Связанные Долгом

Он убрал руки, засунул их в карманы и подошел к окну.

— Я хочу, чтобы ты встречала высокопоставленных гостей, провожала их к столу, предлагала им наших девочек.

— Девочек? Серьезно?

Данте повернулся.

— Азартные игры и проституция наш основной бизнес, и их можно легко объединить.

— Хорошо. Я могу это сделать. — даже если слово «девочки» вызвало у меня желание вырвать себе волосы. — Это звучит не слишком трудно.

— Еще ты будешь организовывать специальные мероприятия. Мы проводим вечеринки один раз в месяц, и я думаю, что женская рука может сделать их привлекательнее. Твоя обязанность убедиться, что все идет гладко. Я хочу, чтобы ты была моими глазами. У меня такое чувство, что я еще не всех крыс уничтожил.

— Ты хочешь, чтобы я шпионила за твоими сотрудниками.

— Да. Я хочу, чтобы ты смотрела в оба.

— Ты думаешь, что они будут менее осторожными рядом со мной или у тебя просто нет никого, кому бы ты доверил эту задачу?

— У меня есть люди, которым я доверяю. Но ты права, я думаю, что тебя многие будут недооценивать и ослабят бдительность. — он прислонился к подоконнику. — Я не доверяю безоговорочно никому.

— Даже мне? — поддразнила я его, но Данте холодно взглянул на меня.

— Ты не дала мне причин доверять тебе. Ты солгала мне о своем браке с Антонио и отказываешься назвать имя чужака, который может быть посвящен в компрометирующую информацию о Наряде.

То, как он это сформулировал, выставило меня отъявленной лгуньей.

— О браке я тебе не лгала. Я рассказала тебе, что никогда не была с Антонио.

— Ага, рассказала, но подозреваю, что это была правда, которую ты открыла только из-за страха, что я рано или поздно обнаружу это.

Конечно, он попал не в бровь, а в глаз. Я не могла это отрицать. Он бы узнал, что я солгала, и это не улучшило бы мое положение.

— Так ли уж важно, почему я решила сказать тебе правду?

— Это важно, Валентина. Потому что я не знаю, будешь ли ты говорить правду в будущем, если тебя не загнать в угол. Если бы я засчитывал каждую добытую под давлением правду за искупление, мне пришлось бы пощадить каждого предателя, который выкладывает все свои знания под принуждением.

«Под принуждением» — какое мягкое слово для того, что делает с предателями Наряда.

— Я знаю, что вы делаете с предателями, и именно поэтому не назову тебе имя любовника Антонио.

— Но ты же понимаешь, что, помогая Антонио в обмане, ты стала его сообщницей, а значит и предателем Наряда. И ты продолжаешь предавать Наряд и меня, скрывая информацию.

Я оттолкнулась от стола, не в силах больше усидеть на месте.

— Я понимаю. Но, независимо от того, что ты обо мне думаешь, я преданна тем, кто мне дорог. Я была преданна Антонио. Будь он еще жив, я бы забрала его секрет с собой в могилу, лишь бы защитить.

Данте покачал головой.

— Ты не можешь утверждать это наверняка. Ты никогда не испытывала чудовищной боли. Пытки — мощный мотиватор.

— Полагаю, мы никогда и не узнаем, если только ты не собираешься проверять свою теорию на мне и не попытаешься выбить из меня имя любовника Антонио, — нагло ответила я.

Данте остановил на мне свой жесткий взгляд.

— Только потому, что ты моя жена и женщина, ты в безопасности. Ты это прекрасно знаешь.

Потому что я его жена, а не потому, что он любил меня или хотя бы обо мне заботился.

— Знаю, — согласилась я, потому что не могла больше вынести этого напряжения между нами, которое возникло из-за меня. — Если бы у тебя была тайна, которую тебе нужно скрыть, я бы сохранила ее ради тебя. Я бы постаралась вынести все эти пытки, боль и смерть ради тебя.

Данте не ответил, даже не подошел ближе, только смотрел на меня этим своим нечитаемым взглядом.

Я решила выйти из кабинета, прежде чем скажу что-то сентиментальное или до того, как Данте меня выпроводит.

Он не остановил меня, но я чувствовала спиной его взгляд.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

После ужина, прошедшего в атмосфере почти полного молчания, за исключением нескольких слов о моем завтрашнем визите в казино,

Данте вернулся к себе в кабинет, а я по привычке отправилась в библиотеку. Вместо учебника русского я решила почитать одну из книг об азартных играх и казино, которых было полно на полках, но отвлеклась на звук мужских голосов за стеной. На Энцо с Тафтом они не были похожи, так что я подумала, что Данте встречался с кем-то из Наряда.

Когда несколько часов спустя я укладывалась спать, в коридорах было темно, а Данте все еще не выходил из кабинета. Я предположила, что это будет еще одна бессонная ночь. Может, Данте действительно хочет заставить меня упрашивать его заняться сексом второй раз?

* * *

Много позже я была разбужена рукой на моем бедре. Глаза у меня открылись, но я уставилась в темноту. Задернутые шторы позволяли проникнуть в комнату только узкой полоске лунного света.

Мой взгляд выхватил бледное свечение будильника на тумбочке. Было около полуночи. Я спала меньше часа. Что случилось?

Я осознала, что Данте прижался к моей спине, его пальцы поглаживали мне бедро.

— Данте? — прошептала я, повернув голову через плечо, но его лицо скрылось в тени.

Он был очень близко. Его дыхание коснулось моего плеча, подняв дыбом маленькие волоски на руках.

— Что...

Он заткнул меня яростным поцелуем, чуть не лишившим меня кислорода. Он не колебался, его язык завоевывал мой рот.

Я попыталась повернуться к нему лицом, но твердая грудь Данте за спиной и его железная хватка на моем бедре парализовали меня.

Его поцелуй послал волны возбуждения к низу живота, но мне наконец пришлось оторваться от него, чтобы сделать глубокий вдох. Он уперся эрекцией в мою задницу. Я громко выдохнула.

— Скажи мне, что тебе не больно, — пророкотал Данте возле моего плеча, прежде чем слегка прикусить его.

Я задрожала.

— Не больно, — все, что мне удалось из себя выдавить, и это даже не было правдой, но будь я проклята, если стану его останавливать.

— Хорошо, — прорычал Данте и облизнул мое горло. — Скажи мне остановиться, или я не смогу.

В ответ я только застонала, потому что Данте снова толкнулся членом мне в задницу. Мне не терпелось избавиться от одежды и почувствовать его обнаженной кожей на себе.

Я толкнулась к нему задом, пытаясь потереться, но меня опять остановила рука Данте на бедре.

— Нет.

— Данте, я правда хочу...

И вновь его губы поглотили мои слова, а пальцы предупреждающе сжались.

— Я хочу, чтобы сейчас ты молчала, только если не захочешь остановить меня. — он покусывал мою шею. — Ты делаешь то, что я тебе говорю, Валентина, или же говоришь, чтобы я остановился. У тебя только два варианта.