Тайна Ретта Батлера

Тот лежал на спине, продолжая орать.

— Как мне плохо! Воды! Воды! — кричал Мигель. — Я сейчас умру, ни капли воды не осталось в моем теле!

Один из зевак, сердобольный старичок в толстом пенсне, склонился над Мигелем. Он держал в трясущейся руке флягу, но никак не мог совладать с пробкой, та засела слишком крепко.

— Сейчас я тебя напою.

Наконец-то старик вытащил пробку и стал лить воду в раскрытый рот Мигеля. Тот судорожно глотал и чуть не задохнулся.

А когда напился, отвернул голову в сторону, и вода полилась на толстые доски крыльца.

Старик участливо осведомился:

— Ну что, полегчало?

Вместо ответа Мигель Кастильо плюнул ему прямо в лицо. Старик изумленно огляделся, вытащил из кармана огромный клетчатый платок и принялся вытирать стекла пенсне.

Зеваки и Мигель Кастильо захохотали, они словно бы соревновались, кто смеется громче.

— А он ничего не боится, — сказала одна женщина другой.

Та поправила чепец и успокоила свою соседку:

— Вот шериф наденет ему на шею петлю — и не будет больше плеваться.

— Ах ты старая потаскуха! — закричал мексиканец, скосив на нее свои небесно-голубые глаза.

Женщина вскрикнула и, прикрыв рот рукой, поспешила выбраться из толпы.

Рэтт Батлер окинул взглядом толпу.

— Лучше, господа, не приближаться к нему, он совсем потерял рассудок и может укусить за ногу, как бешеный пес.

И словно в подтверждение своих слов Рэтт Батлер пнул лежащего на крыльце бандита носком сапога в бок.

Тот взвыл, оскалил зубы и рванулся, чтобы укусить Рэтта за сапог. Но не дотянулся и растянулся на досках.

Батлер спокойно двинулся к двери. Мигель, повернувшись на бок, попробовал вдогонку лягнуть удаляющегося Рэтта Батлера. Но и это ему не удалось. Тогда он, заскрежетав зубами, заорал:

— Если ты мужчина, то давай драться один на один. Куда ты убегаешь, трус?

Рэтт Батлер выглянул из-за двери и бросил:

— Мы уже дрались с тобой один на один и победил я, иначе ты не лежал бы здесь связанный.

— Скотина! — выкрикнул Мигель и плюнул в Рэтта Батлера.

Но тот уже скрылся за дверью, и плевок не достиг цели.

— У, сволочи! Мерзавцы! — неистовствовал Мигель, извиваясь на досках крыльца. — Продали меня, а теперь будете глумиться. Вы все хотите моей крови, стервятники! Я не раб, чтобы мою жизнь можно было покупать за деньги. Да вы хуже негров! — выкрикнув свое последнее и самое страшное ругательство, припасенное на последний момент, Мигель Кастильо запрокинул голову и замер, скрежеща зубами.

Непонятно, то ли у него кончился запас красноречия, то ли он опасался, что разгневанные горожане забросают его камнями.

Наконец-то воцарилась тишина. Зеваки присмирели, чувствуя скорую развязку.

Первым из здания вышел мировой судья, за ним появился шериф. Мировой судья был человек солидный, на его животе покачивалась толстая золотая цепочка от часов. В руках он держал свернутый в трубку плакат.

Едва завидев судью, Мигель Кастильо заорал:

— Одна сволочь ушла, так новая вышла!

— Замолчи! — крикнул судья, опускаясь на колени возле Мигеля и хватая его крепкой рукой за подбородок.

Он поворачивал голову преступника вправо, влево, затем свободной рукой на его груди развернул плакат и принялся сличать копию с оригиналом.

— Оказывается, это ты, — явно удовлетворенный сравнением, сказал мировой судья.

Шериф, глядя на преступника, молча покуривал сигару. Он был доволен, что ему уже больше не придется ловить Мигеля Кастильо и тот перестанет нарушать спокойствие в окрестностях городка.

Правда, шериф чувствовал себя немного уязвленным, что не ему, а Рэтту Батлеру выпала честь поймать такого опасного преступника. Ведь он понимал, что горожане еще долго будут припоминать ему те две тысячи долларов налогов, которые придется заплатить за голову этого мерзавца.

— Я ни в чем не виновен, я ничего плохого не сделал! — вдруг закричал Мигель Кастильо. — Это не мой портрет, неужели вы не видите, сэр? Это не я, это мой брат!

— У таких скотин как ты не бывает родственников, — сделал немного странное замечание мировой судья.

— Я мирный фермер, за что меня связали? Этот ублюдок, — Мигель указал ногой на стоящего в двери Рэтта Батлера, — связал меня и хочет выдать за преступника, чтобы получить свои деньги. Иуда! Я фермер! Фермер! — принялся громко кричать Мигель, колотя ногами по ступенькам.

— Это ты, — проговорил мировой судья, — это ты, Мигель Кастильо.

— Откуда ты знаешь? Ведь ты же и читать не умеешь! — выкрикнул Мигель прямо в лицо мировому судье.

Тот опасливо отстранился от него, но на всякий случай пнул носком сапога под ребра.

— Засунь свою бумагу, — кричал Мигель вслед судье, — знаешь куда? Своему шерифу в задницу, а можешь и своей жене, потому что она у тебя шлюха.

Мировой судья возможно возразил бы преступнику что-нибудь на счет поведения своей жены, но дело в том, что мировой судья был холост. Поэтому он вполне спокойно отнесся к этому замечанию.

Подойдя к Рэтту Батлеру, он вынул из кармана жилета пачку банкнот, быстро пересчитал их и отдал тому, кто их честно заработал.

Рэтт самодовольно усмехнулся и, не пересчитывая денег, ударил пачкой по костяшкам пальцев, подмигнув при этом Мигелю Кастильо.

— Смотрите, смотрите! — закричал мексиканец, — это деньги иуды, он получил их за мою голову!

— А ты что, сын божий? — холодно заметил Рэтт Батлер.

— Да, но за меня платят дороже! — закричал Мигель.

— Ведь если ты сын божий, — вновь заметил Рэтт Батлер, — то тебе нечего бояться смерти, после виселицы ты вознесешься.

— Так ты еще и богохульствуешь! — закричал мексиканец. — Бог тебя за это накажет!

Рэтт Батлер обошел лежащего на крыльце Мигеля Кастильо и, прислонившись спиной к столбу навеса, принялся демонстративно пересчитывать деньги. Он листал купюры медленно, одну за другой, вслух называя цифры.

— Смотрите! Смотрите все! — кричал Мигель. — Он считает деньги за свое предательство! Если на свете есть справедливость, то эти деньги достанутся его гробовщикам. Ты понял? Эти деньги пойдут на твои похороны.