Тайна Тёмного Оплота

— А вас, значит, выпустят? — уточнила я.

— Короля Оплота собственной персоной? Конечно, — уверенно откликнулся Брайан. Выпустят и дадут политическое убежище. А может быть, и помогут восстановить власть, но это уже как пойдёт.

— А у тебя хорошие планы, — пробормотала я.

— Надеюсь, на этом твои вопросы закончились?

— Более — менее да, — смилостивилась я. — Кроме разве что одного. Долго продлится наше путешествие?

— А это зависит от скорости, — отозвался Брайан. — Но вряд ли больше двух дней.

— Два дня — это серьёзно, — присвистнула я. — А как быть, если у кого-то начнётся страх закрытых помещений?

— В этом случае тебе придётся поднапрячься и перетерпеть, — едко ответил советник.

— Мне-то ладно, — хмыкнула я. — А как насчёт его величества?

И я повернула голову к королю Оплота, который и правда имел весьма плачевный вид. Он был бледен, глаза болезненно сверкали, руки дрожали так, что это было видно со стороны. Брайан тихо выругался сквозь зубы, понимая, что если я и не попала в цель, до этого было недалеко.

— Ваше величество, вы, главное, не волнуйтесь! — заботливо воскликнула я, перемещаясь поближе к Луису и подальше от Брайана. — Дышите глубоко и не смотрите вверх, чтобы не видеть, насколько близок потолок. И ещё: если вам вдруг покажется, что стены сужаются, потолок опускается, и вас вот — вот расплющит, вы просто твёрдо знайте: это не так. Это только впечатление такое. На самом деле подобное случается редко. Примерно в двадцати процентах случаев.

— Элайна, замолкни! — рявкнул Брайан.

— Почему? — возмутилась я. — Я всего лишь стараюсь помочь его величество побороть клаустрофобию. Это очень важно! Штука-то крайне неприятная.

Я повернулась к Тамире, ища поддержки медика.

— Это правда, — не замедлила согласиться она. — От страха закрытых помещений даже сознание теряют. А уж если из закрытого помещения долго нельзя выбраться…

Она многозначительно махнула рукой.

— И вот ещё такой момент, — добавила я. — Если вам послышится эдакий отдалённый гул и покажется, что сверху вот — вот полетят камни, это тоже неправда. Скорее всего.

— Ну почему? — возразила Тамира. — Я слышала, в таких тоннелях бывают обвалы.

— Бывают, — согласилась я. — Но нечасто. Поэтому я и говорю: скорее всего, неправда.

— Но риск есть, — настаивала Тамира.

— Риск есть, — подтвердила я.

Мы немного пошагали молча, к немалому облегчению Брайана, как вдруг я, пощупав холодный и влажный камень, выдала:

— А говорят, в таких тоннелях иногда устраивают захоронения? Прямо в стенах?

Шедший впереди стражник невольно шарахнулся от ближайшей стены. Поскольку он нёс факел, незамеченным данный манёвр не прошёл.

— Здесь нет никаких захоронений, — процедил Брайан.

— Я понимаю, что нет! — воскликнула я так обиженно, будто меня только что обвинили в скудоумии. — Я просто к тому, что…ну, в случае чего…мало ли…мы ведь сможем похоронить его величество как положено, с достойными почестями?

— Молчать! — заорал Брайан.

Эхо от этого крика принялось отскакивать от стен. Слова быстро стихли, но всё ещё казалось, будто по тоннелю разносится подозрительный гул.

— Тише! — рявкнул уже на Брайана Луис. — Мне всё это не нравится. — Он облизнул пересохшие губы и нервно огляделся. — Делаем привал.

— Мы недостаточно далеко ушли, — покачал головой Брайан.

Но тут как раз вернулся стражник, недавно посланный им назад, для проверки, нет ли за нами погони. Выяснилось, что всё чисто, и Брайан дал добро на десятиминутный отдых. Дойдя до ближайшей пещеры, где пространства было побольше (и даже потолки, к радости Луиса, повыше), мы расселись прямо на каменном полу. Из походных сумок извлекли пару фляг, и даже пустили по кругу какой-то каравай.

Вскоре, к моему немалому удивлению, ко мне подсел Кеннингтон.

— Элайна, зачем вы раздражаете Брайана? — тихо спросил он.

— А вы за него переживаете, Роберт? — саркастически осведомилась я.

— Дело не в этом. Вы понимаете, что играете с огнём? Брайан и в обычном своём состоянии способен серьёзно навредить тому, кого считает своим врагом. А сейчас нервы его на пределы, и это несложно понять. Для вас подобные заигрывания могут очень плохо закончиться.

Я повернула голову и пристально вгляделась в его лицо.

— А вас, Роберт, это с какой стороны беспокоит? — поинтересовалась я. — Неужто имеете на меня какие-то виды?

— Боги с вами, Элайна, — поморщился он. — Просто я вас уважаю. Искренне уважаю вас как человека и не хотел бы, чтобы вы так глупо погибли.

Мои брови поползли вверх и всё никак не желали останавливаться.

— Вы уважаете меня так сильно, что даже участвовали с Брайаном в организации моей публичной порки? — изумилась я вслух.

Роберт вздохнул и помолчал, обдумывая последующие слова.

— Да, мне было известно о планах касательно вашей персоны, — признал он. — Это война, Элайна. Пусть до сих пор она и не принимал той формы, что сегодня, когда светлые вторглись на нашу территорию. Не без вашей помощи, насколько я понимаю. Так вот… Война есть война. На ней используются средства, недопустимые в мирной жизни. Моя основная специализация — военное дело, а не разведка, и не могу сказать, чтобы некоторые их этих методов мне сильно нравились. Но я признаю, что они необходимы. К тому же, на том этапе вы были для меня не более чем именем, написанным на листе бумаги. Когда вы прибыли в Оплот, начали работать, я узнал вас лично — и зауважал. За ваш профессионализм, за принципиальность, за преданность делу Оплота. Которую, как оказалось, мы трактуем совершенно по — разному. Но в данном случае дело не в этом. Я слышал ваше м — м-м… выступление, Элайна. Слышал его вместе с Брайаном. Должен сказать, он пришёл в бешенство. Если бы вы попались ему под руку тогда, думаю, от вас бы мало что осталось. Так что имейте в виду: сейчас он ведёт себя чрезвычайно сдержанно.

— А вы? Как вы отреагировали на ту передачу? — полюбопытствовала я.

— Передачу? — нахмурился он, отреагировав на новое слово — или, вернее, на новое значение слова, уже знакомого. — Видите ли, Элайна, я — человек старой закалки. Я был воспитан в определённой среде, где мне были привиты определённые взгляды. И я не из тех, кто легко меняет свои убеждения. Я по — прежнему считаю светлых врагами. В моей семье очень хорошо помнили те обстоятельства, при которых наши предки попали в Оплот. Да и сейчас это они нарушили нашу границу. И в данный момент их факелы поджигают наши деревни, и их стрелы убивают наших солдат.

— Наши деревни никто не жжёт, — горячо возразила я, отчаянно молясь, чтобы это было правдой. Потому что если нет, если после моего 'выступления' окажется, что светлые всё-таки принесли в Оплот смерть, мне останется только покончить жизнь самоубийством. — Настрийцы пришли не убивать, а спасти от произвола. Дать свободу выбора.

— Из чистого альтруизма? — усмехнулся Кеннингтон с интонациями, напомнившими мне мои собственные — во время давнего разговора с Сэндом. — Что ж, я не стану с вами спорить, Элайна. Но я почти четыре десятка лет придерживался определённых убеждений, и не думаю, что мне следует их менять. Да, возможно, всё это время я жил в заблуждении. Если так, то, вероятнее всего, в этом же заблуждении я и умру.