Танец ангела
Шрифт:
Тем временем Адель запела из Цветаевой:
Мне нравится, что вы больны не мной.
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами...
– Вам тридцать восемь лет, мне восемнадцать,- неожиданно сказала Маргарита.- Меня это не смущает,- и прошептала, глядя в его глаза:- Быть может, наша дружба станет чем-то большим...
– Я не вижу для этого препятствий. Никаких препятствий. И скажу прямо, я не так молод, чтобы упускать
– В таком случае, перейдем на ты, Николай!- Улыбнулась Маргарита.
– Согласен. Я бы хотел посмотреть вашу библиотеку...
– Зачем?
– Если я скажу, что ты умна не по годам, ты не обидишься?
– Нет, потому что я знаю это!
– И ты знаешь, чего хочешь?
– Не так быстро, Николай,- снова улыбнулась Маргарита.
– Я не об этом, Рита,- в этот момент в глазах Подъяловского мелькнуло нечто такое, от чего сердце Маргариты затрепетало.- Я спрашиваю о том, что ты хочешь получить от жизни? Потому что я могу дать очень много. Больше, чем ты можешь представить.
– А ты не будешь смеяться надо мной?
– Нет.
– В конце жизни я хочу оглянуться назад с гордостью...
– Поверь мне, Маргарита, это опасный путь,- неожиданно сказал Подъяловский.
– Отчего же, это путь достойных людей!
– Маргарита, мы не можем не испытывать сожалений о прожитых днях. Для женщины правильней нарожать детей и быть хорошей матерью, чем думать о том, что по сути своей не стоит выеденного яйца. То, что ты сказала, ты слышала от мужчины, верно?
– Это я слышала от отца.
– Когда он говорил тебе это, он имел в виду то же, что и я. Не больше. Поверь мне, Рита. Я прав. И я не буду торопить события. Мы не будем спешить.
– Но будем видеться?
– Конечно...
В тот вечер они расстались уже больше, чем друзьями. А на следующий день пришла мать.
– Рита, я не буду говорить тебе то, что обычно говорят в таких случаях. Не буду говорить, что он слишком стар для тебя. Дочка, просто подумай о том, как все это выглядит со стороны.
– А как это выглядит со стороны, мама?
– До неприличия странно.
– Адель, вы слышали, что она сказала?- Маргарита спросила няню на итальянском языке.
– Я услышала не более того, чем ожидала...
– Прекратите свои глупые шутки!- Оборвала их мать.
– Я оставлю вас,- улыбнулась Адель Каземировна и вышла из комнаты.
– Мама, это не шутки, это практика. Ведь вы с Иваном Павловичем прочите мне обучение в МГИМО.
– Тебя не учеба интересует! Ты просто хочешь досадить мне!
– Мама, мама, остановись,- Маргарита посмотрела на нее с улыбкой.- Быть может, я сейчас скажу обидную вещь. Но о вас я не думаю и даже не вспоминаю. Вы мне
безразличны, мама. Ты безразлична, Иван Павлович безразличен. И мне безразлично все, что связано с вами...– Рита, ты говоришь страшные вещи,- снова оборвала ее мать.
– Я не понимаю, что в этом страшного? То, что сделала ты намного страшней.
– Что же я сделала, Рита? Что?!
– Ты предала отца...
Услышав это, мать отшатнулась как от пощечины.
– Как ты можешь судить об этом? Что ты знаешь о жизни? Ты еще не любила и не теряла любимых людей! Ты не была в аду!.. Ад не где-то там в бездне, он здесь, Рита! Здесь!- Она постучала себя по груди.- Если сердцем ты можешь чувствовать рай, когда близкие рядом с тобой. То в сердце же находится и ад!.. Рита-Рита,- она закрыла глаза ладонью.- Эта старая ведьма отравила тебя ненавистью. Я должна была понять раньше...
– Она посмотрела на дочь и с трудом перевела дыхание.- Адель ненавидит все что нам дорого. Ты знаешь, за что их отправляли в лагеря?.. Потому что они ненавидели и продолжают ненавидеть все что составляет смысл нашей жизни.
– Нет, мама, Адель единственная, кто помог мне после смерти папы. И она помогает мне до сих пор.
– Хорошо,- кивнула мать.- В любом случае, я могу сделать это. Я уволю ее.
– Я приму ее обратно.
– Ты живешь за наш счет!
– Мама, часть папиного наследства моя.
– Нет, милая моя. Только после моей смерти ты получишь эту квартиру, если я не изменю завещание...
– Я ждала этого,- кивнула Маргарита.- Я знала, что рано или поздно, но ты скажешь это...
– О чем ты говоришь, Рита?- Мать посмотрела на нее уже испуганно.
– Я ухожу к Николаю Борисовичу,- спокойно улыбнулась Маргарита.- И мне плевать на ваше мещанское мнение. Мне плевать на все то, что вам дорого! Прощай...
Маргарита Георгиевна вздрогнула и открыла глаза. В ее ушах все еще перекатывалось это слово: "Прощай..."
– Он был прав,- прошептала Маргарита Георгиевна, вспоминая слова мужа.- Мы не можем не сожалеть.
День мелькнул, как отблеск солнечного света на речном перекате. Вика вышла со двора в огород и улыбнулась уходящему солнцу.
На соседнем участке был слышен детский смех и негромкие голоса взрослых.
– Помнишь, я как-то сказала тебе о папе: "Он, как солнце одаривает теплом всех, и даже тех, кто не нуждается в этом!",- произнесла Алевтина Александровна.
– Да, мама я это помню...- кивнула в ответ Люба Стрекалова.
Разговаривали соседки Поздняковых: маленькая темноволосая женщина и ее дочь – очень красивая блондинка. Возле часовни бегал мальчик лет шести, за ним с улыбкой наблюдал его дедушка Анатолий Сергеевич Стрекалов.