Такая, блин, вечная молодость

Элеонора Белкина оказалась ни при чем, судя по записям, они вообще со Рзаевой не пересекались. Кстати, дамочка в клинике увеличивала грудь. Ну надеюсь, что Абдулла сделал как для себя.

А вот что касается Нычкиной, Югай и Кирьяновой, то здесь оставался шанс. Теоретически эти женщины вполне могли лежать со Светланой в одной палате. Причем в разное время. И значит, мне надо поговорить с каждой из них по душам.

Сначала я позвонила Нычкиной Ольге Павловне. Мне ответила женщина.

– Ольга Павловна? – спросила я.

– Нет, Оля уехала за границу.

Вот невезуха!

– А когда она вернется?

– Даже не знаю. Она вышла замуж в Турции и пока не планирует возвращаться.

Между прочим, Ольга Павловна ложилась в клинику, чтобы сделать липосакцию бедер. А еще говорят, что восточные мужчины любят пышных женщин. Врут, наверное.

Ладно, позвоню Югай Алине Ивановне. На ее телефоне сначала сработал определитель номера, потом прозвучало гудков десять, прежде чем сняли трубку.

– Я слушаю, – прошелестел женский голос.

– Здравствуйте! – бодро начала я. – Вас беспокоят из клиники «Мисс Нефертити». Я начальник отдела по работе с клиентами, меня зовут Людмила Анатольевна. Могу я поговорить с Алиной Ивановной?

На том конце провода повисла пауза, потом женщина произнесла:

– Я у телефона.

– Очень приятно! Алина Ивановна, наш отдел проводит опрос среди клиентов клиники. Вы сделали у нас три операции. Вы остались довольны их качеством?

– Перестаньте надо мной издеваться! – неожиданно закричала дама. – Я напишу заявление в милицию!

И она бросила трубку.

Я в недоумении слушала короткие гудки. Должно быть, госпожу Югай терроризируют телефонные хулиганы и она по ошибке приняла меня за них. Я опять набрала номер, но никто не отвечал.

Я приняла решение поехать к ней домой. Тем более что адрес – вот он, в медицинской карте. Жила Алина Ивановна недалеко, на улице Усиевича.

Засунув в сумку карты Югай и Кирьяновой, я отправилась к метро «Аэропорт».

Сталинская девятиэтажка, чистенький двор, домофон на двери подъезда. Я набрала 46 – номер квартиры Югай.

– Да? – отозвался уже знакомый женский голос.

– Алина Ивановна, это опять из клиники «Мисс Нефертити». У вас что-то с телефоном, и я решила заехать лично...

Впервые слышу, чтобы по домофону издавали такие пронзительные звуки. И большей частью неразборчивые. Единственное, что мне удалось понять, – «вон!», «коновалы!» и «всех вас надо на живодерню!».

Естественно, дверь мне не открыли. Через минуту какая-то бабулька выползла из подъезда. Я поздоровалась с ней, услужливо придержала дверь и юркнула внутрь.

Я позвонила в квартиру, никакой реакции. Очевидно, госпожа Югай решила затаиться.

Нет, так просто она не отделается! Если дама не в духе или у нее временное помешательство – пожалуйста, имеет право. Но поговорить-то со мной она может?!

Я безостановочно жала на звонок, пока наконец за дверью не раздалось:

– Я сейчас вызову милицию!

– Извините, но я не уйду! – прокричала я в ответ. – Мне необходимо с вами поговорить! Вы сделали в клинике три пластических операции! Вот, у меня записано: круговая подтяжка лица, а также...

Дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла невысокая женщина. Ее лица я не видела, потому что освещение на лестничной площадке было не ахти.

– Чего вы орете? – зашипела дама. – Хотите, чтобы весь подъезд об этом узнал? Что вам, в конце концов, надо?!

– Алина Ивановна, я только хочу поговорить, – взмолилась я, – не гоните меня! Я не отниму у вас много времени!

– Быстрей проходите! – приказала Югай, раскрывая шире дверь. – И так уже все соседи навострили уши.

Я вошла в квартиру и теперь могла наконец рассмотреть хозяйку. Ее лицо производило странное впечатление. Глаза метали гром и молнии, но рот был растянут в улыбке. Очевидно, это какая-то нервная реакция.

– Я вас слушаю, – высокомерно заявила она.

Я не знала, как начать разговор. По всей видимости, Алина Ивановна имеет зуб на «Мисс Нефертити», упоминание клиники приводит ее в ярость. Может, мне прикинуться следователем? Рука потянулась к сумке, за липовыми корочками сотрудника милиции.

Хозяйка заметила этот жест.

– И не пытайтесь всучить мне деньги! Я все равно буду подавать на вас в суд. Не думайте, что отделаетесь жалкой тысячей долларов!

– Сколько же вам надо?

– Минимум тридцать тысяч!

Я рассмеялась.

– Я и не собиралась предлагать вам деньги. Если бы у меня было тридцать тысяч долларов, я бы нашла им более интересное применение, уж поверьте!

– Зачем же вы тогда заявились?

– Я же уже объясняла – просто поговорить.

Тут я обнаружила, что Югай по-прежнему мне улыбается. Я заулыбалась в ответ.

– Чего вы скалитесь? – одернула меня Алина Ивановна.

– Извините, – с достоинством сказала я, – но скалитесь вы. А я просто скалюсь в ответ.

Неожиданно хозяйка разрыдалась.

– Вы пришли, чтобы мучить меня? – сквозь слезы простонала она. – Вам недостаточно моих страданий? Есть в вас хоть что-нибудь человеческое?!

Меня охватила паника, я не знала, как реагировать на эту истерику. Самое страшное было то, что, рыдая, она продолжала улыбаться, словно Гуимплен [4 - Гуимплен – персонаж романа Виктора Гюго «Человек, который смеется». Сын знатных родителей, в детстве он был похищен и обезображен: на лице ему сделали «вечную улыбку» – надрез от уха до уха через рот. Впечатлительным натурам читать это произведение не советую.].

– Давайте сядем, и вы мне все расскажете, – предложила я. – Поделитесь со мной, вам станет легче.

В прихожей стоял небольшой диванчик, я усадила на него Алину Ивановну, которая как-то обмякла и даже не думала сопротивляться, и сама села рядом.

– Но вы же и так все знаете! – всхлипывала она. – Вы же работаете в «Мисс Нефертити»!

– Я ничего не знаю, сегодня мой первый рабочий день, – увещевала я. – Сейчас вы мне все расскажете, и я узнаю. И мы подумаем, что делать дальше.