Тайфун Дубровского

— Кто ждет? — натягиваю одеяло до самых глаз в ужасе, что он не один пришел… Стыд то какой!

— Маша, встава-ай. Или я сам тебя из постели вытащу. Есть хочу, умираю просто. А без тебя меня не накормят…

— Ты один? — спрашиваю шепотом.

— Что? А, да, один конечно. Думаешь, я бы позволил, кому-то на тебя в постели посмотреть?

— Тогда встаю! — заявляю нервно. Владимира я тоже стесняюсь… И не представляю, где моя одежда. Ой! Я ведь до сих пор не знаю, где нахожусь. И как далеко остальные мои вещи. Идти на завтрак в вечернем платье… Как-то не очень комильфо…

— Маша! — нетерпеливо переступает с ноги на ногу Дубровский. — Что ты опять замерла?

— Во-первых, тебя стесняюсь, — отвечаю искренне. — А во-вторых, не знаю, что одеть… Не хочется с утра вчерашнее вечернее платье напяливать.

— Маша, я болван! — стучит себе по лбу Володя. — Я же еще с утра велел твой чемодан привезти. Сейчас все будет.

То, что мне принесут мои вещи, очень обрадовало. Но с другой стороны — это означало, что мы совсем рядом с замком… Маргаритой Аркадьевной, братьями Дубровского, Изабеллой… И я забыла совершенно про Соню! Вдруг она не поняла вчера, куда я делась… Искала…

Я должна немедленно с ней поговорить, извиниться. Кубарем выкатываюсь из постели, и обернувшись простыней, иду на поиски ванной комнаты.

Умываюсь, принимаю душ. Тут есть все принадлежности, причем новые, в упаковке: расческа, зубная щетка, дезодорант. Отбросив скромность всем этим пользуюсь, и выхожу свежая, благоухающая, едва не спотыкаюсь о свой чемодан, стоящий прям под дверью ванной, больно ударяюсь ногой, вскрикиваю и приседаю, сжимая ушибленное место…

— Маша, что случилось? — подлетает ко мне взволнованный Дубровский.

— Ничего, споткнулась о чемодан, который ты у самой двери поставил. — Вышло немного ворчливо, и я смущаюсь. Как сварливая жена, отчитывающая бедного мужа… Не хочу быть такой, но с чего вообще подобные мысли? Я — жена Дубровского? Успокойся, Маша! Разве тебе кто-то предлагал подобное? Или намекал? Нет конечно! Вот и успокойся!

И тут меня поднимают в воздух и несут к дивану, полотенце падает, и сразу же все мое тело охватывает жаркое предвкушение. В теле бьется пульс возрастающей страсти, сердце убыстряет свой темп. Внизу живота появляется сладкая боль…

Дубровский опускает меня на диван и нависает сверху.

— Я посмотрю.

— Нет!

— Вдруг вывих?

— Мне надо одеться!

— Это точно… голая ты отвлекаешь меня… ужасно.

— Я не хочу… то есть…

— То есть хочешь? Я тоже… очень, Машааа…

И мы сплетаемся в страстном объятии, целуемся упоительно, но коротко — потребность немедленно соединиться друг с другом слишком сильна…

* * *

— А говорил, что умираешь с голоду, — фыркаю спустя полчаса. — Что-то незаметно.

— Как незаметно? Я почти мертв. Ты последние соки из меня выпила.

— Я? Это ты растянул все… — Чувствую, как краснеют щеки. — На полчаса… Можно было быстрее.

— Не люблю быстро.

Хм, это точно, я заметила!

— Так куда мы идем? — пытаюсь сменить смущающую меня тему разговора.

— К моей тете.

— Что? Ой, я боюсь! — вырывается у меня.

— Она добрая и не ест Маш на завтрак.

— Очень смешно. Мне неловко. Что она обо мне подумает?

— Что я влюблен…

* * *

Все мои переживания, по поводу очередного знакомства с родственниками Владимира, быстро улетучились. Нас встретила на пороге симпатичного двухэтажного, довольно большого дома, очень красивая брюнетка лет пятидесяти. В элегантном платье цвета красного вина, длинном, притягивающим взгляд своим струящимся силуэтом. Джулия расцеловала меня в обе щеки и сказала, что счастлива познакомиться. Потом взяла под руку и повела в столовую, болтая о мелочах. Не обращая внимания на племянника, который сразу опустился за накрытый стол в просторной столовой.

Я поначалу смущалась, но потом голод взял свое, а радушие хозяйки позволило раскрепоститься. Джулия ни капли не была похожа на белокурую сестру. Маргарита гораздо надменнее, отстраненнее. Впрочем, эти черты есть и у Владимира, и поначалу отталкивали меня. Но теперь, когда знаю его совсем близко, понимаю, что это лишь защитная реакция.

— Вы надолго здесь? — обращается ко мне Джулия, когда переходим к кофе.

— Ой, я… даже не знаю. Это не я решаю.

— А мне кажется, ты сильно ошибаешься, — и тетушка хитро смотрит на племянника. — Думаю, ты можешь высказать собственное мнение. Я была бы счастлива, если бы вы решили у меня подольше погостить. Можно сходить на рыбалку, Володя это очень любит. Тут есть шикарное озеро с карпами.

— Обязательно сходим, — тут же соглашается Дубровский.

— Ой, я с удовольствием.

Я почти забыла, что нахожусь в другой стране. Неудивительно, вокруг почти все говорят по-русски. Да и английский начинаю воспринимать на слух. И мне все это безумно нравится.

После завтрака мы снова пошли на прогулку. Я попросила у Володи телефон — продолжала переживать насчет Сони.

* * *

В последующие дни время летело стремительно, калейдоскопом событий, каждое из которых хотелось замедлить, а то и поставить на повтор, настолько они были прекрасны. Мы гуляли, взявшись за руки по округе, ходили на маленький местный рынок за продуктами, что-то готовили вместе, болтая, шутя, смеясь, бросая на полдороге блюдо, скрывались в спальне… На выходные к нам приехали в гости Саша и Соня, и теперь мы проводили время вчетвером. Оказалось, с того же памятного дня в клубе, они тоже вместе. Александр при брате пытался делать неприступный вид, показывая, что отношения с Соней — это несерьезно… но я видела в его глазах обожание, когда он думал, что никто не наблюдает за ним. Он влюблен в Соньку по уши — в этом я не сомневалась. И в моем Дубровском у меня тоже не было сомнений. Он сдувал с меня пылинки. Надышаться не мог. Я купалась в лучах его любви, задыхаясь от счастья.

Омрачал эту безмятежность лишь малюсенький нюанс. Я чувствовала, что моего любимого что-то беспокоит. И волнение передавалось мне. Подозревала, что это по работе. Единственная тема, на которую он отказывался говорить, сразу замыкаясь в себе. Зная от Анны Львовны о специфике его работы, я ужасно переживала. Почему не хочет поделиться со мной? За эти дни мы раскрыли друг другу все самое сокровенное…

Все прекрасное, что происходило сейчас между нами, не означало, что я надела на глаза розовые очки. Я все еще продолжала думать, что все временно, и мысль эта вызывала боль.

Мы не говорили о будущем. Только о прошлом и настоящем. Я не ждала, что Владимир попросит моей руки. Но не могла не думать об этом. Вряд ли положение его семьи позволит… Хотя сейчас времена не те, чтобы слепо следовать предписаниям своего круга… Но некоторые семьи все еще живут именно по тем временам. И я не замедлила в этом убедиться.

Первым ударом стал отъезд Владимира. Сообщил, что ему надо отлучиться. Дня на три, максимум — неделю. Я внутренне впала в панику. Так много времени без него! Однако Джулия успокоила, отвлекла, придумала множество дел, в которых ей требовалась моя помощь. Но спустя день после отъезда Владимира ей тоже срочно понадобилось уехать — заболела близкая подруга. Джулия звала меня с собой… Но я не хотела покидать уютный охотничий домик, где все было наполнено нашими счастливыми днями, воспоминаниями. Решила позвонить Соне и пригласить ее.