Таир

Но я пошла. Под ногами плитка вычищенная, ни единой травинки, ни листочка. Иду, кроссовки тихо и плавно ступают по темным прямоугольникам. Так до крыльца и дошла, головы не поднимая. Дверь не заперта.

У меня душа в пятки, ладони влажные, в висках кровь бьётся быстро: тук-тук-тук. Чуйка вопила: не заходи туда ни в коем случае, беги, пока не поздно, но я должна была убедиться, что со Светой все в порядке. Кому должна, ей, себе, не знаю, главное, от Артёма спасти, это он чудовище.

Зашла внутрь, дверь не скрипнула, отворилась легко. Внутри тишина, ни звука, только свет горит. Люстра высоко-высоко, на уровне второго этажа болтается. В чужом доме страшно, приедет полиция, что тогда?

— Света? — позвала ее тихо, боясь, что кроме нас с ней, тут есть кто-нибудь ещё. В таких больших домах, как правило, водятся экономки, повара, дворники, садовники, — хоть кто-то точно должен быть.

Но с нами только тишина, злая, гнетущая, и запах Артема. Его дом пахнет им, и чем больше я тут нахожусь, вдыхая невыносимый аромат, тем хуже мне становится.

— Света! — позвала уже громче, но от двери все ещё не уходила. Я в удобной обуви, наверное, смогу убежать: я быстро бегаю, в школе пятерки по физкультуре были, меня не догонят. Голова полна глупостей, страх скручивает живот. Нужно найти Свету и уходить.

Я прошла вперед, туда, где виднелись несколько дверей в комнаты и коридор. Где он её запер? Открываю дверь за дверью, но за ними лишь пустые комнаты. Вглубь дома идти страшно, я боюсь отдаляться от входа. Но я помню, как это больно страшно, когда кто-то сильный глумится над твоим телом просто потому, что ты слабее. Светка меня предала, но я её здесь бросить не могу. Поэтому шаг за шагом отхожу все дальше от дверей, за которыми спасительная темнота ночи.

— Ку-ку.

Обернуться я не смогла, просто остановилась, руки по швам, смотрю вперёд, а сзади шаги тихие, как не заметила? И запах, запах этих духов ужасных, я от него точно умру сейчас, задохнусь, почему он так отвратительно смердит.

— Ну и дура же ты, — сказал весело, вставая напротив меня. Я в лицо ему смотрю и не вижу ничего, где-то там внутри орет, убиваясь, Ася, пережившая изнасилование, зажившая кое-как, головой ударенная — видно, сильно стукнулась, раз я тут.

— А Света где?

Артем взял и засмеялся. От души так:

— Пошли, покажу.

Я и пошла, выбора нет. В гостиной огромной ее увидела, на полу: в крови и с синяками, такую же сломанную, как я недавно. Все в ушах зазвенело, мир вокруг завращался, первая мысль — убил. Но грудная клетка слабо и часто поднималась, а значит, у Светы ещё был шанс. А был ли он у меня?

Занятая воспоминаниями, я не сразу поняла, что автомобиль притормаживает. За окном окончательно стемнело, на трассе нет освещения, только фары проносившихся по встречке автомобилей освещали пост полиции.

— Гайцы, — пояснил водитель, успокаивая. — Странно, обычно в этом месте не стоят.

Я выругалась, оборачиваясь: ленивый ДПСник неторопливо шел к нам, покручивая полосатой палкой, а во мне все тревожно сжалось: неужто за мной? И полоса везения закончилась, а я-то надеялась, что выгадала время. Три дня отсиживалась в третьесортном хостеле, где никто не спрашивал документов, только плати. Продиктовала чужие данные и сидела там безвылазно, а потом купила новую симку в телефон и нашла этот автомобиль.

— Инспектор ДПС, — представился мужчина, — документы подготовьте на проверку.

Рядом завошкалась соседка-женщина, доставая из красной, чуть потрёпанной в уголках, сумки паспорт; водитель включил свет в салоне и на переднем сидении зашуршал второй пассажир, усатый худенький мужичок.

Они не помогут, печально подумала, и бежать-то мне некуда. Вокруг темень непроглядная, трасса гудит проносящимися мимо дальнобоями, а на мне сапоги мокрые. Замёрзну, да и устала. Отбегалась уже, от судьбы все равно не уйти.

— Ваш паспорт?

Я могла бы сказать, что оставила его дома, что потеряла, но знала заранее, все бессмысленно. Протянула документы. Инспектор посмотрел в паспорт, сверил фото со мной и отошёл, на ходу доставая телефон. Разговор вышел короткий, почти сразу он вернулся, а я только усмехнулась, когда мужчина попросил:

— Пройдёмте. Вещи с собой возьмите сразу.

Вопросов я задавать не стала, кивнула только. Водитель обеспокоенно глянул на меня, я его понимала: проблемы никому не нужны, а я одна сплошная проблема. Вышла из машины, дверь осторожно закрыла и пошла за гаишником, даже оборачиваясь. По звуку поняла, что "Элантра" уехала, оставив меня наедине с патрульным автомобилем. Интересно, прямо здесь прикончат или увезут?

— Нам придется проехать в отделение. Только давайте без шуток, — сразу предупредил гаишник, а второй хмуро уставился на меня, крепко держа обеими руками руль.

— Да какие уж тут шутки, товарищ инспектор.

Во рту так горько было, хоть плачь, но слез все так же не было. Ехали долго, часа два, три, а может и больше. Если хотели убить сразу, то вряд ли ищут для этого живописное место, а спрашивать глупо.

Наконец, мы въехали на территорию базы, "Дубки", успела я прочитать на входе. Проехали ещё два забора и остановились возле большого деревянного дома.

— Выходите.

Я подчинилась, поднялась по ступенькам, вторая жалобно скрипнула под весом инспектора. Зашли внутрь, не разуваясь, инспектор просунул голову за дверь, не впуская меня. Я слышала его голос, произнесший "привезли", а затем он пропихнул меня перед собой, заставляя войти в комнату.

Домик был отделан в охотничьем стиле, на стенах из бруса — голова оленя и кабана, на полу шкура, камин, искусственный, конечно. А посреди комнаты стоял мужчина, засунув руки в карманы брюк. Я ожидала увидеть Годзиллу, Руслана, Таира, кого угодно, но только не его.

— Привет, Ася, — произнес он, — давно не виделись.

— Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.

Отец Артема смотрел на меня своими холодными глазами, и усмехался. Почти так же, как делал его сын, которого я убила восемь лет назад в попытках спасти собственную жизнь, а потом тряслась каждую ночь, боясь, что жить мне осталось совсем недолго. Но время шло, дело закрыли, а меня никто не искал. Поверить в такое везения было сложно, и я точно знала, что однажды с меня спросят, и тот час настал. Раз мы в очередной раз пересеклись с Артемовским отцом, моя самая страшная тайна вылезла наружу. Напрасно я предавала Таира, все вообще было зря.

— Гадаешь, почему ты здесь?

— Примерно догадываюсь, — прошла недалеко от него и опустилась в свободное кресло. Ноги не держали совсем. — Но готова выслушать, что Вы скажете.

— А я ведь могу тебе прямо сейчас башку открутить, — явно недовольный моим поведением, заметил Дмитрий Сергеевич.

— Валяйте, все самое страшно в этой жизни со мной уже было. Во многом благодаря Вашему сыну.

— Поэтому ты ему нож в шею воткнула?

Те самые слова, наконец, были сказаны, а значит, и смысла таиться нет.