Такая Империя

Сделав шаг к парню он нанес несколько размашистых ударов по спине свернувшегося клубком мальчишке. И когда тот разогнулся от боли в спине, еще один точный удар, отделивший голову от тела. Подняв ее сотник приказал:

— Собираем головы и все, что есть ценного. То, на чем есть герб руками без ведьмы не трогать!

Северный олень отправился к телегам, но здоровяк остановил его в спину:

— Лютого Древня ты завалил? Так?

— Я, — повернулся к нему предводитель отряда и достал из под брони амулет в виде залитых в прозрачную смолу двух глаз. — Спросить за его смерть хочешь?

— Не, — мотнул головой воин. — Лютый он потому и лютый был. Больно уж злоба в нем кипела.

Сотник кивнул и продолжил путь, громко крикнув:

— За дело!

***

Несмотря на то, что деревня была небольшая — всего три десятка дворов, смотрелась она очень аккуратно. Ровные домики, выложенные из камня. Аккуратные ровные оградки, сделанные из камня. Наличники на окнах и красная черепица на каждом доме.

— Детей увели? — хмуро спросил староста, глядя на приближающийся отряд северян.

— Увели, — кивнул мужчина стоявший рядом. — Всех, кого могли — увели. Нас тут десяток остался.

— Хорошо, — кивнул староста и пригладил седые волосы на голове. — Если убьют, то хотя бы на родной земле…

Глава поселения стойко удерживал дрож, чтобы не показывать своего страха и спустя несколько минут оказался лицом к лицу с высоким мужчиной в легкой броне, державшего в руках лук с висящими на нем цветными ленточками.

— По имперски говорит кто-нибудь? — громко спросил он, оглядывая стоявших позади старосты мужиков.

— Я говорю, — кивнул староста, но даже не изобразил поклона.

— Сколько в деревне народу? — спросил незнакомец.

— Сейчас — десяток мужиков, — осторожно ответил седой мужчина.

— Мне сюда твоих баб с детьми из схрона в лесу притащить и начать считать, или ты сам мне ответишь? — с раздражением произнес воин.

— Так… сотни полторы. Две не наберется точно.

— Пиши — полторы сотни, — повернул голову Северный олень к волхву, державшему на руках большую книгу, а затем задал следующий вопрос: — Как деревня ваша называется?

— Белоречье, — произнес он по баритонски.

— А по имперски?

— Ну, так… Белая река выходит, — осторожно ответил староста.

— На посев зерно есть? До зимы дотянете?

— Какой посев, — хмыкнул старичок. — Тут бы с голодухи ноги не протянуть…

— Врешь, старый, — вмешался молодой парень, записывавший в книгу сиденья. — Врешь и не краснеешь!

— Последний раз спрашиваю: Еды до весны хватит? На посев останется? — с раздражением повторил вопрос командир. — Учти, еще раз соврешь — я твою руку себе на память оставлю!

— На посев есть, но до весны голодом сидеть будем, — хмуро буркнул староста.

Командир взглянул на волхва, пристально наблюдавшим за стариком и, дождавшись его кивка, громко скомандовал:

— Выгружайте!

Тут же двинулись пара телег и спустя пару минут перед недоумевающими мужиками начали выгружать припасы. Несколько бочек с соленой рыбой, мешки с крупой и даже один небольшой бочонок с дорогим вином, о чем свидетельствовала красноречивая надпись на баритонском.

— Чего вылупился, старый? — хохотнул северянин, когда перед стариком выгрузили кучу припасов. — За тем лесом телега еще одна стоит. В ней мука. Там колесо треснуло. Чуть не придавила, баритонская поделка.

— Так, это… — промямлил староста, но северянин его не стал слушать.

— Лошадь мы забрали. Как тащить будете не знаю.

— А с чего это племена севера о прокорме баритонского люда пекуться? — успел вставить вопрос мужчина.

— А с того, что вы больше не баритонцы и земля это не Баритония! — Глядя в глаза старосте ответил Северный олень. — Земли эти теперь принадлежат племенам севера.

— Как пренадлежат? Почему? — удивленно пробормотал староста.

— Дай сюда мешок, — протянул руку командир и ему тут же вручили увесистую сумку.

— Не можно так! Мы роду принадлежим и за нами клан стоит, что…

Слова старичка оборвались, когда северянин извлек связанные за волосы человеческие головы.

— Узнаешь этого? — ткнул Заря в голову вельможи. — По глазам вижу — узнаешь! Тогда уже понял, что за баба и почему с ними в упряжке малолетний?

Старик побелел от страха и молча кивнул.

— Тогда слушай сюда внимательно. Теперь здесь мы хозяева, во веки веков! Теперь вы по нашему закону живете, нам налог платите и с нами торг ведете. Уяснил?

— А законы то… того… — промямлил мужчина.

— Чего?

— Ну, дак… мы ваших законов не знаем.

— Сюда смотри! — предводитель вытащил из-за пазухи свиток и протянул его селянину. — Здесь закон, здесь за налог и здесь же о военном деле говорится.

Старичок принял свиток, а Заря обернулся и махнул рукой.

— Уходим! — отойдя на несколько шагов от мужичка он обратился к одному из воинов. — Нашли закладку?

— Нашли! В уговореном месте лежала!

— Ну, и?

— Через три дня снова большой сбор. Пока сбора нет — приказ следить за дорогами и реками.

Староста же в это время ошарашено разглядывал провиант, который оставили северные дикари и свиток в руках.

— Чего они хотели, — дернул старосту за плечо один из мужиков. — И чего они сюда харчи свалили? Похвастаться?

— Ты головы отрубленные видел? — спросил седовласый мужчина. — То наш милорд был.

— Иди ты!

— А то, что они вывалили — это нам до весны, чтобы голодом не сидели.

— Брешешь!

— И теперь не баритонцы мы, — произнес старик и с сомнением добавил: — Мы… северяне?

***

Мак еще раз оглядел ритуал и оглянулся назад.

— Вы теперь все вместе будете меня сторожить? — спросил он, глядя на хмурую Левитанию, Арта и команду партизан.

— Мы уже это проходили, — недовольно заявила девушка. — Или вместе или никак!

Парень бросил просящий взгляд на Арта, но тот лишь покачал головой. Партизаны смотрели на него с усмешкой.

— Будь по вашему, — вздохнул он и принялся расставлять ключевые камни по местам. — Но учтите — я не потерплю, чтобы кто-то перебивал меня или вмешивался в разговоры после того как они явятся сюда.