Там чудеса
Шрифт:
И вот зачем мне пирожные? Я же только что из-за стола. Ну, ничего, угощу Никиту Михайловича. Должны же в его трудной службе быть светлые моменты.
Поблагодарив хозяина, я покинул кофейню и ножками направился в управление Тайной службы.
Никита Михайлович Зотов дожидался меня в своем кабинете.
— Ну, наконец-то, Александр Васильевич, — сказал он, поднимая взгляд от стола, заваленного служебными бумагами. — Подождите минуту.
Я опустился в кресло для посетителей.
Никита Михайлович аккуратно собрал бумаги, бросил их пачкой в сейф, который
— Порядок прежде всего, — одобрительно усмехнулся я.
— Вот именно, — кивнул Зотов. — Загляни вы случайно в эти бумаги, и мне пришлось бы собственноручно вас казнить. А я слишком дорожу нашей дружбой.
— Пожалуй, только я и мог бы в них заглянуть, — рассмеялся я. — Постороннему сюда не попасть. Я заметил, что у вас в управлении надежная магическая защита.
— А как иначе, Александр Васильевич? — пожал плечами Зотов. — Здесь полно государственных секретов, в том числе и таких, о которых не знает даже его величество. Так что мы принимаем все меры предосторожности. Защита у нас надежнее, чем в Имперском казначействе.
— Понятное дело, — усмехнулся я, — у них-то хранятся всего лишь деньги. Кстати, о казначействе. Господин Фискалов обрадовался, когда вы всё-таки поймали кладовиков?
— Ещё как, — с сарказмом ответил Никита Михайлович, — я специально съездил в казначейство, чтобы полюбоваться выражением его физиономии. Петр Сергеевич выглядел так, будто съел целый лимон без сахара.
Зотов легко опустился в своё кресло, затем облокотился на стол и наклонился ко мне.
— Хорошо, что вы приехали без Елизаветы Федоровны, — сказал он. — Я бы не хотел, чтобы о поимке кладовиков стало известно всем жителям Столицы.
— Почему? — удивился я.
— Потому что это очень щекотливая ситуация, Александр Васильевич, — нахмурился Зотов. — Посудите сами, эти коротышки не являются гражданами Империи. Черт побери, да они вообще не являются гражданами. Это магические существа, у них даже документов нет. Непонятно, по какому праву они находятся на территории Империи.
— Так они же здесь живут! — изумленно напомнил я.
— Это для нас с вами всё так просто, — вздохнул Зотов. — А юристы могут думать иначе. Вообще непонятно, применимы ли к кладовикам законы Империи. А применить-то их нужно! Всё-таки закон они нарушили, да ещё как — ограбили лавку и банк, похитили людей. Ещё неизвестно, что они с ними сделали.
Я озадаченно потер лоб.
— Да, об этом я как-то не подумал.
— Преступление, совершенное магическими существами, — это очень неприятная ситуация, — поморщился Никита Михайлович. — Дело ведь не только в кладовиках. Теперь правительству и лично его величеству придется принимать новые законы. А это такая морока, вы себе не представляете, Александр Васильевич.
— И слава магии, что не представляю, — рассмеялся я. — До сих пор как-то жил без этих сложностей и надеюсь, что дальше будет точно так же.
— Я посоветовался с его величеством, — кивнул Зотов, — и мы договорились предложить кладовикам компромисс.
— Это какой же? — поинтересовался я.
— Если они вернут похищенных людей и все украденные ценности, то мы постараемся не доводить дело до суда. По крайней мере, до имперского суда. В крайнем случае, доставим
кладовиков в Храм Путей, пусть магия сама с ними разбирается.— Мудрое решение, — удивился я. — А кладовикам вы об этом говорили?
— Разумеется, — вздохнул Никита Михайлович, — но я ничего от них не добился. Единственное, чего они хотят, — это поговорить с вами.
— Банкир Жадов тоже согласен не подавать жалобу? — уточнил я.
— Ну конечно, — пожал плечами Никита Михайлович. — Зачем ему эти сложности? Он и так без памяти рад, что мы изловили кладовиков. Теперь Столичный банк перейдет в его полную собственность. Вы же помните его соглашение с бывшим партнером?
— Помню, — рассмеялся я. — Григорий Павлович здорово рискнул и не прогадал.
— Вот-вот, — кивнул Никита Михайлович, — так что если кладовики вернут то, что украли в ювелирной лавке, банкир Жадов будет доволен. Куда сложнее с Имперским казначейством. Имперский банк подчиняется им, но тут император пообещал лично надавить на несговорчивое руководство. Так что попробуйте уговорить кладовиков, Александр Васильевич. Сейчас все зависит только от вас.
— Попробую, — согласился я.
— У меня к вам есть ещё одна просьба, — помедлив сказал Зотов. — Я не очень хорошо представляю себе ваши способности, но знаю, что вы отлично чувствуете людей. Да и магических существ тоже.
— Да, иногда это у меня получается, — ответил я.
— Попробуйте определить, применима ли к этим магическим существам ментальная магия. Я уточню. Во-первых, важно понять, не повредит ли им ментальное воздействие. Если подозреваемые пострадают, разразится нешуточный скандал. А во-вторых, насколько можно рассчитывать на работу менталиста? Не смогут ли кладовики его обмануть?
— Хорошо, это я тоже постараюсь выяснить, — сказал я.
— Очень надеюсь на вас, господин Тайновидец. Мой помощник проводит вас в камеру к арестованным. Или вы предпочитаете поговорить с ними в моем кабинете?
Я пожал плечами.
— Не обязательно, камера вполне подойдет.
Никита Михайлович на секунду прикрыл глаза, и тут же в дверь кабинета постучали. Вошел помощник Зотова. Мы как-то виделись с ним в доме графа Толубеева.
— Антон Сергеевич, проводи господина Тайновидца в камеру к арестованным, — сказал Зотов.
— Прошу за мной, Александр Васильевич, — невозмутимо кивнул помощник.
Коридор был пуст.
Этим управление Тайной службы разительно отличалось от полицейского участка, в котором служил Миша Кожемяка.
В полицейском участке всегда было людно. Там толпились потерпевшие и свидетели, а также свободные от службы городовые. То и дело пробегали с озабоченным видом полицейские следователи, держа подмышкой папки с очень важными документами.
А в управлении Тайной службы царила деловитая тишина. Двери всех кабинетов были плотно закрыты.
Наши шаги гулко отдавались в этой тишине, когда я вслед за Антоном Сергеевичем шел в дальний конец коридора, туда, где располагались камеры.
— Вы же помните, что в наших камерах не работает магия, — сказал Антон Сергеевич, останавливаясь с ключами в руках возле одной из дверей. — Вы не сможете послать мне зов. Но не беспокойтесь, я буду за дверью.