Таня Гроттер и молот Перуна

– Только что я связывался с Зуби. Она полетела с циклопами к Грааль Гардарике. Там появились новые пробоины. Две вверху на одном уровне, две ниже тоже на одном уровне и одна завершающая снизу, – негромко говорил Сарданапалу Поклеп.

– Буква U. Предпоследняя в слове DEUS… – кивнул академик. Непохоже было, что эта новость застигла его врасплох. Поклеп Поклепыч остро и изучающе взглянул на него.

Ягге долго сидела перед Гуней на корточках и держала его за запястье. Наконец она подала знак, и джинны погрузили его на носилки.

– У него отняли силу. Не магическую, но просто силу. В Тибидохсе Гуню можно оставить, да только теперь его сможет обидеть даже малютка Клоппик. Не уверена, что в ближайшее время он будет хотя бы ходить… – негромко сказала Ягге Сарданапалу.

Лицо академика окаменело.

– Кто это был? Он что-то говорил вам? – спросил он у Тани.

– Похоже, Перун. Золотые усы… серебряная голова… – сказала Таня.

Сарданапал молча повернулся и быстро пошел к себе в кабинет. Медузия и Поклеп Поклепыч едва успевали за ним.

– Да, сомнений нет, это Перун. Перун и его молот. Он отбирает у каждого главное, что у того есть. Не убивает, а дает негативный поворот судьбе. У Гробыни самым ценным была магия, у Гуни – жизнелюбие и физическая мощь. Совершая эти поступки, проламывая купол, Перун вынуждает меня произнести заклинание уничтожения… – быстро говорил академик.

– Перун вынуждает вас напасть на него, изгнать его из всех существующих миров. Но зачем, зачем? Прежде Перун был одним из самых уважаемых богов. Не пойму, что могло заставить его измениться, – страдая, спросила Медузия Горгонова.

Сарданапал остановился так резко, что Медузия и Поклеп едва не налетели на него сзади.

– Сейчас не время думать об этом, Меди. Дети под угрозой… Клянусь собой, тобой, Древниром, магией – чем угодно… Если он еще раз на кого-то нападет, я произнесу заклинание! – отрывисто произнес академик.

Глава 11 Сборная вечности

– Привет вам, продрыглики, магерочки, маггини и всякая прочая маглочь! Ого, Грызианка Припятская из «Последних магвостей» уже грозит мне микрофоном! Видели бы вы этот микрофон! Это просто дубина народной войны! Хорошо еще, что мой пылесос уже в воздухе! С вами неунывающий Баббини-Ягунини, он же Баб-Ягун, лучший из комментаторов и отважнейший из игроков! Разумеется, это лишь мое личное мнение. То самое ИМХО, как называет его Пипенция, тоскующая без Интернета. Вы можете с ним и не соглашаться, если – хе-хе! – не боитесь, что моя бабуся вас сглазит. Бабуси почему-то любят таких внучков, как я. Если видишь раздерганного болтливого типчика, у которого давно и надолго сорвало крышу, у него стопудово нужно искать соответствующих родственников, особенно мамочку или бабусю.

Спохватившись, Ягун опасливо взглянул в сторону гостевых трибун, соображая, не сморозил ли чего лишнего, но Ягге лишь доброжелательно улыбалась и махала своему пухлому внуку рукой.

– Ну вот, она совсем даже не обиделась! Порой мне кажется, что бабуся вообще не прислушивается, что я говорю, если это не касается еды и здоровья. А начнись у меня, скажем, насморк или признайся я, что у меня болит горло… Ой-ой, она уже напряглась! Спасите меня кто-нибудь от бабуси! Скажите ей, что меня не надо лечить! Она зальет меня под завязку мертвой водой, и я буду здоров как огурчик! – завопил Ягун.

Наконец спокойствие было установлено, и ретивая бабушка усмирена. Играющий комментатор с облегчением перевел дух и продолжил:

– Сегодня, в первую пятницу апреля, мы собрались на драконбольном поле Тибидохса, где через несколько минут должен начаться матч сборная Тибидохса – сборная вечности. Самой сборной вечности пока еще нет – заклинание вызова не произнесено, хотя Графин Калиостров, Тиштря и Бессмертник Кощеев уже злорадно выволокли на поле какой-то жуткий тимпан, от которого лично у меня мурашки по коже. Тимпан этот мне совсем не нравится. Видок у него такой, словно его только что вытащили из-под земли или по крайней мере телепортировали с того света. Похоже, эти засалившиеся красавчики – разумеется, я называю так представителей Магщества лишь в самом хорошем общегуманном смысле! – сами побаиваются своего тимпана. Во всяком случае, Тиштря. Он какой-то подозрительно зелененький, прямо в лесу родилась елочка. И это при том, что он несет даже не сам тимпан, а всего лишь колотушку к нему…

Погодка нынче весенняя! Снег уже растаял, солнышко сияет, а вот на поле грязь непролазная. Не завидую я сегодня санитарам – придется им побегать по лужам…

Сказать, что трибуны полны и бомбе с самолета некуда упасть, значит, ляпнуть еще одну банальность. Если вы сидите втроем на одном месте – радуйтесь, что к вам не подсадили великана или горного тролля из приятелей Гореанны. Если же подсадили – тоже радуйтесь, особенно если он болеет за ту же команду, что и вы, или просто не забыл воспользоваться дезодорантом. В связи с наплывом злобных зрителей проверка билетов в очередной раз накрылась. Циклопов не спасли даже выданные им против сглазов панцири. Теперь все они отдыхают в сторонке и тупо смотрят на валящие мимо них толпы. Есть билет – спасибо, нет билета – тоже пожалуйста. Поклеп Поклепыч благоразумно устранился. Один в поле не воин, а раз так, то лучше сделать вид, что все идет по плану. Взбухать сейчас – все равно что швырять гнилыми помидорами в белый плащ своего авторитета…

– У кого-то давно не ломался пылесос. А ведь он, между прочим, может и заглохнуть под самым куполом! Каких только не бывает в жизни случайностей, – мстительно сказал завуч, поднимая руку с кольцом.

Однако не успел он выпустить роковую для Ягуна искру, как его окатило гнилой водой. Из бочки, сердито подбоченившись, выглядывала русалка.

– Что это за фокусы, я тебя спрашиваю? Хочешь, чтобы мы остались без комментатора? Оставь его, Клёпа, он забавный! А то смотри, обижусь – к водяному уйду. Вон он мне подмигивает!.. Ух, какая симпатяжка!

И Милюля с нарочитым придыханием послала в толпу воздушный поцелуй.

– Что, опять? Поймайте мне кто-нибудь этого водолаза! Я ему ласты поотрываю, а самого в воблу превращу и в пустыню телепортирую! – взревел Поклеп, которого ревность мгновенно заставила позабыть о Ягуне.

Играющий комментатор газанул, красиво развернулся у защитного купола и направил свой пылесос прямо на репортерские трибуны, приятно переполошив операторов зудильников, которые, не зная толком, что им снимать, крутили головами в поисках хоть какого-то приличного ракурса.

– Пока сборная вечности еще не вызвана, представлю команду Тибидохса. Разумеется, опытные болельщики и так знают нас как облупленных, но не исключаю, что кто-то из присутствующих здесь старых ведьм страдает склерозом и будет очень переживать, если в очередной раз с нами не познакомится, – продолжал Ягун. – Обратите внимание: полузащитник Жора Жикин, номер первый, наша местная знаменитость, надел свои самые красивые высокие ботинки и самые крутые темные очочки! Если он сегодня погибнет, на памятнике напишут: «Здесь лежат очки крутого кекса Жикин Жория, и это все, что от него осталось!» Ой, мамочка моя бабуся, кажется, Жорик чуть не упал со швабры! Зачем же так пугаться? Я просто создавал художественный образ!

Демьян Горьянов, нумер – все номера, а этот нумер!!! – два. Нападение… Вы ожидаете, что я сейчас буду говорить про Демьяна гадости? Это я раньше так делал, а теперь раскаиваюсь! Дёма, ты чудо! Ты уникум! У меня к тебе единственная просьба: если будешь таранить меня на своем зубном кресле, или что ты там еще выдаешь за пылесос, попытайся хоть раз попасть!.. Ну вот, что я говорил! Уважаемые джинны, отряхните нумера второго от грязи и посадите его на реактивный истребитель! Он нам еще пригодится.