Тайна старинного парка

— Ну да! И какая-нибудь бабка, умирая, поведала ему тайну сокровищ!

— А что?

— Ничего. "Двенадцать стульев"!

— Но согласись, странно, что он копается в одном и том же месте!

— Допустим. Но при чем тут контейнеры?

— Про металлический контейнер объяснить не могу. Не знаю, что там. Нужно подумать. А вот на бобинах может быть записан рассказ бабки!

Львенок присвистнул:

— Ну, ты даешь! Тебе бы детективы сочинять!

— Ну, Леонид Матвеевич детективы и не сочиняет. Просто рассказывает. Это же на самом деле было.

ЧЕТВЕРТЫЙ РАССКАЗ ЛЕОНИДА МАТВЕЕВИЧА

Долго не могли найти статуи "Адама" и "Евы". Они были куплены еще при Петре Первом в Венеции.

Я по молодости лет не представлял себе всей ценности этих скульптур и не очень сокрушался, что их не могут найти.

— Дурень! — с досадой говорил мне Павел Родионович.

— Я заметил, что после того, как мы нашли тоннель, он изменил ко мне свое отношение. Стал по-отечески ласков и сам стеснялся этого. Потому и выходило иногда грубовато. Я не обижался. В те годы мальчишки умели ценить отцовское внимание: большинство отцов не вернулись с фронта.

— Дурень! "Адам" и "Ева" считаются лучшими мраморными статуями восемнадцатого века из всех, установленных в наших парках. Вспомнил бы ты, где их спрятали, а?

По документам выходило, что "Адам" находится вдалеке от фонтанов, возле незначительных парковых построек. Но от тех построек не осталось ничего. Я не мог указать даже приблизительно и, сколько ни пытался, так и не вспомнил место этого тайника.

В поисках "Адама" перекопали сотни кубометров земли, но безрезультатно.

Павел Родионович склонялся к тому, что скульптуру обнаружили фашисты. Однажды он стоял над одной из глубоких ям и делился со мной этими мыслями.

— Незаметно, чтобы здесь до нас копали, — сказал я. — И воронок от взрывов нет. Скульптура тут.

— Хочешь сказать, что мы неглубоко копаем?

— Может быть.

— Ленчик! Ну, вы же не могли закопать ее слишком глубоко!

— Вы же сказали, что они очень старинная и ценная. Наверное, нарочно поглубже прятали.

— Уговорил! Будем копать глубже!

Ямы перерыли заново. Я оказался прав. "Адама" нашли в одной из ям, только глубже, чем предполагали.

С "Евой" получилось гораздо сложнее и драматичнее. Вся территория вокруг фонтана была так обезображена немецкими землянками, что здесь, казалось, ничего не могло сохраниться.

На этот раз уже не только Павел Родионович, но и все остальные были уверены в гибели "Евы".

— Давайте еще раз осмотрим большой блиндаж, — предложил кто-то из сотрудников. — Там деревянный настил. Надо его поднять.

Настил подняли. Под ним и была спрятана скульптура. Фашисты докопались даже до досок, которыми был прикрыт тайник, но под доски не заглянули. Только это и спасло "Еву" от уничтожения.

"Еву" нашли, но пострадала она сильно. Скульптуру извлекали из земли по кусочкам.

— Осторожнее! — умолял Павел Родионович. — Ради бога, осторожнее!

— Голова отдельно, — сообщали со дня ямы.

— Руки целы!

— Ног нет!

— Как это нет? — кричал Павел Родионович. — Ищите ноги! Умоляю вас, хоть осколками!

Фигуру извлекли. Нашли и ноги, но зрелище было плачевное. Казалось, реставрировать статую невозможно.

Павел Родионович сутками совещался с реставраторами. В конце концов, за восстановление взялись молодые скульпторы Захаров и Соколов. Павел Родионович на них нарадоваться не мог.

— Руки золотые! А головы! Изобретательности не занимать!

Захаров и Соколов, словно математики, день и ночь сидели над точными расчетами. Перепробовали сотни вариантов и остановились на единственно возможном.

Они сделали металлическую конструкцию, которая не нарушала силуэта скульптуры и накрепко соединяла все ее части. Кроме того, она принимала на себя всю тяжесть мрамора.

— Через пень, на который опирается "Ева", — рассказывал мне Павел Родионович, — будет проходить скрытый кронштейн. Одна часть кронштейна дойдет почти до середины скульптуры по торсу. А другая пройдет поверх пня в спину статуи.

— Заметно же будет, — недоверчиво отвечал я.

— Эх ты! Это же мастера! Ничего не заметишь! Кронштейн прикроют куском мрамора, который будет казаться продолжением пня.

— Тогда скульптура будет называться не "Ева", а "Пень", — хитро улыбался я.

— С тобой нельзя серьезно разговаривать! — сердился Павел Родионович. — Сам ты пень! Пень составляет часть композиции. И увеличится он ненамного. Силуэт-то фигуры не изменится, голова садовая!

Когда "Ева" заняла свое прежнее место в восьмиугольнике фонтана, я был поражен. Я приглядывался со всех сторон, надеясь найти следы хитрого кронштейна, но так ничего и не нашел. Реставрация была сделана великолепно, и, если бы я своими глазами не видел разрушенной фигуры, то ни за что бы не поверил, что она вообще когда-то разбивалась.

ГЛАВА Х Преследование

— Ребята! На экскурсию! — разбудил мальчишек голос Иры.

— Сейчас! — откликнулся Костя. — Вставай, Львенок! Нам еще баррикаду разбирать!

С утра пораньше заниматься зарядкой, двигая тяжеленный шкаф, — удовольствия мало. Львенок кряхтел, налегая на боковую стенку, а Костя толкал резко, рывками, и успевал ворчать:

— Черт бы тебя побрал, Львенок, вместе с твоей баррикадой! Нагородили тут! Не выберешься теперь!

— Мальчишки! Что у вас происходит? — спросила из-за двери Зина, услышав непонятный грохот.

— Вот бестолковые! — рассердился Львенок, приоткрывая дверь. — Сообразить не могут! Орать обязательно? Спускайтесь вниз!

— Сумка у нас! — полушепотом напомнила Зина, заглядывая в комнату.

— Ты еще в соседний номер постучи, — сквозь зубы отозвался Львенок. — Давай сумку и иди вниз.

Мальчишки спустились в холл, когда уже вся группа была в сборе. В холле, на диванчике напротив телевизора расположился сосед. Костя заметил его и толкнул Львенка:

— Он тут!

— Вижу! — отозвался Львенок, покрепче прижимая к боку сумку.

Сосед смотрел в упор, не отрываясь. Львенок вдруг подумал, что он сейчас кинется отбирать сумку, но сосед не двигался с места, только сверлил Львенка глазами.

Ага! Значит, поднимать шум не в его интересах! Значит, в этих контейнерах что-то такое, что нельзя афишировать! Значит, не зря они подозревают этого типа в каких-то темных делишках!

Костя старался смотреть в пол и не оборачиваться.

— Он идет за нами? — шепотом спросил он у Львенка.

— Нет. Сидит.

— Ты думаешь, он пойдет в наш автобус?

— Зачем? Он наверняка уже выведал, куда будет экскурсия. Доедет до Казанского собора своим ходом. Не захочет привлекать внимание.

Костя нырнул в автобус и вздохнул с облегчением только тогда, когда захлопнулись дверцы, а сосед в салоне так и не появился. Ну что ж! Есть надежда, что операция с передачей сумки удастся.

— Ребята! Внимание! — попросила Евгения Кирилловна. — В турбюро произошла какая-то накладка. Экскурсия в Казанский собор сегодня не состоится, но я думаю, что расстраиваться не стоит. Нам предложили посетить сегодня Зимний дворец, в котором расположена коллекция музея "Эрмитаж". Поскольку это посещение внеплановое, то экскурсовода не будет. На самостоятельный осмотр Эрмитажа вам дается два часа. К сожалению, я вас сопровождать не смогу, мне надо подъехать в бюро экскурсий. Я раздам вам билеты, провожу и буду ждать у выхода через два часа. Хочу предупредить, Эрмитаж огромен, заблудиться очень легко. Внимательно смотрите таблички "выход" или спрашивайте дорогу у служителей музея. Всем ясно? Тогда поехали.

Костя расстроился. Побывать в Петербурге и не посмотреть Эрмитаж! Надо же этой накладке случиться именно сегодня!

Зато Львенок был доволен. Он радостно пихнул Костю в бок и сказал:

— Заметать следы нам помогает случай! Этот тип сейчас отправится в Казанский собор, а мы уедем в Эрмитаж! Здорово, правда?

Костя уцепился за эту идею:

— Может, тогда мне не нужно бродить с сумкой?

— На всякий случай нужно, — непреклонно ответил Львенок. — Мало ли чего. Лучше перестраховаться.

Затеряться в толпе возле входа в Эрмитаж было совсем несложно. Да и сосед поблизости не появлялся. Пожалуй, он все-таки получил неверную информацию насчет экскурсии.

— Встречаемся у выхода, — кивнул Львенок и вместе с девчонками прошел к билетерше.

Костя забросил сумку на плечо и поспешил убраться подальше от Зимнего дворца. Ему казалось, что сосед гонится за ним по пятам. Он то и дело оборачивался и все ускорял и ускорял шаг. Эх, размахнуться бы и вышвырнуть эту сумку с контейнерами куда-нибудь подальше!

Он дошел до набережной Невы и остановился. Стоит ли переходить через мост на другую сторону? Нет, на мосту довольно мало народу. Если сосед следит за ним, то там в толпе не затеряешься. Костя двинулся вдоль набережной. Он смотрел на праздный, гуляющий народ, на веселые улыбки, на разноцветные лотки с мороженым и проклинал Львенка, который догадался утащить у соседа эти дурацкие контейнеры.

— Приглашаем вас на часовую экскурсию по рекам и каналам Петербурга! — кричала в мегафон тетенька. — Катер у причала! Отправление через десять минут! Занимайте места!

У Кости вдруг мелькнула спасительная мысль: катер сосед не догонит. Значит, целый час можно провести в безопасности. Он подошел к женщине, заплатил деньги и спустился в катер. Катерок был старенький, голубая краска на его бортах облупилась, деревянные скамейки по бокам были не слишком удобными, но Косте сейчас все казалось раем. Он только боялся, что сосед в последнюю минуту тоже прыгнет в катер, поэтому десять минут до отправления сидел как на иголках.

Затарахтел мотор, катер отчалил от маленькой пристани, и Костя успокоился. Соседа в катере не было. И на набережной не было. Хорошо придумал Львенок, отвлек на себя этого типа. А сосед еще тот шпион! Мог бы и догадаться, что Львенок в камеру хранения сумку сдавать не будет! Или это им просто повезло, что поменяли экскурсии?

Экскурсовод достал откуда-то из-под скамьи микрофон и начал рассказывать:

— Наш город расположен на сорока двух островах разветвленной дельты Невы. В черте города более сорока рек, рукавов, протоков и около двадцать искусственных каналов общей протяженностью свыше ста шестидесяти километров. Сейчас наш катер идет по Большой Неве, главной водной артерии Петербурга. Ширина Невы в пределах города не превышает шестисот пятидесяти метров, глубина доходит до двадцати трех метров. Нева очень полноводна, и многие районы города подвержены опасности наводнения…