Таир

— Эй, - примирительно сказал он и поднял руки, - видел по дороге блондинку с буферами? Вот её я трахнул, а эту девицу первый раз в жизни вижу!

Таир на мгновение глаза закрыл, словно призывая себя успокоиться.

— Пошёл вон, - коротко велел он брату.

Младший улыбнулся, вопросительно вздернув брови, и так и пошёл к выходу, с поднятыми руками, пятясь спиной. Наверное - от любопытства. А напоследок все же напакостил.

— До встречи, - сказал он.
– Асенька.

И дверью хлопнул. До чего ж противный человек, отродясь таких не встречала.

Таир теперь смотрел только на меня, я и не знала, что он таким суровым может быть. Никаких тебе Сандугач и мурашек, если только со страху.

— У меня просто капронки порвались, - забормотала я.
– Я перепутала туалеты, когда зашла их переодеть.

— Перепутала?
– спросил Таир и посмотрел на ряд писсуаров. Выразительно так, я б даже сказала, красноречиво.
– Пошли.

— У меня колготки…

Теперь второй Шакиров курил, пока я надевала колготки. Только младший забавлялся, а старший явно злился. Потом за руку меня схватил и в зал поволок. Злой, очень злой. Я успела схватить с подноса проходящего мимо официанта бокал шампанского и выпила его залпом. По карнизу ползти так не боялась, под машину сигать, как сейчас. Потом огляделась - все, как я и ожидала. Дамы в мехах и бриллиантах, жирные богатые мужики кичась собой собирают крохи на благотворительность. Канапе уже заветрилось, а вот шампанское неплохое.

— Что здесь делаешь?
– спросил Таир отрывисто.

— Заказчик пригласил, - объяснила я.
– Рахматулла. Продуктами занимается, опт. Овощи, в основном… Только я его здесь не вижу, ушёл, наверное.

Глава. 7. Таир

Кулаки сжались самопроизвольно. Не то, чтобы я хотел малому врезать, но… Мне бы задаться вопросом, что вообще Аська здесь делает, а я думаю только о том, трахнул её брат или нет. И обшариваю взглядом, сидит, колготки свои натягивает, смотрит на меня исподтишка. Ступни уже обтянуты полупрозрачным нейлоном, а бедра голые, беззащитные. И все, что мне сейчас хочется сделать, это подойти, задрать её платье и запустить руку в трусы.

Нет, вовсе не для того, чтобы Соловьёву трахнуть. Это малого привлекает торопливый секс в туалете, мне - брезгливо. Хочется проверить, действительно ли у Аськи секса не было сейчас, а уж что соврать не может, так это свежеоотраханная вагина. Скриплю зубами - терплю.

— Ты чего злой такой?
– спросила Аська уже в зале.

Со сцены вещает малой. Сама убедительность, и не скажешь, что вот только в туалете жарил блондинку, надеюсь, не мою. Далеко пойдёт. А я на Асю смотрю. Цедит шампанское. С удовольствием глазеет по сторонам. Стащила с подноса бутерброд с икрой, скривилась - невкусно.

Что ей ответить? Наверное, я ревнив, как и любой другой нормальный мужчина. Моё - трогать нельзя. Проблема только в том, что Аська это уже давно не моё. И ревновать мне её не положено от слова вообще. Вот я и злюсь - сам на себя. Ну, и на малого тоже. И на Аську, за то, что её неведомым ветром в один туалет с малым задуло. И пытаюсь себя оправдать - я вовсе не ревную, да. Это просто… Очень неожиданно было, вот я и взбесился.

Делить одну на двоих бабу с братом, пусть даже и бывшую, мерзко.

Не выдержав, подозвал официанта, заказал виски. Все равно за руль сегодня не хотел.

Выпил в два глотка, ощущая, как алкоголь обжигает горло горечью, посмотрел на Асю. А она - не при делах словно. И снова нелепые подозрения накатили. Шакиров, что с тобой? Может, старость, на радость стебущемуся младшему? Хрен ему - рано.

— Зай!
– крикнул я, привлекая внимание сестры.
– Я тут буду, не теряй!

Зай уже выросла, но привыкнуть к этому было сложно - когда отец погиб, она совсем мелкой была. Так и выросла, на моих глазах и руках. Привык заботиться о ней, порой слишком перегибая палку.

Сестра обернулась, махнула мне рукой, затем отправила воздушный поцелуй. Я сделал ещё глоток виски - сука, лёд уже тает, за что Оксане деньги плачу? И посмотрел на Аську. Она - буравит взглядом Зайку. Недобрым таким, бабским, хорошо мне знакомым. Хмыкнул - у нас тут просто мексиканские страсти намечаются, смешно, учитывая, сколько лет назад разбежались.

— Я не просто злой, - ответил я наконец на давно уже заданный вопрос.— Я самый настоящий злостный злодей, похититель трепетных дев по совместительству.

Аська сделала шажок назад, я за ней. Неожиданно весело стало - восемь лет прошло, а вот она, Сандугач, в туалете с братом. Получайте, распишитесь. Я подхватил с подноса еще бокал виски.

— Я просто ужасно трепетная, - шёпотом ответила Аська.

Этот шёпот я больше по губам прочёл - со сцены вещает очередной благодетель сирых и убогих. Шагнул ещё, вынуждая Асю снова отступить.

— Пей, - сказал я. Она поднесла бокал с шампанским к губам, я его отнял.
– Да не эту бурду.

И сунул ей виски. Она глотнула, поморщилась. И стала вдруг той самой Аськой, которую я знал вдоль и поперёк, которая жила в студенческой общаге и больше всего на свете боялась, что опоздает к закрытию родных пенат и на неё вахтерша наорет. Я ей говорил - давай сниму квартиру. Куплю. Тогда я денег не считал вовсе, не сам же зарабатывал… А она отказывалась и все боялась свою вахтершу.

Оглянулся назад, на толпу людей, что большей частью меня бесили, и взял Аську за руку. Ладони - ледяные, словно вот только с улицы, на которой в снежки без варежек играла. Увлек за собой. Декорации выполнены на славу, за одну из таких фальш-стен из гипсокартона я её и завёл. Тесное, тёмное и длинное пространство, шириной в метр, три окна в ряд, за ними - тихая улица, фонари. Красиво. И Аська красивая. Приподнял её за попу, на подоконник усадил. Бокал поставил рядышком.

Вот теперь она Аська - никуда уже не денется.

Приподнял пальцами подбородок, заглянул в глаза. Целовать не стал так сразу, зарылся лицом в волосы. Пахнут корицей и немного сигаретным дымом - курила, бестолковая. Коснулся губами кожи чуть ниже уха, Аська вздрогнула.

— Сандугач, - прошептал я.

И тут Соловьева уклонилась. Точнее - попыталась, но вышло так себе, я её руками зафиксировал. Поймал серьезный взгляд.

— Эта девушка… Она кто тебе? Между вами…

— Я люблю её, - перебил я.
– Но ты об этом не думай. Это другое.

Ибо пусть побудет в моей шкуре и побесится. Она сдалась, уступила, подставила лицо, застонала тихонько, когда я коснулся своими губами её губ. Мягкая, податливая, словно воск. Послушно рот открыла. Мне вдруг вспомнилось, что она ещё может своим языком вытворять, моя маленькая Сандугач. Члену сразу стало тесно в брюках, я не выдержал и легонько потерся выступающим бугром о её бедро.

А теперь… Скользнул рукой вниз, по изгибу талии, на бедро. Нашёл край платья и потянул, собирая в складки, наверх.