Тайна моего отражения

Получив нагретую трубку в руки, я закричала:

– Это Оля! Самарина! Конечно, жива! И совершенно здорова! Я их нашла! Я всех нашла, господин комиссар! Мы едем их брать! Как там Шерил?

– Шерил пришла в сознание!

– Я так и знала! Я была уверена, мне во сне приснилось! Слышишь, Джонатан, Шерил пришла в сознание!

– И Джонатан там? – удивился комиссар.

– Конечно! Как вы советовали, он меня охраняет! Господин комиссар, миленький, скажите Шерил, что я нашла нашу маму! И что мы скоро к ней приедем! Все вместе!

О том, что я и отца нашего невзначай нашла, я предпочла умолчать…

– Я вас целую, мой дорогой комиссар!

Кажется, он от меня совершенно обалдел и даже не нашелся, что ответить.

Я вернула телефон Вячеславу Сергеевичу.

– Вуаля, – сказал он в трубку. – Она немножко сумасшедшая, ваша клиентка… Да, верно, теперь уже наша… Я подробности вам завтра отфаксую, а вы нам все подготовьте. И Качашвили будем забирать… Да, спасибо.

Повесив трубку, Вячеслав Сергеевич обернулся ко мне и сказал строго:

– Что это значит: «Мы едем их брать»? Кто это «мы»?

– Ну, мы…

– Вылично, девушка, туда не едете. Вы сидите дома и вышиваете гладью, как положено молодой девице из приличной семьи. Света, – повернулся он к Зазориной, – пристегни дочурку-то к юбке… А то ишь, прыткая какая!

– Это кто такой – Качашвили? – поинтересовалась я.

– Что, он тебе не представился? Киллер твой, Дима…

Волна отвращения накрыла меня с головой. Я зажмурилась.

– Ты чего? Тебе плохо? – удивился Вячеслав Сергеевич.

– Да что вы, мне хорошо! Отлично просто! Приятно вспомнить, как он меня убивать приходил…

– Понравился? – усмехнулся мой собеседник как-то двусмысленно. Я не поняла, отчего. Я ни словом не обмолвилась в своем рассказе о его отвратительной попытке меня изнасиловать… Возможно, он что-то знал о Диме по его прежним делам? Или Дима на допросе рассказал? – Красивый малый… – продолжал Вячеслав Сергеевич. – Негодяй тот еще. За ним шесть убийств уже. Скажи спасибо Джонатану, – мотнул он головой в его сторону, – что седьмое не состоялось.

– И уже не состоится, – угрюмо добавил Юрий Николаевич. – Уж мы ему вышака организуем.

– Мальчонка того достоин, – склонил голову, соглашаясь, Вячеслав Сергеевич.

Снова оба гостя что-то обсуждали и куда-то звонили. Уточнялись адреса. Вызывались, как я поняла, отряды спецназа, которые должны были отправиться одновременно в двух направлениях: домой к Сереже и на дачу к Василию Константиновичу.

Мы с Джонатаном набросали план дачи. Вернее, я провела кривые линии, а Джонатан твердой рукой перечертил это все на чистом листе.

– Я не все видела, там три этажа, – сказала я, отдавая план.

– И на том спасибо, – буркнул Юрий Николаевич, разглядывая чертеж. – Это что, второй выход?

– Да, в сад. У него при въезде на дачу сторожка. В ней живет сторож Саша с овчаркой Джеком, которая слушается только его.

– Кто там еще обитает, кроме самого Василия Константиновича?

– Домработница, беженка из Таджикистана. Скромная женщина лет под сорок, бывшая воспитательница детского сада, у которой погибла семья в какой-то перестрелке, – сын и муж. Ее зовут Юлия, и у нее, кажется, своя комната на втором этаже.

– Это все?

– Больше я никого не видела.

– У него два телохранителя, – вставила Зазорина. – Я их возле его кабинета видела. Но они могут быть и на даче.

– Ограда какая? – поинтересовался Юрий Николаевич.

– Металлические прутья.

– А ворота?

– Тоже. Закрываются на ключ. Когда мы приезжали, Саша нам открывал.

– Что ж, спасибо за ценную помощь. Мы пошли. Дела ждут.

Вячеслав Сергеевич снова склонился к ручкам Светланы. Затем посмотрел на меня:

– Впрочем, вместо вышивания вы можете начать сочинять роман. У вас сюжетик в руках – чистое золото!

– Я не знаю, где живет Сережа, – вместо ответа сказала я ему. – Но я знаю, где живет Василий Константинович.

– Я тоже, – усмехнулся он, – уже знаю.

– Но я, в отличие от вас, еще знаю, как туда проехать. Мы там бывали с Игорем много раз, и я вас уверяю, что найти эту дачу непросто!

Вячеслав Сергеевич посмотрел мне в глаза. Он колебался. Он глянул на часы – было около восьми, – и за темное окно, где стыл морозный зимний вечер.

– Нарисовать сможете?

– Нет. Но могу узнать из окна машины.

Он снова поглядел на окно. Потом на угрюмого Юрия Николаевича.

– Нет, спасибо, – сказал он, поборов искушение получить в моем лице проводника. – У нас есть карты… А вы пишите романчик, девушка. Я вас порекомендую в издательствах, у меня есть связи. Так что успехов в творческом труде. И вы нам тоже пожелайте успеха.

– Ни пуха ни пера! – произнесла Светлана.

– К черту! Положи водку в морозильник! – донеслось из-за закрывающейся за ними двери.

– Позвоните, как только будут результаты! – крикнула Светлана вдогонку.

Едва щелкнул за ними замок, как я развернулась к Джонатану:

– Едем!

– Может, ты сначала объяснишь мне, куда?

– Туда же.

– И зачем? – спросил Джонатан.

– Я хочу это увидеть. У меня слишком много чувств к этому человеку. И все, по случайному совпадению, отрицательные.

Светлана все это время стояла рядом, что-то обдумывая.

– Я с вами, – произнесла она. – У меня тоже много к нему чувств, и тоже все отрицательные. Едем!

– Это опасно, в конце концов! – воскликнул Джонатан. – Вы что, не понимаете? Когда берут преступников, может случиться самое непредвиденное! Я не могу вам этого позволить. Светлана, будьте же благоразумны! Ну зачем, скажите, вам туда ехать?

– Может, удастся еще раз рожу исцарапать этой сволочи… – Светлана мечтательно прикрыла глаза. – У тебя ногти длинные? – спросила она меня и, увидев, кивнула удовлетворенно. – А если еще и вдвоем!..

– Вы обе сумасшедшие. Что мать, что дочь!