Танцующая с ветром

– Это не тот бок. – подразнил он меня – Но ты можешь попробовать снова. – я пихнула его еще раз, но очень осторожно – Под «своеобразным», я имел в виду, свободолюбивый, независимый, открытый и склонный к опасным авантюрам. Возможно, твои родители были кем-то вроде путешественников или исследователей, и ты не была скована рамками приличия, пока они копались в древних храмах.

– А что еще ты узнал?! – вцепившись в его рукав, я нетерпеливо подергала его, желая вытрясти побольше информации.

– Такие зеленые глаза большая редкость. – дыхание перехватило, когда он повернулся и посмотрел глаза в глаза – На юге Империи Но жил народ, славный рыжими волосами и зелеными глазами. Они давно растворились в мандагарцах и нонсеранцах, но проявились к тебя. Судя по округлым чертам лица и черным волосам, среди твоих предков затесались жители Великой степи, а вот разрез глаз похож на нонсеранский, разве что не такой узкий. Смуглая кожа, эхо от предков южан, как и вьющиеся волосы.

– Теперь все ясно. Я винегрет.

Он засмеялся.

Побережье затрещало и с визгом в небо устремились блестящие стрелы света, чтобы разорваться бутонами разноцветных искр.

– Пойдем домой.

То что мы не съели, госпожа Чи велела завернуть с собой и мы шли нагруженные свертками, что несколько портило романтику момента.

На улице похолодало и Казэ снял верхний халат, чтобы закутать меня.

– Мне совсем не холодно! – соврала я, опасаясь, что из-за холода он заболеет и это усугубит его состояние.

– Ты это своим синим губам скажи.

– Так взял бы и согрел их!

Дважды повторять не пришлось. Пороняв свертки, мы стояли в темном подворотне, на узкой извилистой тропе и целовались, так словно больше никогда не увидимся.

– Тебе нельзя напрягаться. – прошептала я, нащупав под его халатом плотные бинты.

– А тебе быть такой правильной.

Ответить он мне не дал, показав, что есть занятия и по важнее и по интереснее.

На окрик Казэ, дом отозвался тишиной. Мы не стали шуметь, только одежда шуршала, слетая с плеч и падая под ноги.

– Если ты вздумаешь из-за этого умереть, я найду способ тебя оживить, и ты сильно пожа…

Губы Казэ нашли в этот момент какую-то особенно чувствительную точку на моей шее, заставив забыть, что я хотела сказать. Впервые я порадовалась, что на одежде нет пуговиц и от неё легко избавиться. К тому же тряпья оказалось так много, что идти за одеялами не пришлось, мы устроились прямо на полу кухни, среди подушек и одежды.

Жадные до тепла, мы тянулись друг к другу, словно любовники после долгой разлуки. Горячее дыхание и чужие руки больше не пугали, а оказались чем-то правильным и естественным. Всякие преграды и страхи исчезли, оставшись валяться на полу вместе с измятой одеждой.

В момент пика, я услышала то, что ни одна женщина не хочет слышать. Имя. Чужое имя.

Замерев на мгновение, я попыталась осмыслить услышанное. Это было ни одно из моих многочисленных имен, а имя женщины, о которой я хотела узнать как можно больше и в тоже время, не желала о ней слышать.

Реальность обрушилась на меня, лишая дыхания от ярости. Замолотив по мужчине руками, я оттолкнула его, не милосердно пнув и живот, желая оказаться как можно дальше.

– Что, что случилось?! – в растерянности уставился он на меня - Я сделал тебе больно?

– Да, как ты смеешь? – подскочив на ноги я швырнула в него первое что попалось под руку – Как смеешь быть со мной, а представлять Её?!

На его лице отразилась растерянность, непонимание и тут же озарение. Побледнев, отрицательно качая головой, он стал подниматься и тут же был вынужден пригнуться. Потому что у меня закончились подушки, и я дотянулась до чайника.

Едва дыша от злости и обиды, я подхватила халат и бросилась бежать, желая укрыться в своей комнате.

– Нио... Сцилла, подожди!

Влетев в комнату, я заметалась словно зверь в клетке.

– Сцилла, подожди, давай поговорим.

Он начал открывать дверь, а я что было сил рванула её назад и воткнула в зазор между дверьми заколку заблокировав их.

– Сцилла – мягко произнес он – давай поговорим.

– Я думала, то что принцы воспринимают меня как трофей - это обидно, но нет, я ошибалась, как же я ошибалась!

Отбрасывая халат, я с яркостью схватилась за штаны и едва не порвала, пытаясь засунуть ногу.

– Сцилла, прости. Я не должен был...

– Мы говорим на одном языке и могли обсудить это в любой другой момент времени! — едва дыша из-за слез, кричала я в ответ.

– Сцилла.

Открыв дверь, я швырнула в него альбом с рисунками и с грохотом задвинула створку, так что дрогнула вся комната.

Уже полностью одетая, я вылезла в сад через окно и на мгновение обернулась. От боли хотелось кричать. Сжавшись, валяться на полу и выть, словно раненый зверь. Вместо этого, проглотив слезы, я с трудом произнесла:

– Наш план остаётся в силе, но видеть тебя, я более не желаю.

43 – Чужим тут не рады

Праздник затухал. Народ расходился по домам. Артисты собирали реквизит и подсчитывали деньги. На улицах остались лежать мусор и перепившие гуляки.

Ноги понесли меня в сторону храма, но я быстро передумала возвращаться туда. Едва ли они меня ждут и чем-то помогут. Тогда я развернулась в сторону бао госпожи Чи, но тоже передумала. Увидев меня, она начнет расспрашивать и пошлет за господином Ву, чего совершенно точно не хотелось. Постояв на перекрестке, я отправилась в трущобы в близь портовых складов, но уже шагов через десять утратила желание появляться в убежище принца.

Найдя тихую и не самую грязную подворотню, я села на землю, привалившись к стене и закрыла глаза. Нужно подумать. Побег из дома – ни самое разумное решение, но и оставаться там я не могла и не хотела.

Нервно подергивая ногой, я пыталась отделить обиду, разочарование и боль, от себя, напоминая, что есть более важные дела, чем заливаться слезами из-за обманщика. Но больше всего хотелось именно заливаться слезами, воя от горя и быть может швырнуть в него чем-нибудь тяжелым, в надежде, что ему будет так же больно, как и мне.