Танцовщица Гора
Шрифт:
— И за что, я должен наказать тебя? — устало спросил он.
— Господин? — от неожиданности я подняла голову от земли и уставилась на него.
— Неужели за то, что Ты повиновалась своему хозяину или его людям? — осведомился Мирус.
— Господин! — всё ещё не веря своим ушам, воскликнула я.
— В конце концов, это была твоя обязанность, — напомнил он.
— Конечно, ведь в противном случае она могла быть ужасно наказана и даже убита! — вставила Тупита.
— Хотела ли Ты сама быть приманкой? — поинтересовался мужчина.
— Нет, Господин! — заверила я его.
— Теперь,
— Да, Господин, — согласилась я.
— Но я тогда так обрадовался, увидев тебя снова, — продолжил он, — что все эти знаки, сейчас для меня столь очевидные, просто не заметил. Мне даже в голову не могло прийти, что тебя могли сделать девушкой-приманкой. Окажись на твоём месте любая другая незнакомая мне девушка, я, скорее всего, немедленно бы заподозрил её в нечестности, особенно при тех обстоятельствах, пустынная улица, нелепость ключа в железном поясе и многое другое.
Я только всхлипнула, не зная, что сказать.
— Скорее уж, это была моя ошибка, — вздохнул Мирус. — Я Ты просто была обманута своей привязанностью ко мне, и своей верой в меня. А я был глупцом.
— Простите меня, Господин, — пробормотала я, глотая слёзы.
— Вы не глупы, Господин, — запротестовала Тупита. — Взгляните на Туку. Посмотрите на её фигуру. Посмотрите, насколько она желанна! Да она, наверное, соблазнила бы даже генерала!
— Рабыня, — обратился ко мне Мирус.
— Да, Господин, — отозвалась я.
— Как Ты думаешь, какое наказание грозило бы свободной женщине, займись она тем, что приказали делать тебе? — поинтересовался он.
— Любое, какое выберет для неё её владелец, как только она будет заклеймена и помещена в ошейник, — ответила я.
— На колени, — скомандовал Мирус.
— Да, Господин.
— Мне кажется, или Ты действительно несколько разодета? — усмехнулся он.
— Да, Господин, — отозвалась я, с готовностью сдёргивая с себя импровизированный пояс и узкую полоску ткани.
— Приблизься, — велел мужчина, — на коленях.
— Да, Господин.
Он поднялся на корточки и положил руки мне на плечи. Как он был силен!
— У тебя хорошая фигура, рабыня, — заметил Мирус.
— Спасибо, Господин.
— А как по-твоему, как должно наказать рабыню, которая делала то, что сделала Ты? — спросил он.
— Любое, на усмотрение владельца, — ответила я.
— Плеть? — предположил Мирус.
— Если того пожелает господин, — прошептала я.
В тот момент, я была более чем счастлива, согласиться на плеть!
— Возможно, — задумался он на мгновение, — плеть мехов.
— О да, Господин! — обрадовано воскликнула Тупита. — Да! Да!
— Мой гнев на тебя, как мне теперь кажется, был в большей степени вызван гневом на самого себя, на то, что я так легко уступил твоему очарованию.
— Да, Господин, — согласилась я с ним.
Честно говоря, я в этом никогда не сомневалась.
— Не стоит во всём винить себя, Господин, — опять высказала своё мнение Тупита. — Уверена, что она была очень умной девушкой-приманкой, блестяще прекрасной и умелой приманкой!
Признаться,
я не была уверена, что эта фраза Тупиты действительно была так уж необходима.— Ну что ж, — кивнул Мирус, пристально глядя на меня, — пожалуй, это верно.
Вдруг, он подхватил меня на руки и понёс в темноту, подальше от огня.
— Попользуйтесь ею хорошенько, Господин! — весело кричала Тупита нам вслед. — Заставьте её за всё заплатить! Покажите ей, кто здесь хозяин!
Не отходя далеко, Мирус бросил меня на кучу опавшей листвы. Я испуганно замерла, лёжа на боку и поджав к животу ноги.
— Я несколько сердит, — сообщил мне Мирус.
— Да, Господин, — дрожащим голосом проговорила я.
Пожалуй, это было даже слишком очевидно.
— Эй, рабыня, — долетали до меня весёлые вопли Тупиты, — Первая девушка здесь я, так что смотри мне, служи ему хорошо! Только попробуй мне, плохо ублажить его, и я выбью из тебя ведро рабской смазки!
— Да, Госпожа! — поспешила заверить её я.
Мирус присел около меня на корточки и, пихнув меня на спину, без церемоний развёл мои ноги в стороны. Я хорошо уму служила! Казалось, что всё его внимание, по крайней мере, вначале, было направлено на себя. Впрочем, я и не ожидала, что он уделит мне намного больше внимания, чем, скажем, уделили бы свободной женщине, захваченной в улице горящего города и подвергнутой торопливому изнасилованию, перед тем, как её захватчик полностью разденет её, свяжет ей руки и накинет веревку на её шею.
— Да, Ты преуспела, — почти прорычал Мирус, сжимая меня в своих руках.
— Простите меня, Господин! — простонала я, и не успела даже вздохнуть, как снова почувствовала себя совершенно беспомощной в его хватке, используемая им для его удовольствия. Лишь по окончании этого его натиска, я, заглянув в его глаза, не увидела в них, к своему облегчению, прежней ярости. Ему больше не было необходимости убивать меня. Это желание покинуло его. Рядом со мной снова был Мирус, тот самый Мирус, которого я помнила по Брундизиуму. Долг, если этот долг имел место, был уплачен. Отныне, я снова стала для него всего лишь ещё одной рабыней.
— Ты можешь дотронуться до меня, — разрешил он.
— Да, Господин, — промурлыкала я, и снова оказалась придавлена его горячим телом.
— Она хорошо служила? — полюбопытствовала Тупита.
— Да, — выдохнул Мирус. — Она служила превосходно.
Вздох облегчения вырвался из моей груди, когда я услышала его признание. Я ни на секунду не сомневалась, что Тупита, даже при всём её дружеском ко мне отношении, на правах старшей рабыни, не преминула бы хорошенько обработать меня плетью, если бы Мирус не был мною доволен.
— Ну, и кто в конечном итоге, господин — спросил Мирус, глядя на меня сверху вниз, — а кто рабыня?
— Вы — Господин, — ответила я. — А я — рабыня.
— И кто остаётся победителем? — уточнил мужчина.
— Вы, Господин, — заверила его я, — полностью, а я — ничто.
Я не стала говорить ему, что, на мой взгляд, мы оба были победителями, просто он был победителем в своей победе, а я, женщина, была победительницей в своём полном поражении.
— Пожалуйста, Господин, — попросила я, — дотроньтесь до меня ещё раз.