Связанные страстью

— Я сказала тебе это, Мэтт? Ты расслышал мои слова?

— Что ты должна была мне сказать?

— Я люблю тебя.

— Сказала, но тогда ты уже находилась в полубессознательном состоянии и разобрать твои слова было трудно.

— Зато сейчас я в полном сознании.

Воспоминания Саманты о событиях того дня были прерваны, когда она почувствовала, как постель прогибается под тяжестью тела прилегшего рядом с ней Мэтта. Теперь его лицо оказалось в паре дюймов от ее глаз, и она улыбнулась ему, точно зная, что перед ней Мэтт. Его черты обрели наконец в ее сознании индивидуальные признаки, и теперь она, чтобы ни случилось, ни за что на свете не спутала бы его с Такером.

Она коснулась щеки Мэтта, затем провела пальцем по его пухлым чувственным губам, затем дотронулась до его рук — сильных, мужских рук, служивших ей поддержкой и опорой, пока она боролась с болезнью.

Мэтт заключил ее в объятия, и она вспомнила, что era жизнь и здоровье были ее первейшей заботой, когда началась сумятица на дороге. Она выехала из-под защиты кустов, напрочь забыв о собственной безопасности, когда увидела, что Мейсон целится в Мэтта. Тогда-то и опустошила весь барабан своего «дерринджера», стреляя в Мейсона. После этого она мало что помнила, разве что сильный удар в грудь, едва не выбивший ее из седла, но в тот момент почти не обратила на него внимания, ибо в ее сознании над всем прочим превалировала необходимость убедиться в безопасности Мэтта и дяди Шона.

В глубине души она не сомневалась, что именно ее пуля убила Мейсона. Однако позже при осмотре тела было установлено, что Мейсона поразили несколько пуль, и выяснить, чья пуля оказалась фатальной, не представлялось возможным.

Мэтт легонько прикоснулся губами к ее губам, и Саманта сразу вспомнила, что произошло в последующие после перестрелки на дороге дни. Мэтт настаивал на исполнении некоторых формальностей, и она с радостью с ним согласилась. В результате теперь в постели лежал и держал ее за руку не просто Мэтт Стрейт, а ее законный муж Мэтт Стрейт.

День их свадьбы, несмотря на слабость, которую она тогда еще чувствовала, остался в ее памяти как самое драгоценное воспоминание.

На небе ярко сияло солнце, и лица присутствующих овевал теплый ветер, когда Саманта нетвердой походкой направлялась к алтарю небольшой церкви, не относившейся ни к какой определенной конфессии. У алтаря ее поджидал лучившийся от довольства священник, не имевший в Уинстоне постоянного прихода, но время от времени наведывавшийся сюда для чтения проповедей и исполнения такого рода обрядов. Саманте было трудно ходить, но она всячески это отрицала. Так что прогулка до алтаря далась ей столь же непросто, сколь и выбор подвенечного платья, хотя и эту проблему в конце концов удалось разрешить. Она остановилась на простом белом платье с длинным шлейфом, волочившимся по полу. К счастью, рядом с ней почти все время находилась Дженни, помогавшая ей во всем, ибо имело место так называемое двойное бракосочетание — церемония вполне уместная для близнецов, которым просто на роду написано держаться друг друга до конца своих дней.

Она вспомнила, что Дженни и Рэндольф шли по проходу к алтарю следом за ней и дядей Шоном, который заботливо поддерживал ее за локоть, хотя сам был еще довольно слаб после ранения. Уже у алтаря он передал ее жениху. Помнится, в этот момент она подмигнула Тоби, у которого от полноты чувств глаза были, что называется, на мокром месте. Рядом с Тоби среди приглашенных стояли Хелен и Джим, держа друг друга за руки. Мэтт ждал ее у алтаря рядом с Такером, но она видела одного только Мэтта.

Отныне имя Саманты звучало как Саманта Стрейт, Дженни же стала прозываться Дженни Конрой, поскольку Такер с благословения невесты сохранил фамилию матери. Дженни полагала, что так будет лучше для всех. Что же касается последствий криминальных деяний Такера…

Саманта позже узнала, что Тоби отсутствовал в тот день не просто так. Он ездил с визитом к человеку по имени Хорас Уэллс, который, равно как и он сам, хорошо знал в прошлом Джереми Стрейта. Нынче этот джентльмен занимал пост окружного судьи, и ему-то Тоби подал петицию с прошением о снисхождении по отношению к Такеру. Помимо петиции, окружной судья получил письменное заявление заслуженного агента конторы Пинкертона Шона Макгилла, в котором последний сообщал о Сотрудничестве Такера с органами следствия, а также о его роли в нейтрализации своих бывших подельников Мейсона Лайта и Регги Ларкса. Не была им забыта и добровольная сдача Такера властям после завершения схватки на дороге. В свете всего этого Такер получил очень маленький срок.

Таким образом, завершение этого дела устроило все заинтересованные стороны.

Что же касается самой Саманты, то она решила, что ей еще слишком рано определяться с выбором дальнейшего жизненного пути. Во-первых, она еще полностью не поправилась, а во-вторых, пребывала в неуверенности относительно того, стоит ли ей, отныне Саманте Стрейт, стремиться к карьере агента бюро Пинкертона, каковое намерение, кстати сказать, привело ее в Уинстон, и продолжать действовать в этом направлении. Она тем более не торопилась с принятием окончательного решения, поскольку в данное время все ее интересы, помыслы и чувства были сосредоточены на другом предмете.

Саманта приоткрыла губы навстречу губам Мэтга, который нежно поцеловал ее. Затем Мэтт чуточку отстранился и обнял ее за плечи. Саманта вздохнула и подумала, что каким бы ни было ее решение, покойный отец все равно бы его одобрил, ибо в результате своей миссии в Уинстоне она вышла замуж за любимого человека. Она не сомневалась в одобрении отца, поскольку была уверена, что Мэтт бы ему понравился.

Тут ей неожиданно пришло в голову, что Такер тоже понравился бы ее папочке. Прежде всего потому что тот во имя истинной любви произвел кардинальную переоценку своих жизненных принципов и сознательно отказался от уголовщины. В том, что отцу понравилась бы самоотверженная Дженни, согласившаяся ждать возвращения Такера из заключения, можно было даже не сомневаться.

Шепот Мэтта прервал ход ее мыслей. Она повернулась к нему и всмотрелась в его светлые глаза. Саманта знала, что никогда не устанет слушать произнесенные им три заветные слова: «Я люблю тебя».

Когда Саманту стало клонить ко сну, Мэтт привлек ее к себе, обнял и задумался. Он хорошо помнил пронзивший его страх, когда по-настоящему осознал, что может ее потерять, поскольку жизнь ее была в опасности. Каким же он был болваном, когда думал, хотя и очень недолго, что ему хватит душевных сил позволить ей идти своей дорогой и существовать без нее.

Мэтт снова наклонился к ней и легонько поцеловал в губы, не усомнившись ни на секунду, что их вкус никогда не надоест ему. Сейчас он понял, что был совершенно прав и в то же время совсем не прав, когда мысленно давал ей оценку в день их первой встречи. Он мгновенно почувствовал возникшее между ними притяжение, но при этом отдавал себе отчет в том, что она будет «твердым орешком». Таковым она и оказалась. Но в то время он еще не понимал, что все связанные с ней проблемы и трудности сторицей окупятся в дальнейшем.

Кроме того, Мэтт знал, что, несмотря на имевшее место в начале отношений взаимное недопонимание, а также перепалки и стычки, время от времени происходившие между ними, он обрел в ее лице истинную любовь и страсть, которые будут сопровождать его до конца дней.

Что касается Такера, то его младший брат сумел поставить точку на своем прошлом. В настоящее время Мэтт договаривался с адвокатами относительно того, чтобы сделать его совладельцем ранчо, мотивируя это тем, что отец обязательно включил бы младшего сына в завещание, если бы не считал его умершим. Так что когда брат вернется из заключения, в его распоряжении окажется хороший участок земли и он начнет новую жизнь.