестру, а затем привести ее на нашу лодку.

Следующий этап был самым плодотворным. После того как мы отвезли Каспиана и Татум в аэропорт и убедились, что моя сестра вне опасности, мы с Чендлером вернулись в Рощу.

— Ты уверен, что справишься с этим? — спросил он меня, когда мы причалили лодку на задней стороне леса. — Ты можешь остаться здесь и поддерживать тепло в лодке.

Да. Я, блядь, справлюсь.

Не то чтобы я винил Чендлера за то, что он так думает. С той ночи на озере меня стали называть распущенным человеком, парнем, у которого эмоции преобладают над разумом. Возможно, иногда так и было. Но не в этот раз. На этот раз я мыслил ясно. Я точно знал, что нужно делать. Там было еще четыре девушки, которых нужно было спасти, и по меньшей мере пятьдесят взрослых мужчин, чертовски желающих их уничтожить.

Я усмехнулся и перепрыгнул через борт лодки на причал. — Время шоу, ублюдок.

Чендлер закрепил лодку на причале со злобной ухмылкой на лице. — Пусть начнутся игры.

Мы отталкивали с дороги ветки, а упавшие ветки хрустели под нашими тяжелыми шагами. Вдалеке сова предупредила других животных, скрывающихся в темноте, о нашем появлении. Карма была здесь, чтобы выпороть этих людей по заслугам.

Густая роща деревьев открылась на поляне, выходящей на другой берег озера. Костры, разожженные ранее, все еще пылали. Мужчины сбросили свои плащи. Большинство из них были в одних трусах. Некоторые из них были голыми до пояса. Меньше всего мне хотелось видеть сегодня кучу старых, морщинистых яиц, раскачивающихся между волосатых ног.