Сыворотка правды

— Не расстраивайтесь. При той психической нагрузке, которую вы перенесли, забыть про отпечатки или о том, что к автомату нужны еще и патроны, — почти норма. Вы, безусловно, талантливы, но ваша спецподготовка, так же безусловно, недостаточна.

Я уставилась на него.

— Почерк… — развел руками Олег Владимирович. — Каждая «школа» оставляет на каждом своем ученике неизгладимый след. Практически неизгладимый… — поправился он.

— Все-таки как вам удалось меня вычислить? Ведь не по отпечаткам?

— Нет, ваших отпечатков в нашей картотеке, к сожалению, не оказалось. Наша служба еще слишком молода. Все проще. Та дискета, которую вы взяли у Аладдина, была по своей сути радиомаяком — маленьким, но точным.

Я готова была себя растерзать — протащила эту дрянь до самого Тарасова!

— Мы «провели» вас до гостиницы, а там — все просто… фамилия, имя, отчество, прописка… К сожалению, я так и не успел познакомиться с вами в Таджикистане — пришлось ехать сюда, вслед. Вы, вероятно, работаете на внешнюю разведку России?

— Вынуждена вас огорчить: я ни на кого не работаю.

— Ну и ладно, — махнул рукой Олег Владимирович. — Нет так нет. Это неважно.

— Давайте ближе к цели! — решительно сказала я и потянулась к пакету с едой. Там лежали сардины, хороший паштет, несколько охотничьих колбасок…

— Отлично, — поддержал мое требование он. — Держите нож… Я буду говорить, а вопросы вы зададите позже. Вас это устраивает?

— Устраивает, — хмуро подтвердила я.

Задавать вопросы с набитым ртом было не очень удобно, но, главное, за едой я выигрывала время на обдумывание — как вопросов, так и ответов.

— Мы, разумеется, знали об этой партии героина. Так что для нас ваше радиосообщение большой новостью не было. Зато оно сильно повлияло на ситуацию в кругах российского наркобизнеса.

Я достала из пакета ароматную охотничью колбаску.

— Исмаил, конечно, обречен, — продолжил Олег Владимирович. — Муса теперь — тоже. После того как вы в своем открытом сообщении рассекретили пути и способы провоза партии, она исчезла. Вся. Муса попытался отыскать хоть какие-то следы и не смог. Кроме разгромленного вами склада с двадцатью тоннами, от партии не осталось ничего. Ни в сводках, ни в оперативных данных силовых структур такие объемы героина также не проходят.

— И вы знаете, кто это сделал?

— Судя по тому, что нам известно, партию похитил кое-кто из российской разведки.

— Камышин?! — выдохнула я.

— Почему вы так думаете? — ровно спросил Олег Владимирович, но я уже видела, что попала в точку. Он не был готов к тому, что я могу назвать эту фамилию. На его месте следовало наморщить лоб, вспоминая, а кто, собственно, такой этот Камышин.

— Я слышала эту фамилию от Хафиза, — призналась я. — Как видите, я от вас ничего не скрываю и рассчитываю получить такой же честный ответ. Это — Камышин?

— С высокой степенью вероятности он, — признал Олег Владимирович.

«Умничка, Юленька!» — похвалила я себя. Теперь я знала главное: Камышин — центральный персонаж. Я вскрыла упаковку с паштетом и принялась сосредоточенно его уничтожать.

— Мы проанализировали ситуацию, включая последние кадровые перемещения, и пришли к выводу, что вся партия находится в руках у полковника ФСБ Камышина.

Я открыла бутылку колы.

— Нас это особенно встревожило, потому что Камышина я знаю еще с той поры, когда он был старшим лейтенантом внешней разведки КГБ и способствовал переброске кокаина из Латинской Америки в Европу. Это действительно грамотный офицер и талантливый «сценарист».

— Зачем вы мне все это рассказываете? — спросила я и сделала глоток из бутылки. Больше всего Олег Владимирович напоминал мне дьявола-искусителя, опытного, умного, расчетливого «охотника за душами». Не пройдет и часа, и я, как и все остальные души, уже побывавшие в этих мягких мохнатых лапках, узнаю истинную цену «сделки». А цена эта — всегда твоя душа. Да и договор наверняка подписывают кровью.

— Я хотел бы, чтобы вы поняли, какого уровня проблема — эта партия героина.

— Это я давно поняла. Ближе к делу — что вам надо?

— Вот и хорошо, — спокойно сказал Олег Владимирович. — Я буду краток и постараюсь сформулировать вопрос корректно: наш интерес — знать все, что вы увидели и услышали с того момента, как получили задание, и до того момента, как за него отчитались.

— Вы же знаете, как это называется, — недобро усмехнулась я.

— Сотрудничество. К вашему сведению, около четырнадцати процентов профессиональных разведчиков работают на два и более государств. Девять десятых из них — элита. — Олег Владимирович улыбнулся. — Я бы сказал, предмет хронической гордости стран-работодателей…

— А если я откажусь?

— Какой смысл?

— Пачкаться не захочу.

— От вас не требуется подписывать контрактов. Просто отдайте нам ту информацию, которая вам все равно не нужна. А насчет «пачкаться»… вы и так, извините меня, по уши…

— Ну а если нет?

— Хорошо. Есть и другой интерес, и это — интерес самого Камышина. Вы ведь понимаете, что вас ждет, если он узнает, кто именно располагает всей информацией?

Я вздохнула. Я действительно понимала, что меня ждет…

— Позвольте, я вам объясню, — сосредоточился Олег Владимирович. — Они вас выпотрошат, как рыбу. Вывернут наизнанку и вытащат даже то, с кем вы переспали в первый раз. А потом кремируют.

— Как они на меня выйдут? Вы же сами сказали, что уничтожили все следы.

— Да, мы их припрятали. Сейчас даже администратор гостиницы не сможет вас вспомнить. Просто не сможет. Но если вы скажете «нет», я вас отдам. Лично я.

Меня обложили со всех сторон. «Вот оно, твое истинное нутро! — мысленно усмехнулась я. — Вот она, цена сделки!»

— А если я просто жертва обстоятельств?

— Знаете что, Камышину ведь плевать, кто вы: жертва, не жертва, фээсбэшница или агент ГРУ… просто плевать.

— А почему бы вам не расспросить самого Хафиза? Что знаю я, то знает и он, — осенило меня.

— К сожалению, Хафиз мертв.

— А дочери?! — Я почувствовала, как холодеет у меня все внутри.

— Семью он отправить успел… по нашим данным.

Мы замолчали. Я смотрела на волжскую воду и всей кожей, каждым волоском чувствовала, как прекрасна эта жизнь…