Тайна безопасности

И только море было истинной любовью Грега. Море, и его яхта «Мистери».

Он любил их настолько искренне и самозабвенно, что ни одной из своих случайных подружек не довелось ступить на палубу его ласточки. Он просто этого не позволял. Да и как объяснить красивым, но бестолковым девицам свои нежные чувства к стихии? Вряд ли они это поймут.

Ух, ну и волны! Да еще и дождь барабанит по хардтопу и палубе. Ни черта не видно. Вспышка молнии озаряет горизонт, пара секунд света – и снова тьма темная. Непроглядная, густая тьма…

Вверх-вниз-вверх-вниз-вверх! Снова вспышка молнии, и в секунду света Грег видит оголившийся риф, в который носом целится его яхта, и темную громаду берега впереди. Он пытается уйти от столкновения, но раскат грома, и огромная волна подхватывает «Мистери», заваливая ее на левый бок, так внезапно, что он теряет равновесие и практически слетает с сиденья рулевого. Ударяется о стекло рубки. Со столика обеденной зоны справа снарядом летит в его сторону забытая полупустая бутылка виски. Невыносимая боль в правом виске, звон разбитого стекла, треск пластика, и уже гаснущим сознанием Грег улавливает зловещий хруст по левому борту. А дальше наступила темнота.

IV

– Как же так? – заламывала руки леди Исабель, меряя шагами покои своей леди. – Не уберечь подарок жениха, тем более такой! Это же позор! Это же срам, от которого не отмыться!

Она стенала так уже половину утра, и Анна, не сомкнувшая ночью глаз, морщилась от пронзительного голоса и недовольно терла виски. Голова раскалывалась, ее подташнивало, и единственное, о чем мечтала девушка – чтобы ее оставили в покое. Но компаньонка решительно не видела состояния Анны и продолжала причитать:

– Нужно непременно наказать эту растяпу-служанку, не закрывшую ставни на ночь. Это ее вина, что ветер унес платок!

Анна поморщилась, но сдержала гневную отповедь. Она стояла у раскрытого окна, жадно вдыхая прохладный после бури воздух, и пыталась не вслушиваться в раздражающий ее голос.

Утро после бури было отрезвляюще прохладным. Мутное море выплевывало на берег белые шапки волн, терпко пахло водорослями и морской солью. Равномерно-серое небо не обещало новую грозу, но и не позволяло солнцу выглянуть из-за пелены облаков. Примерно такое же мрачно-серое настроение было и у Анны. Пожалуй, стоит отослать компаньонку и остаться в покоях, сказавшись нездоровой.

– Я уверена, это Марго вчера прикрыла ставни, но не закрыла их совсем. Она самая бестолковая из всех ваших служанок, – продолжала болтать Исабель. – Нужно наказать ее, и сделать это показательно, чтобы другим неповадно было прислуживать вам спустя рукава.

Анна слушала вполуха. Ее внимание привлек непонятный предмет у самого края горизонта, там, где небо смыкалось с землей. Сначала девушка подумала, что это обычный мусор, который море в изобилии выбрасывает на берег после шторма – водоросли или коряги. Однако его цвет был белым, такая белизна казалась ослепительной на фоне серо-стальных волн, и Анна никогда прежде не видела ничего подобного. Она тщетно напрягала глаза, пытаясь рассмотреть этот предмет, но ничего не выходило – голова начинала раскалываться еще сильнее. Или это оттого, что отвратительный голос Исабель набирал обороты, становясь все громче?

– … я считаю, что вам следует извиниться перед господином вице-канцлером за то, что не сберегли его подарок… – внезапно донеслось до Анны.

– Что? – девушка всем корпусом повернулась, в упор глядя на Исабель. – Ты считаешь, что мне следует извиниться? – вкрадчиво поинтересовалась она.

Исабель замерла, понимая, что, кажется, перегнула палку. Указывать дочери суверена и наследнице герцогского престола, что делать, было неосмотрительно.

– Просто есть правила, Ваше Высочество. Приличия, – неуверенно попыталась оправдаться она. – А вы их нарушили…

– Пошла вон, – тихо ответила Анна.

– Простите?

– ПОШЛА ВОН! – в порыве ярости повысила голос Анна. – НЕМЕДЛЕННО!

Компаньонка попыталась что-то сказать, но встретилась взглядом с госпожой и проглотила так и не сорвавшиеся с губ слова. Втянув голову в плечи, Исабель просто кивнула и быстро покинула покои.

Стиснутые зубы Анны с трудом разжались, и девушка медленно выдохнула. Затем она вновь повернулась к окну.

Не думать об этом. Иначе можно потерять контроль над собой. Интересно, что же там такое белеет? Странная вещь приближалась к берегу, но все еще была достаточно далеко, чтобы как следует ее рассмотреть.

В дверь снова постучали.

– Разрешишь? – заглянула верная Марта.

– Я не в духе.

– Да я уж поняла это по тому, как пробкой выскочила из твоих покоев Исабель, – хмыкнула подруга. – Но к тебе направляется герцог. Хочет поговорить.

Анна поморщилась. Только не это. Она была определенно не в том состоянии, чтобы спорить с отцом. Но разве можно избежать разговора, которого желает герцог Эссоль?

– Вели седлать мою лошадь, – только и ответила Анна. – После этой беседы мне точно не помешает прогулка.

Марта кивнула и скрылась за дверью, впуская в покои герцога.

Фелипе Еухенио, все такой же поджарый и быстрый как и всегда, вошел к ней уверенным шагом делового человека. Анна присела в реверансе и снова отвернулась к окну. Подобную вольность она себе позволить могла.

– Рауль рвет и мечет, – вместо приветствия сообщил герцог. – Мой вице-канцлер в ярости.

– Интересно, что же вывело его из душевного равновесия? – максимально равнодушно поинтересовалась девушка.

– Красный платок его рода на шпиле центральной башни.

– Это досадно, – спокойно откликнулась Анна, все так же внимательно вглядываясь в белый предмет на волнах, который принял более четкие очертания, напоминая кусочек расколотой яичной скорлупы. Огромной скорлупы.

– Как он там оказался? – строго спросил герцог.

– Случайность, – Анне на мгновение показалось, что на заинтересовавшем ее предмете можно различить человеческий силуэт.

– Анна, – тихо позвал отец. Позвал так, что девушка отвлеклась от окна и обернулась к нему, встретившись взглядом. – Я понимаю, как тебе не по душе этот брак. Но мы все тысячу раз обговаривали. Я могу рассказать тебе далеко не все, но поверь мне, так надо, и так лучше для тебя. Он достойный человек.

– Я знаю, – Анна вздохнула. – Передай ему, что я огорчена и расстроена произошедшим. Служанка, неплотно закрывшая на ночь ставни, уже найдена и будет сурово наказана за проступок, а я приношу ему свои глубочайшие извинения.

«Пусть ими подавится», – мысленно закончила она, снова отворачиваясь к окну.

Герцог кивнул:

– Это разумно.

Кажется, он хотел сказать что-то еще, но спина Анны не располагала к разговору, и потому отец, замявшись на мгновение, решительно покинул покои.