Там чудеса

— Очень странно, что управляющий исчез, — сухо кивнул Фискалов. — И первым делом вы должны разыскать его. Не удивлюсь, если это он подстроил ограбление банка. Займитесь поисками управляющего, Никита Михайлович. А требовать у Имперского казначейства деньги на золотую клетку для магических существ — это уже слишком.

— Золотую? — удивился я.

Фискалов через плечо посмотрел на меня.

— Вот как, господин Тайновидец? Вы даже не знаете, из какого материала должна быть изготовлена ловушка? А ведь это вы предоставили артефактору ее схему.

— Да, я не обратил внимания на материал, — признал я. — Но что это меняет?

— Многое, господин Тайновидец, очень многое, — отрезал Фискалов. — Имперское казначейство не станет финансировать эту авантюру. Это моё окончательное решение.

Сделав своё заявление, чиновник повернулся и пошёл к выходу. Дом прислал мне ментальный импульс. Он был очень недоволен поведением Фискалова.

— Только не нужно наказывать его, как Прудникова, — беззвучно сказал я особняку. — Этот сухарь все равно ничего не поймет. Пусть уезжает по добру-поздорову.

Никита Михайлович Зотов остался в моем кабинете, а я на всякий случай проводил имперского чиновника до калитки.

— Должен сказать, Александр Васильевич, что Имперское казначейство заинтересовалось вашими расследованиями, — заметил Фискалов, выходя в парк. — Особенно подозрительна эта история с корабельным лесом. Я знаю, что его величество поддерживает вас, но имейте в виду, мы тоже будем за вами наблюдать.

— Благодарю вас за предупреждение, господин Фискалов, — сказал я.

Бронзовые колокольчики на ограде коротко звякнули. Дом был доволен, что чиновник ушел. Я посмотрел вслед Фискалову и вернулся в дом.

Никита Михайлович все еще стоял у окна. Заложив руки за спину, он задумчиво глядел на мой сад. Наверное, решал, что делать дальше.

Григорий Павлович Жадов озабоченно хмурился, а Банкир Толстопятов торжествующе смотрел на него.

Взглянув на Лизу, я понял, что она вот-вот уснет за столом. Под глазами девушки залегли глубокие синие тени.

— Идите отдыхать, Елизавета Федоровна, — участливо посоветовал я.

— Благодарю вас, Александр Васильевич, — слабо улыбнулась Лиза. — Со мной все хорошо.

Тогда я повернулся к банкирам.

— Господа, вы по-прежнему хотите, чтобы артефакторы установили в вашем банке магическую защиту?

— Да, — без колебаний кивнул Жадов. — Я абсолютно вам доверяю, Александр Васильевич.

И тут Толстопятов наконец взорвался.

— Григорий! — закричал он, забыв приличия. — Ты же слышал, что сказал чиновник из Имперского казначейства. Никаких магических коротышек нет. Все это выдумки, и говорить тут ни о чем. Я немедленно уезжаю. Имей в виду, что на эту аферу я не дам ни копейки.

— А я дам деньги, — в свою очередь повысил голос Жадов. — И мне плевать, что ты против.

Кажется, недовольство партнёра порядком надоело банкиру.

Оба вскочили с дивана и замерли друг напротив друга. Толстопятов покраснел от злости. Он со свистом втянул себя в воздух, собираясь с силами.

А я взглянул на Лизу и вдруг увидел, что девушка безмятежно спит, уронив голову на стол.

— Тихо, господа, — звенящим шепотом сказал я, — если вы еще раз позволите себе повысить голос, я вышвырну вас за дверь.

Толстопятова чуть не хватил удар. Секунду он сверлил меня и Григория Павловича пронзительным взглядом, но потом все же подчинился.

— Имей в виду, Григорий, я предупрежу Имперское казначейство о том, что ты собираешься растратить средства банка понапрасну.

Жадов неуступчиво прищурился.

— Вот ты и показал свою натуру, Ефим, — шепотом ответил он. — И знаешь что?

— Что? — с вызовом спросил Толстопятов.

— Думаю, что дальше нам с тобой не по пути, — хомура ответил Григорий Павлович. — Один из нас должен выйти из дела. Больше я с тобой работать не стану.

— Так выходи, — согласился Толстопятов, — хоть деньги целее будут. Я-то сумею ими распорядиться. Или заключим договор. Если Тайная служба и полиция за месяц поймают этих магических коротышек, забирай свой банк. Но если не поймают, его заберу я. Что скажешь, Григорий?

Жадов несколько секунд молча смотрел на своего бывшего партнера, а затем повернулся ко мне.

— Я передумал, Александр Васильевич, — сказал он. — Мы не будем ставить магическую защиту в Столичном банке.

Толстопятов презрительно усмехнулся.

Но он поспешил.

— Вместо этого я предлагаю использовать наш банк как приманку, — продолжил Жадов. — Установим в нашем хранилище ловушку и поймаем этих коротышек. Вы сказали, что для этого нужна золотая клетка? Я дам деньги на то, чтобы артефакторы могли ее изготовить.

— Лучше сразу золото, — негромко заметил Никита Михайлович, не отворачиваясь от окна, — так будет меньше хлопот.

И тут я понял, почему Зотов остался и не уехал вместе с чиновником казначейства. Никита Михайлович надеялся довести дело до конца.

— Сначала мы подпишем соглашение, — хмуро напомнил Толстопятов.

— Сделаем это прямо сейчас, — парировал Жадов. — Александр Васильевич, у вас найдется лист бумаги и перо?

— Вы уверены в своем решении? — уточнил я.

— Абсолютно, — кивнул Жадов, — это дело принципа.

Размашистым почерком он написал соглашение и поставил под ним свою подпись. Толстопятов тоже подписал бумагу.

— Остался ты без банка, Григорий, — насмешливо сказал он. — Ну что, отвезешь меня домой? Может быть, остынешь по дороге.

— Доберешься на извозчике, Ефим, — отрезал Жадов. — Не хочу тебя больше видеть.

— Ну и черт с тобой! — бросил Толстопятов, выходя из кабинета.

Я не пошел провожать банкира. Был уверен, что мой особняк постарается выставить его как можно скорее.

— Простите за эту безобразную сцену, Александр Васильевич, — сказал мне Жадов. — И еще раз благодарю за то, что вы помогли освободить моего сына. Поверьте, я не из тех, кто забывает оказанную помощь.

— Я тоже благодарю вас, Григорий Павлович, — тихо сказал Зотов, отходя от окна. — Если уж вы приняли решение, предлагаю не терять время. Едем в мастерскую артефактора Пожарского.