Тайна Академии Хальторн
Шрифт:
— Просто валялась под ногами, не знала, выкинуть или отдать, — отозвалась я через плечо, продолжая идти к дверям.
— Я не собираюсь извиняться!
— Мне и не нужно, — я встала в дверях. — Надеюсь, через много лет мы сможем обсудить это без ссор и обвинений. Но сейчас ты не готова к этому разговору.
— Опять это твоё «подрастёшь — поймёшь»? — раздражённо спросила Манора.
— При чём тут это? Пойми, ты действительно ещё столького не знаешь… — не договорив, я махнула рукой.
— Да, я ещё накануне солнцеворота поняла, что больше никогда не смогу доверять тебе
— Ты? Мне?! — от удивления я даже выпустила из руки дверную ручку.
— Зачем вот так лезть в душу, ковырять до дна? Чтобы найти что-то, над чем будешь ёрничать?
— Тебе отчёт по водной магии покоя не даёт?
— Если ты хотела мне что-то сказать, надо было использовать рот!
— Если ты хотела услышать меня, надо было использовать уши.
— Значит, всё-таки было что сказать? — Манора сжала ленту в кулаке.
Молча покачав головой, я закрыла дверь и ушла. Чем больше мы разговаривали друг с другом, тем очевиднее становилось, что она не хочет понимать меня и слышать. На фоне всего происходящего её мелочная обида казалась оскорбительно бессмысленной. Пока глубина восприятия магических стихий недоступна, маг не видит окружающую реальность целиком. Его наполняют только разрозненные знания, пусть и оцененные как «блистательные», как гласила запись в дипломе у Маноры.
Тем более отвратительным было то, что она вчера находилась в комнате Элиара, пока я весь день провела на каменоломнях. Запоздалый гнев начал переполнять меня. Зачем он вообще позволил ей войти в комнату? Ленты из причёсок магов сами собой не теряются, их должен снять сам маг или кто-то другой, просто так они не соскользнут.
Манора не могла случайно обронить ленту, да ещё и под простынь. Мне не хотелось верить ни во что дурное, но тотчас в памяти всплыло, как они разговаривали вечером возле аудитории, и эти распущенные белые волосы…
Даже во время занятий я не могла сосредоточиться на предмете. Тиенна задала вопрос, и пока она говорила, я смотрела, как шевелятся её губы, не понимая ни слова и неопределённо кивая в ответ. Наконец, мне удалось справиться с собой:
— Предлагаю сейчас больше времени посвятить самостоятельному освоению магии на стыке огня и пульсации. Идите в бестиарий и получите огненных жуков. Постарайтесь не замучить их насмерть!
— По жуку на каждого? — спросил Брилеус.
— А ты боишься сразу замучить? — с ухмылкой уточнил Грониан.
— Я хороший маг, — отрезал Брилеус. Похоже, его уже начало утомлять снисходительное отношение однокурсников.
Шумной толпой вывалившись из аудитории, группа понеслась в бестиарий, а я, почувствовав, как мне нужна родная стихия, бросилась из замка прочь, на любимый обрыв у озера.
Мне было почти физически плохо, словно от меня ножом на живую отрезали часть надежд и желаний. Бывает такое чувство, когда после долгого купания выходишь из воды — и вся кожа разом пересыхает. Только сейчас пересохло что-то внутри, среди эмоций.
Чувствуя, как будто меня вырвали из родной стихии, я снова попросила сил у воды. Присев на валун,
протянула ладони над гладью озера. И как в детстве, волны легко повиновались мне, струясь и поднимаясь к пальцам, играя и переливаясь на солнце. Я сплетала их в косы и распускала потоками в разные стороны, затем поднимала и заставляла рассыпаться во все стороны тысячами брызг.Когда-то мне это занятие очень нравилось. Теперь я вспомнила до малейших деталей каждый день, проведённый в Южном Водном ковене. Разбросанные в дельте могучей реки острова. Высокий замок с неприступными стенами, сложенными из известняка. Строгий наставник с тёмными волосами и холодным взглядом почти фиолетовых глаз. Помню, все молодые маги его побаивались, но не настолько, чтобы не сбегать с занятий на берег. Как же мне было там хорошо в последний год! Привыкнув к окружению, месту, распорядку, я ощущала себя настоящим водным магом. У меня всё получалось само собой, почти без усилий.
Да, я могу всё, что умела тогда, и теперь мне так же легко! Опустившись на колени, я прижала ладони к самой кромке воды, а затем потянула к себе. Вся озёрная гладь зарябила, как туго натянутое покрывало, что сползает с кровати. О, я могла бы сейчас вытащить всё озеро и поднять над собой эти тысячи бочек холодной воды…
Но нет, пока что пора остановиться. Возможно, враги наблюдают за мной в эту самую минуту. Осторожно расправив край воды, как замятую салфетку на столе, я вернулась на валун.
Все разочарования и обиды остались по другую сторону моей магии. Больше не имело значения, было что-то между Элиаром и Манорой или нет. Ревность, мучившая меня так давно, исчезла, как дым. Всё вокруг наполнял глубокий смысл, непостижимый для тех, кто погряз в мелочных «достижениях» и «успехах». Я — Алавелина Тарио, маг-всестихийник, от которого зависит судьба королевства. Мне нельзя поддаваться эмоциям. Происходит то, после чего мир никогда не будет прежним. И никакие ленты, запрятанные в постель, не повлияют на мою магию.
— Так и думал, что ты здесь! — Элиар спустился и опёрся на валун. — Осваиваешь большую воду?
— Уже, — я улыбнулась. — Больше нам не понадобятся тренировки.
— Хочешь сказать, ты достигла потолка своих возможностей? — Элиар с сомнением посмотрел на меня. — Давай не будем делать опрометчивых выводов.
— Речь не об этом. Это не предел моей магии. Предел самой стихии.
— Не может быть.
Пожав плечами, я умолкла, глядя на чуть зыбящиеся волны. Солнце садилось, длинные тени деревьев перечеркнули воду.
— Меня опять тревожит ощущение, что ты чем-то огорчена.
— Уже нет. Но, раз уж ты сказал, хочу окончательно прояснить. Сегодня я нашла в нашей постели ленту Маноры.
— Но…
— Это точно её лента. Она признала это. Я не стала опускаться до того, чтобы при студентах выяснять обстоятельства, при которых она туда вчера попала. Что можешь сказать ты?
— Мне нечего сказать. Я не знал, что лента там. Более того — не видел, чтобы Манора заходила в комнату. Не приглашал её. Не разговаривал с ней в комнате. Не спал с ней, если именно это тебя интересует.