Таинственная история Билли Миллигана (др. перевод)

Он покачал головой.

– Я знаю только, что Артур и Рейджен сейчас не со мной, а когда их нет, я мало что помню. Я многое в своей жизни пропустил, потому что они делали так, чтобы я много спал. Это мне Артур сказал.

– Артур с тобой много разговаривает?

Билли кивнул.

– С тех пор как доктор Джордж нас с ним познакомил, он постоянно говорит мне, что делать.

– Думаю, следует его слушать. Как правило, у множественных личностей внутри есть кто-то, кто знает всех остальных и старается помочь. Мы называем их «внутренними помощниками», сокращенно ВП.

– Артур? Он ВП?

– Думаю, да. Он подходит на эту роль: умный, знает о существовании других, высоконравственный…

– Да, Артур очень нравственный. Это он придумал правила.

– Какие правила?

– Как себя вести, что делать, чего не делать.

– Ну, я считаю, что Артур нам очень поможет в лечении, если согласится.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказал Билли. – Артур все время говорит, как важно всем объединиться и выздороветь, чтобы я стал полезным гражданином и достойным членом общества. Но я не знаю, куда он делся.

В ходе разговора Колу показалось, что доверие Билли к нему растет. Потом он отвел его обратно в отделение, показал его палату и снова познакомил с Нормой Дишонг и другими.

– Норма, это Билли, – сказал Кол. – Он тут новенький. Надо, чтобы кто-нибудь показал ему отделение ПИТ.

– Разумеется, доктор Кол.

Но, приведя Билли в его комнату, она пристально посмотрела на него.

– Ты же тут уже ориентируешься, да, Билли, так что повторять не будем.

– Что такое ПИТ? – поинтересовался он.

Она подвела его к тяжелой двери, открыла ее и показала на табличку.

– Прием и интенсивная терапия. Сокращенно мы называем ее ПИТ.

Норма развернулась и ушла.

Билли не понял, что он сделал такого, что она с ним так неприветлива, он старался, но вспомнить не мог.

Узнав, что вечером к нему приедет мать с сестрой, Билли напрягся. Кэти он уже встречал в суде, и поначалу Билли был в шоке, увидев, что четырнадцатилетняя девочка превратилась в привлекательную двадцатиоднолетнюю женщину, но когда привык, ему стало с ней легко. А матери на слушании не было, он сам на этом настоял. Хотя Кэти заверяла брата, что Дороти приезжала к нему в больницу Хардинга, а до этого – в тюрьму Лебанона, Билли ничего этого не помнил.

Последний раз он видел маму в шестнадцать лет, а потом его «усыпили». Но перед глазами у Билли стояло более раннее воспоминание из времени, когда ему было четырнадцать: ее прекрасное лицо окровавлено, выдран огромный клок волос…

Когда они вошли в отделение, Билли поразило, насколько состарилась его мать. Все лицо покрылось морщинами. Темные волосы с тугими кудрями походили на парик. Но голубые глаза и пухлые губы остались все такими же красивыми.

Мама с Кэти предались воспоминаниям о прошлом, каждая старалась вспомнить из детства Билли поступок как можно интереснее, который тогда казался очень странным, а теперь становилось понятно, что это сделал кто-то из его личностей.

– Я всегда знала, что их двое, – сказала мать. – Я всегда говорила, что есть мой Билли и какой-то другой. Я пыталась объяснить им, что тебе нужна помощь, но меня никто не слушал. Говорила и врачам, и адвокатам, которые посоветовали тебе признать меньшее из преступлений, после чего ты попал в Лебанон. Но меня никто не слушал.

Кэти подалась назад и сурово посмотрела на мать.

– Тебя бы послушали, если бы ты рассказала про Челмера.

– Я не знала, – ответила Дороти Мур. – Кэти, бог свидетель, если бы я представляла, что он делает с Билли, я бы вырвала ему сердце. И не забрала бы у тебя тогда нож, сынок.

Он нахмурился.

– Какой нож?

– Я помню все, как вчера, – сказала мать, разглаживая юбку на своих длинных загорелых ногах. – Тебе было лет четырнадцать. Я нашла у тебя под подушкой нож и спросила, что он там делает. И знаешь, что ты сказал? Я думаю, это был другой Билли. «Мадам, к утру ваш муж будет мертв». Слово в слово, бог свидетель.

– А как Челла? – Билли решил сменить тему.

Мать опустила взгляд.

– Что-то случилось, – заметил Билли.

– С ней все в порядке, – ответила мать.

– Я же чувствую, что что-то не так.

– Она ждет ребенка, – сказала Кэти. – Но ушла от мужа и возвращается в Огайо, будет жить с мамой, пока не родит.

Билли начал махать рукой перед глазами, словно разгоняя дым или туман.

– Я знал, что что-то не так, чувствовал.

Мать кивнула.

– Да, ты всегда многое угадывал. Как там это называется?

– Экстрасенс, – сказала Кэти.

– И ты такая же, – добавила мать. – Вы двое всегда все знали. Без разговоров понимали, что творится друг с другом. У меня от этого, скажу я вам, всегда мурашки по коже бегали.

Они провели с Билли больше часа, после чего он лег на кровать и долго смотрел на огни Афин.

3

В последующие дни Билли бегал трусцой вокруг клиники, читал, смотрел телевизор, ходил на терапию. В газетах Коламбуса регулярно мелькало его имя. В журнале «Пипл» тоже вышла довольно большая статья о его жизни, а на обложке «Коламбус мансли» появился его портрет. В больницу постоянно звонили люди, которые читали о Миллигане, видели его картины и хотели их купить. С разрешения доктора Кола Билли заказал материалы, поставил в своей комнате мольберт и начал десятками рисовать портреты, пейзажи и натюрморты.

Билли также сообщил доктору Колу, что, по словам Джуди с Гэри, появилось много желающих приобрести права на историю его жизни, другие зовут его принять участие в ток-шоу типа «Шоу Фила Донахью», «Дина!» и «60 минут».

– Билли, ты бы хотел, чтобы о тебе написали? – поинтересовался в связи с этим доктор Кол.

– Ну, деньги бы мне не помешали. Когда я поправлюсь, мне нужно будет на что-то жить. Кто возьмет меня на работу?

– А если не думать о деньгах? Как тебе мысль о том, что весь мир прочтет о твоей жизни?

Билли нахмурился.

– Я думаю, люди должны об этом знать. Это помогло бы им понять, до чего может довести издевательство над детьми.

– Если ты всерьез решишь, что готов позволить кому-нибудь написать о твоей жизни, я могу свести тебя со своим знакомым писателем, которому я доверяю. Он преподает тут, в Афинах, в Университете Огайо. По одной из его книг сняли фильм. Но только если захочешь, я говорю это лишь для того, чтобы ты рассмотрел все возможности.

– Вы считаете, что настоящий писатель захочет написать обо мне книгу?