Тайна Верховной жрицы

Пол шатало, Меган упала на колени, но не оторвала ладоней от земли. Жрица сжалась, но тут же вновь постаралась расслабить все мышцы тела. Лицо, шею, плечи, руки. Под ладонями уже чувствовалось тепло. Слабое, едва ощутимое, граничащее с тем, чтобы сойти за наваждение. Но все-таки девушка нащупала жилу. Она продолжала концентрироваться на потоке, стараясь мысленно представить, как рыжая энергия льется под ладонями. Как откликается мелкой вибрацией, поднимаясь на поверхность и превращаясь в легкий белесый пар. Этот пар туманом стелется над землей и уходит в нее, напитывая почву пробужденной магией.

Слева затрещала стена, прогнулась и рухнула на купол, продавив его. Несколько камней больно ударили по беззащитным рукам. Меган стиснула зубы, но не убрала ладоней. Нельзя прерывать контакт с землей.

Теперь камни со всей дури молотили по спине жрицы, оставляя синяки. Один полоснул по голой шее, прочертив кровавую полосу.

Меган питала и питала землю пробужденной магией, отдавая остатки сил. Ее мутило, в глазах темные пятна танцевали вальс, уши закладывало от звона. Хотелось содрать с шеи ворот платья, мешающий вздохнуть.

От земли побежали огненно-рыжие искры. Мелкими всполохами они растекались от жрицы. Магия не просто пробудилась. Лабиринт черпал ее, останавливая разрушения. Жрица успела отметить, что сооружение работает с магией точь-в-точь как дены.

Лабиринт затих. Пол и стены успокоились.

Меган отползла к стене, пользуясь возможностью перевести дыхание. Оторвала от рукава лоскут, дрожащими пальцами стерла с лица пыль. Ее руки… она осмотрела трясущиеся ладони — оцарапанные, с грязными ногтями, кровоточащими порезами.

— Поднимайся! — голос Лабиринта вновь звучал чисто, властно. Меган попыталась встать и ухватилась за стенку, чтобы не упасть — ноги не слушались.

— Чего ты от меня хочешь? — устало вздохнула Меган, растирая ушибленную руку.

— Меня пытались разрушить, — гулко отозвался Лабиринт, и эхо прокатилось по коридору, многократно отражаясь от стен. — Некоторым магистрам не понравилось, что ты единственная, кто прошел первое испытание. Они пожелали избавиться от тебя, навсегда похоронив в моих коридорах.

— Я что? — не поняла Меган.

Все ее силы уходили на то, чтобы оставаться в сознании. Страх умереть заставлял держаться. Не позволял лечь на пол и закрыть глаза.

— Хорошо, что тебе хватило способностей пробудить магию, — вещал искусственный разум. — Я смог создать защитный барьер.

Рыжая слушала и не слышала. Смысл растекался плавленым оловом, ускользал из рук.

— Признаться, я разочарован в нынешних жрицах, — продолжал Лабиринт. — Безопасность размягчила вас, сделала безвольными куклами. Вы забыли магию, в вас нет сил для борьбы. Комфорт вреден человеку. Он развращает дух. Вы превратились в тепличные растения. Лишь у тебя хватило решимости идти к цели.

Лабиринт помолчал, а затем Меган показалось, что механические интонации изменились. В них появилась человечность и, кажется, грусть.

— Ты напомнила мне Денею. В тебе еще осталась эта природная дикость, звериный нрав, который не исправить монастырской муштрой. Храни этот огонь.

— Так я единственная, кто еще в Лабиринте? Я что… Я победила Тею? Даже ее? — радостное известие придало сил. Надежда на победу, казавшаяся призрачной, вновь ярко засияла, заставляя собрать остатки мужества и дойти до финала.

— Не обольщайся. Одна из жриц была куда способнее. Во время разрушения ты лишь доказала, что не умеешь пользоваться магией.

— Но ведь я выжила! — Меган задело, что даже Лабиринт счел Тею более способной.

— Это лишь результат везения. Ты бездарно истратила запасы почвы на хлипкие заслонки. Та другая жрица, справилась бы гораздо лучше. В ней чувствуется магический потенциал. Но кое-кто постарался, чтобы ее дух оказался сломлен. Кое-кто пожелал выполнить мою работу и сам решить, кто должен стать новой Верховной жрицей, да? И как, тебе понравилось вмешиваться в чужие судьбы?

Меган показалось, что Лабиринт насмехается.

Ох, как это злило! Хотелось доказать каменному идиоту, что она не хуже паршивки Теи! Она достойна сана Верховной! Заслужила его!

— Влиять на чужие судьбы — тяжелая ответственность, — размеренно гудел Лабиринт. — Всякий раз, когда ты вмешиваешься в чью-то жизнь — ты меняешь и свою. Сделав зло другому, судьба обязательно потребует от тебя расплатиться по счетам… — Голос помолчал. — Впрочем, ты лишь дала первый толчок. Все остальное сделали за тебя. Над их усилиями судьба посмеется еще громче. Ну да ладно. В мои задачи не входит поучать самовлюбленных жриц.

— Так мне показывать магию или нет? — Меган не терпелось выбраться из душных коридоров. Предстать перед Орденом! Посмотреть, как перекосит лица магистров, когда она вернется победительницей!

— Ты не внимательна, — отозвался искусственный разум. — Я отвечал на этот вопрос. Не вижу смысла испытывать тебя на магию. Сегодня я успел понять, что в нынешнем мире жрицам ни к чему это умение. Посему, проведение данного испытания бессмысленно.

— Так ты поднимешь меня на пьедестал или нет?

— Не так быстро. Меня забавляет твое присутствие. Ты похожа на Денею. Такая же упорная, злая. Тоже веришь лишь себе. Продираешься через этот мир с боем. Я говорил Денее, что ее затеи плохо закончатся, но она не слушала меня. Считала себя умнее других… И ты считаешь. Я придумал для тебя кое-что интересное. Под стать твоей натуре. Пройди вперед, по коридору, до арки. Тебя ждут.

Глава 11. Жрица

Надеясь поскорее разобраться с испытанием и выйти в зал победительницей, Меган направилась по проходу. Он пролегал под наклоном, плавно поднимаясь вверх. Жрица шла и шла, пока не увидела очередную арку с головой барана. Животное молчало. Лишь глядело на Меган с усмешкой.

За аркой девушку ждал выход на улицу.

Жрица узнала центр Денейрина, но город выглядел непривычно. Тяжелое мрачное небо нависло над посеревшей столицей. Безжизненные глазницы домов взирали на девушку чернотой выбитых окон. Камни валялись бесформенными грудами. Каналы с искусственной водой источали тухлый смрад, от которого саднило в горле.

Раскидистые деревья — гордость Тенистой аллеи — ваялись вповалку, с задранными вверх иссохшими корнями.

Жрица понимала, что все это — мираж. Порождение Лабиринта. Но вид пустынной сломленной столицы затрагивал в душе особые струны. Денейрин, из которого ее так безжалостно вырвали в юности и о котором она мечтала все последние годы… Вид любимого города, превращенного в безжизненные руины, заставлял сердце сжиматься от горечи.